Анатолий Чайковский - НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА
Сотрудник Амстердамского государственного института военной документации Луи де Йонг предмет научного изыскания в свое время посвятил «пятой колонне»[25]. Главную цель труда исследователь определил как «попытку дать описание подрывной работы, которую за пределами Германии вели ее спецслужбы накануне Второй мировой войны». К ней автор отнес пропаганду, подкуп государственных деятелей, шпионаж, диверсии и саботаж. Не отрицал он и того факта, что деятельность нацистских шпионов и диверсантов в тех или иных странах начиналась задолго до времени «Ч» – вторжения немецко-фашистских войск. Подтверждением тому стали события на территории Советского Союза в канун Великой Отечественной войны. «Шпионаж в мирное время, – констатировало РСХА (январь 1941 г.) в одном из документов по вопросам контрразведки, – является подготовкой войны. Во время войны шпионаж представляет собой средство борьбы, исключительно подходящее для срыва и нейтрализации военных, экономических или политических мероприятий противника».
Расширив понятие «шпионаж» и пополнив его многими другими формами и методами тайной войны, гитлеровский диверсионно-подрывной и разведывательный аппарат в условиях вооруженной агрессии против СССР применил его в невиданных в мировой истории масштабах.
«Пятая колонна»: первый раунд
Из оперативной сводки 3-го отдела штаба Киевского особого военного округа.
«Совершенно секретно.
Начальнику 3-го управления НКО СССР
дивизионному комиссару А. Н. Михееву.
9 апреля (1941 г. – Авт.), в среду, в 23 часа 05 минут оператор службы пеленгации зафиксировал работу неизвестного радиопередатчика. Квадрат места сеанса связи определен в лесном районе за поселком Бровцы, что в двадцати километрах восточнее Киева. Дешифровка перехваченной цифровой передачи установила донесение следующего содержания: «Распоряжением штаба округа 27-й танковый полк 6-й армии передислоцируется из-под Броды в Рава-Русский укрепрайон. Срок до 30 апреля. Задержка связи доложена главному. Осложнений нет. Впредь выход в установленном режиме. 637»
Для выявления подпольного радиста приняты первоначальные меры:
1. Усилена служба пеленгации.
2. Созданы две опергруппы из восьми человек под общим руководством лейтенанта госбезопасности Стышко, взявшего под контроль Бровцы и северо-восточный край леса с двумя полевыми дорогами – вероятный участок работы агента-радиста.
3. Устанавливаются лица, осевшие в Бровцах и в трех прилегающих селах за последнее время.
Содержание перехваченной шифровки указывало на утечку секретной информации из штаба округа или 6-й армии либо непосредственно из штаба танкового полка. После проведенной проверки третий предполагаемый объект отпал.
Особым отделом разработаны мероприятия по выявлению… шпионской группы. Условно она названа «Выдвиженцы»…
Начальник 3-го отдела КОВО бригадный комиссар
Н. Якунчиков».Многоходовая агентурно-оперативная операция по поиску и ликвидации немецких агентов закончилась успешно. Среди арестованных оказался невзрачный сельский учитель физики (радист), старший лейтенант Красной Армии, работник одного из штабов (информатор), служащий конторы (связной) и резидент, давний кадровый разведчик Абвера. Объединяло их общее социальное прошлое и ненависть к новой власти. От них ниточка потянулась в оуновское подполье во Львове. Разведка, в свою очередь, докладывала: в западных областях Украины ведется усиленная националистическая пропаганда, главное содержание которой сводится к посылу: «Украину нужно создавать сейчас или никогда. С помощью немцев мы, все как один, должны освободить свою Украину. Войск у нас теперь много. Большевики не выдержат, когда на них начнут наступление Германия, Япония, Италия и Франция».
Упомянутый Л. де Йонг признавал: «С немцами сотрудничали такие личности, как Андрей Мельник и Степан Бандера». После войны начальник Абвера II (диверсии, саботаж) генерал Лахузен контакты с ОУН назвал «подлинным мучением». Причина была одна: неоднократные попытки Канариса, Гейдриха и даже Гиммлера примирить старую и новую генерацию ОУН успехом не увенчались. Но это никак не помешало общему стремлению нацистов и националистов к утверждению в Европе «нового порядка», даже в условиях, когда крах Третьего рейха был совсем близок. 6 октября 1944 г. доверенное лицо Гиммлера группенфюрер СС Готтлоб Бергер сообщил шефу: «Рейхсфюрер! Бандера просил о разговоре со мной, и я вызвал его к себе 5 октября… Он долго рассуждал, что успешное восстание против Сталина можно будет развернуть лишь тогда, когда русско-украинскому народу больше не будет грозить опасность извне. Я указал, что в данный момент подобная опасность не грозит, и сейчас для него самое время (и крайний срок), чтобы активно выступить… Общее впечатление: ловкий, упрямый, фанатичный славянин. В настоящее время для нас невероятно ценен, позже – опасен. Осмелюсь предложить все-таки его задействовать, чтобы активизировать его движение… Действуя на нашей стороне, он может представлять серьезную угрозу для противника…».
Работа немецких спецслужб по насаждению в советском тылу «опоры, с помощью которой двигается все войско», в том числе с участием ОУН, началась задолго до рассматриваемых событий. Ее корни прятались глубоко во времени и были тесно связаны с попытками англичан, французов, поляков, тех же немцев, иных «друзей» советской республики проверить ее на прочность…
На заре XX ст., в условиях обострения соперничества ведущих держав мира за рынки сбыта и сферы политического влияния, заметно возросла потребность в получении разведывательной информации, прежде всего военной. К этому времени изменился и характер войн. Они должны были стать глобальными, более маневренными, во многом зависящими от военно-экономического состояния воюющих стран. Все большую ценность стали приобретать сведения стратегического характера: о сильных и слабых сторонах вероятного противника, его мобилизационных возможностях и планах, боеготовности и боеспособности вооруженных сил, научно-технических разработках новых образцов боевой техники и вооружения, тактике и стратегии предполагаемых военных действий. Составляя государственную и военную тайну, подобные сведения хранились в малодоступных тайниках правительственных учреждений и воинских штабов. Заполучить их можно было только с участием агентуры или в результате предательства отдельных лиц из лагеря противника[26]. С учетом данного фактора, вначале как государственная, а позже и военная составляющая, разведка стала превращаться в важную и неотъемлемую часть государственно-политической и военной деятельности каждой страны.
Параллельно совершенствовался и аппарат защиты государственных и военных тайн – контрразведка. Как и разведка, она требовала разработки и применения таких же общегосударственных подходов и шагов, наличия профессиональных кадров, собственной агентурной сети, укрепления ее агентурных позиций и т. д. Становление разведки и контрразведки со временем приобрело тотальный и всеобъемлющий характер. От их успехов или поражений в невидимой войне в мирное и военное время во многом стали зависеть результаты не только отдельных сражений и битв, политических, экономических и других предпринимаемых шагов, но даже судьбы отдельных народов и государств. Те из политических лидеров и военных элит, кто не осознал важности и роли вновь появившихся элементов государственной и военной структур, рано или поздно были обречены на поражение.
Именно в этот период в объект пристального внимания иностранных спецслужб, прежде всего Великобритании, Австро-Венгрии, Германии, Японии, Италии, Румынии, некоторых других стран превратилась Российская империя. Выделялись среди них четыре первых. И если английские агенты на поприще разведки в России трудились с незапамятных времен, то Япония, Австро-Венгрия, а особенно Германия к «мирному завоеванию» необъятных российских просторов путем военного и экономического шпионажа приступили значительно позже, что не помешало, в частности, последней создать в канун Первой мировой войны на ее территории широкую разведывательную сеть, прежде всего в Петербурге, Варшаве, Галиции, Прибалтике, некоторых других пограничных областях. Важным фактором успеха германских и австрийских разведорганов стало то, что возглавляли их опытные специалисты разведки и контрразведки полковники Вальтер Николаи, Август Урбанский и Максимилиан Ронге[27].
В частности, германский шпионаж бурное развитие получил еще при короле Фридрихе II (1712–1786), по образному выражению современников, в эпоху «смеси деспотизма, бюрократизма и феодализма». Успешной завоевательной политикой властелин Пруссии был обязан и разведке, благодаря которой он заблаговременно знал о всех военных намерениях и возможностях вероятных противников[28]. В последующий период шпионское ремесло серьезно упало и возродилось лишь при первом рейхсканцлере германской империи Отто Бисмарке (1815–1898) и его начальнике генштаба Хельмуте Мольтке. Способствовало тому и появление на «сцене» немецкой разведки ее талантливого организатора Штибера.
