Михаил Толочко - Военные разведчики XX века
Это письмо было обнаружено после обыска на квартире полковника Альфреда Редля.
Видя, что агент от него не отстает, Редль принял новое решение. Он двинулся по направлению к гостинице. Там его должен был ждать давнишний приятель, с которым он думал провести этот вечер, оказавшийся столь трагическим в его судьбе. Этим приятелем был д-р Виктор Поллак, главный прокурор генеральной прокуратуры верховного кассационного суда в Вене.
Д-р Поллак действительно уже ждал его в вестибюле отеля. Они направились в ресторан, и там, ото-двинув прибор, опустив голову, Редль начал взволнованную речь. Она была несвязной и отрывочной, Поллак с трудом улавливал ее нить. Редль говорил бесконечно много и был похож на сумасшедшего. Но главное, что понял Поллак: Редль винил себя в тяжких преступлениях, признавался в своей половой извращенности. Он ничего не сказал конкретного, ни словом не обмолвился о своей шпионской деятельности, однако объяснил, что его преследует сыскная полиция.
Он умолял своего друга выпросить для него разрешение этой же ночью вернуться в Прагу, в свою квартиру, чтобы он мог там отдаться в распоряжение судебных властей. Конечно же, несмотря на тяжкое нервное состояние Редля, в этой просьбе скрывалась определенная уловка. В нем еще теплилась надежда по пути в Прагу бежать за границу.
Уступая мольбам своего друга, Поллак прямо из ресторана связался по телефону с политической полицией. Ответ, который он получил, вполне удовлетворил его:
— Пусть полковник Редль не волнуется. Пусть преспокойно отправляется спать в свой номер. Сегодня о дальнейшем говорить еще слишком рано…
Все это Поллак передал Редлю. Услышав, что вместо отъезда в Прагу ему рекомендовано остаться в Вене, Редль встал из-за стола и, как лунатик, ничего не видя перед собой, двинулся к выходу.
Начальник разведывательного бюро генерального штаба полковник Урбанский, получив информацию от Ронге, прежде чем принять решение, решил связаться с начальником генштаба фон Гетцендорфом. Узнав, что последний ужинает в ресторане «Гранд-отель», Урбанский поехал туда и, вызвав фон Гетцендорфа из общей залы в один из кабинетов, изложил ему фактическую сторону дела. В виде документальных доказательств предательства Редля он показал тщательно склеенные расписки. Фон Гетцендорф схватился за сердце. Овладев собой, он потребовал прежде всего принять меры для того, чтобы об этой истории никто не знал. Далее: нужно немедленно обыскать квартиру Редля в Праге. Что же касается самого полковника, необходимо сделать так, чтобы его к утру не стало.
Урбанский приступил к выполнению этого странного приказа. Объехав нескольких офицеров, некоторых из них даже подняв прямо с постели, он решительно начал действовать.
В полночь в дверь номера, занимаемого Редлем в гостинице «Кломзер», постучали четыре офицера. Полковник был в штатском.
— Я знаю, зачем вы пришли, — сказал он. — Не трудитесь это объяснять. Прошу ни о чем меня не спрашивать. Все, что вам угодно знать, вы найдете в моей квартире в Праге. Полагаю, что там уже идет работа.
Один из офицеров спросил:
— Господин полковник, револьвер при вас?
— Нет.
Повернувшись на каблуках, словно по команде, и не говоря ни слова, офицер вышел из номера и через несколько минут вернулся с револьвером в руке. Так же молча он положил оружие на стол. Редль не двигался с места. Не простившись с ним, офицеры вышли из номера.
Оставшись один, Редль твердо и четко написал на полулистке почтовой бумаги:
«Легкомыслие погубило меня. Молитесь за меня. За свои грехи я расплачиваюсь жизнью.
Альфред.
1 час 15 минут ночи. Сейчас я умру. Пожалуйста, не делайте вскрытие моего тела. Молитесь за меня».
Он оставил два запечатанных письма: одно было адресовано его брату, другое — генералу Гизлю, который доверял ему и рекомендовал его в Прагу. По иронии судьбы это доверие и это повышение привели Редля к гибели. Если бы его дарования не пленили его начальника, он, по всей видимости, оставался бы в Вене… Занимая свой пост в отделе осведомительной службы, Редль мог еще много лет маскировать свою измену разнообразными уловками, которые стали недоступны для него как начальника штаба армейского корпуса в Праге».
Так писал о полковнике Альфреде Редле Р. Роун.
Во втором часу в номере раздался выстрел. Полковник Редль свел свои счеты с жизнью.
О предательской деятельности Редля поначалу знал лишь узкий крут лиц. Комендатура Вены готовила пышные похороны, соответствовавшие положению покойного. Траурную колесницу с его гробом должны были сопровождать три батальона пехоты, была заказана масса венков.
Но в утро того дня, на который было назначено погребение, обнаружилась вся неуместность торжественной траурной процедуры. Факт измены Редля стал достоянием многих, с каждым часом нарастал скандал.
Воинским частям, предназначавшимся для участия в церемонии, была послана следующая телеграмма:
«Похороны скончавшегося полковника Альфреда Редля будут проведены без всякой торжественности. Настоящим аннулируется приказ по войскам, отданный вчера».
Одинокий гроб с останками покойного простая траурная колесница рысью отвезла на центральное кладбище в Вене, где он был опущен в землю в 29 ряду, в 49 группе, в могилу за номером 38.
В последний путь полковника Редля не провожал никто.
ГЕРМАНИЯ
ШПИОНКА ИЛИ КУРТИЗАНКА?
Еще не занялась заря, а они уже стояли, поеживаясь от холодного ветра, на заросшем бурьяном тюремном дворе. Их было одиннадцать, французских солдат из комендантского взвода. Они не знали, кого будут расстреливать, и невольно заволновались, когда во двор вышла высокая женщина в длинном платье, в широкополой шляпе с вуалью. Теперь каждый из одиннадцати втайне надеялся, что именно в стволе его карабина находится патрон без пули (дабы не отягощать совесть солдат, им выдали уже заряженные ружья, сказав, что в патроннике одного из них холостой заряд).
Рядом с женщиной семенил тюремный священник отец Арбо и бормотал себе под нос душеспасительные молитвы. Никто не сказал смертнице, где ей встать, она сама выбрала себе место перед шеренгой солдат — ни дальше, ни ближе, чем полагалось по инструкции. К ней подошел один из офицеров и протянул черную повязку. «Это так необходимо?» — спросила женщина, удивленно вскинув брови. Офицер растерялся, не зная, видимо, что ответить, и вопросительно взглянул на адвоката осужденной, доктора Клюне, который находился слева от нее, среди небольшой группы присутствующих на казни. «Это действительно столь необходимо, месье?» — переспросил подошедший адвокат. «Нам, собственно, все равно…» Подошел еще один офицер с веревкой. Адвокат поморщился: «Сомневаюсь, что моя подзащитная захочет, чтобы ей связывали руки…» Оба военных, а за ними адвокат и священник отошли от женщины. Она стояла прямо, глядя на солдат. Прозвучали слова команды. Залпа не получилось. Выстрелы затрещали вразнобой. Женщина медленно опустилась на колени, затем упала вперед, лицом на землю. Тюремный врач осмотрел труп и тихо шепнул стоявшему рядом лейтенанту: «Ваши солдаты плохо стреляют, мон шер. Всего три пули в теле. По счастью, одна попала прямо в сердце…»
Солдат увели с тюремного двора. «Кто желает получить тело казненной?» Лейтенант повторил вопрос трижды. Молчание. Офицер взглянул на адвоката. Тот развел руками. Так ранним утром 15 октября 1917 года закончился жизненный путь голландки Маргарет Зелле, вошедшей в историю под именем Мата Хари…
Легенда, очаровательно сочетающая домыслы, фантазию и немного фактов, считает Мата Хари звездой шпионажа всех времен и народов. Но была ли она на самом деле великим шпионом? Это спорно даже сейчас, спустя три четверти века после ее казни. То, что Мата Хари была великой куртизанкой, баловавшейся шпионажем на высоком уровне, — это вне сомнений. Но что еще? Настоящую правду об этой легендарной женщине нельзя теперь установить по следующим причинам:
— во-первых, сама Мата Хари была величайшим лгуном;
— во-вторых, в легенду о ней безнадежно впутаны рассказы о похождениях по крайней мере еще трех женщин-шпионок времен первой мировой войны;
— и в-третьих, отделить правду от фантазий теперь невозможно и потому, что в создании легенды о Мата Хари участвовали такие мощные факторы, как ее собственная ложь, защитная реакция высшего света, боявшегося шумных разоблачений, богатое воображение газетчиков и хорошо оплачиваемое ремесло голливудских сценаристов.
О ее юности известно гораздо больше, чем о других периодах жизни. Но даже здесь наша героиня не раз пыталась исказить очевидное.'
Маргарита Гертруда Зелле, известная под именем Мата Хари, родилась в голландском городке Лееувар-ден 7 августа 1876 года. Ее родители были респектабельными, зажиточными крестьянами.
