Анатолий Чайковский - НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА
Решающая роль агентам принадлежала и при уничтожении предприятия Барановского по производству снарядных капсюлей для артиллерийских систем российской армии. В канун войны производство капсюлей было приостановлено. Возобновили его лишь спустя несколько месяцев.
В 1923 г., вспоминая о событиях 1916 г. и диверсионной деятельности немецких колонистов, экс-министр внутренних дел империи А. Н. Хвостов писал: «В виде примера укажу на харьковский химический завод, изготовлявший жидкость для противогазных масок. По получении такого рода противогазных масок на фронте выяснилось, что они от газов не предохраняют и люди мрут. Так погибло сперва тысячи две солдат, а потом тысяч пять-шесть.
Тогда спохватились, и через принца Ольденбургского удалось настоять на расследовании этого дела. С этой целью остановили в пути поезд, шедший с масками на фронт, исследовали содержание противогазной жидкости и выяснили, что ее состав был вдвое слабее, чем полагалось. Стали расследовать дело на заводе, директором которого оказался немец. Показания его очень интересны: он написал, что он офицер ландвера[37] и что «русские свиньи должны были дойти до совершенного идиотизма, думая, что немецкий офицер мог поступить иначе», т. е. не помогать Германии в этой войне, находясь в России».
Бывший председатель Государственной думы в том же 1923 г. в свою очередь отмечал, что «порядки ведомства (артиллерийского. – Авт.) бросались в глаза даже обывателям: патронный завод на Литейном совершенно не охранялся, то же было и на других заводах, а взрыв на пороховом заводе (имеется ввиду Охтенский завод. – Авт.) окончательно вселил недоверие к лицам, стоящим во главе ведомства. Во главе многих казенных заводов все еще сидели германские подданные, которых благодаря покровительству министра Маклакова (возглавлял МВД в 1912–1915 гг. – Авт.), некоторых великих княгинь и клики придворных, – нельзя было выслать. Измена чувствовалась во всем, и ничем иным нельзя было объяснить невероятные события[38], происходящие у всех на глазах…».
По данным автора труда «Агентурная разведка» К. К. Звонарева, результаты противостояния контрразведки Российской империи немецкой агентурной сети в период с сентября 1911 г. по март 1913 г. составили 140 человек. Были это как иностранцы, так и подданные империи. Данных об обезвреженных агентах за годы войны автор не привел. Зная сегодня о реальных масштабах и влиянии германского шпионажа на ход и исход Первой мировой войны, следует отметить что «успехи» российских спецслужб в этом случае были ничтожно малы. Не случайно, говоря о допущенных ошибках, автор писал: «Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в царской России на изучение своих соседей смотрели не как на дело общегосударственной важности, а как на частное дело каждого отдельного ведомства[39]. Каждое из них собирало те сведения, которые его непосредственно интересовали… Узаконенного, обязательного и регулярного обмена добытыми данными между ними не было. В итоге – излишняя трата народных средств и сил при самых неудовлетворительных результатах; конкуренция, параллелизм в работе, споры и дрязги как в центре, так и на местах. Децентрализация разведывательной деятельности военного ведомства, – подчеркивал К. Звонарев, – без единого твердого руководства, являлась весьма пагубным фактором в деле ведения разведки. Самостоятельная и независимая разведывательная деятельность разных управлений военного министерства и штабов военных округов не могла принести существенной пользы интересам военного ведомства в целом, ибо сбор сведений производился не по одному единому плану, не для одной общей цели… Но самая непростительная ошибка генерального штаба заключалась в том, что он в мирное время не подготовил агентурной сети на случай войны…».
Позже уточнил: «Если сравнивать организацию, систему и приемы работы германской агентурной разведки с русской, то нужно признать, что обе они являются образцом-показателем: первая – того, как нужно организовывать и вести агентурную разведку, вторая же – как не нужно это делать. В результате нашего исследования мы пришли к заключению, что германская агентурная служба являлась одной из лучше организованных, лучше работавших и дававших лучшие результаты».
В 1920-е – начале 30-х гг. в мировой разведывательно-диверсионной гонке спецслужбы Германии серьезно подотстали. Революционные события в стране, Версальский договор, социал-демократы при власти в период Веймарской республики, безработица и разруха шпионскому ремеслу не способствовали. Наряду с англичанами, вперед вырвались французы, турки, поляки, японцы, финны, спецслужбы других стран. К некоторым из них за деньги и «идею» обустроить в будущем независимую Украину уже в тот период примкнула ОУН. В эмиграции подрывную деятельность развернули монархические и белогвардейские организации – РФС, НТСНП, РОВС[40]. Сплотив ряды, вместе с ОУН они стали серьезным резервом агентурных кадров для многих спецслужб, и прежде всего для только что родившегося Третьего рейха.
Укреплять былые германские позиции в будущей тайной войне нацисты стали с первых дней прихода к власти. Решающий аккорд прозвучал в 1938 г. с завершением реорганизации Абвера, а также появлением двух главных составных «черного ордена» СС – СД и гестапо. Их основной целью стал СССР.
Опираясь на опыт работы диверсионно-разведывательной и контрразведывательной спецслужбы прусской империи, а также германской армии в минувшей войне, и прежде всего в области агентурной разведки, наследовав 3-й отдел генштаба Рейхсвера, Абвер стал всячески укреплять на советской территории старые и создавать новые агентурные позиции. Тогда же был развернут отбор и подготовка шпионско-диверсионных кадров, стала налаживаться систематизация и обработка поступающих разведданных и др. Началась активная работа по расширению действующих разведывательных школ и курсов. Подготовка агентуры в них стала длиться два года и более. Будущие агенты изучали языки, обычаи, нравы, историю, географию и литературу советской страны, тренировались в военном деле, преимущественно в приемах и методах разведки, диверсий и террористических актов, совершенствовали уловки маскировки, способы получения шпионской информации, в деталях изучали легенды прикрытия и др. Кроме нелегальной заброски, на территорию Советского Союза агентура прибывала под видом технических специалистов, политических эмигрантов, лиц, бежавших от нацистских преследований, и т. д.
«Гитлеровская разведка, – отмечал известный советский историк Д. М. Проэктор, – использовала немецкую агентуру, засланную на территорию СССР, документы бывшей польской, эстонской, литовской и латвийской разведок, сведения дипломатической службы, воздушную разведку и т. д. … Кроме того, требовалась массовая агентура. На кого же делались ставки? Сначала стали привлекать представителей белой эмиграции, осевшей в Берлине после Октябрьской революции. Однако устаревшие данные этой сомнительной агентуры представляли собой (по словам немецкой стороны. – Авт.) «дезинформирующий материал и фальшивые сведения, что способствовало только внесению путаницы». Более серьезными помощниками Абвер считал украинских националистов… При помощи этих представителей украинского народа гитлеровская разведка стала усиленно собирать их многочисленных последователей…
Но костяк абверовской агентуры составили, конечно, старые и не раз проверенные профессионалы, под руководством которых велась вся подготовка агентуры. Поставленная с размахом, она осуществлялась в специально созданных 60 школах – «учебных центрах». Одна из них находилась в малоизвестном отдаленном городке Химзее, другая – в Тегеле под Берлином, третья – в Квинцзее близ Бранденбурга. Будущие диверсанты усиленно обучались здесь различным тонкостям своего ремесла».
В лаборатории Тегель главным образом учили подрывному делу, способам организации и проведения диверсий. С этой целью, кроме штатных инструкторов, для работы привлекали не только маститых разведчиков-диверсантов, но и специалистов-химиков. На многочисленных полках размещались специальные термосы, консервные банки, канистры, чемоданы – все с двойным дном для укрытия и переноски взрывчатых веществ и горючих материалов. «Подготовка шпионов, – по словам автора, – находилась под неусыпным контролем самых высоких государственных органов. В ноябре 1939 г. лабораторию посетил Гиммлер. Оказалось, рейхсфюрер СС захотел внести некоторые «усовершенствования»: предложил изготовлять отравленное вино и мины для уничтожения самолетов».
В идиллической местности Квинцзее среди лесов и озер располагался другой учебный центр Абвера. Здесь профессионально готовили террористов-диверсантов. Были специально построены макеты мостов, рядом пролегали участки железнодорожного полотна, невдалеке действовал собственный аэродром с приданной эскадрильей люфтваффе. Традиционно процесс подготовки агентуры максимально приближался к предстоящим реальным условиям. Специалист в области теории и практики нацистских спецслужб Пауль Леверкюн со знанием дела утверждал: «Учебное поле в Квинцзее отвечало требованиям новейшей секретной службы, обучение агентов технике и тактике саботажа». В канун войны с СССР шеф Абвера ввел новшество: через обучение в лагере Квенцгурт должен был пройти каждый офицер разведки. Подчеркивал: мастерством шпиона и диверсанта нужно владеть в совершенстве.
