В. Воронов - Служба
А наставнику террориста тоже не слишком повезло: мастер «мокрых дел» генерал Эйтингон, пройдя всю войну и став замом шефа службы ДР (диверсии и террор), загремел в тюрьму в качестве… «сиониста». Сидел при Берии, потом уже как его сподвижник. Вот судьба-злодейка, никогда не знаешь, где и как она тебя стукнет! Служил, служил — верно и преданно, делал все, что прикажут. И где благодарность?
Схож путь и другого аса разведки (хотя, скорее уж, терроризма) — генерала Павла Судоплатова: целая череда спецакций и — тюрьма. Где справедливость?! Увы, справедливость искать можно где угодно, но в мире спецслужб — в последнюю очередь. Да и так ли безгрешен страдалец? Не он ли в 1938-м вручил в роттердамском ресторане коробку конфет лидеру украинских националистов полковнику Евгену Коновальцу? Может, конфетка-другая там и была, но остальное — взрывчатка. И нет больше Коновальца. Да и иной крови на Судоплатове хватает…
Другому бойцу невидимого фронта — Станиславу Ваупшасову — повезло больше: никаких тюрем, звезда Героя на грудь, почет, уважение и уголок в музее — в назидание подрастающему спецпоколению. А ведь и не разведчик вовсе он — типичный террорист. Музейная экспозиция стыдливо умалчивает, чем занимался Ваупшасов в 1920–30-е годы. Чекист Ваупшас (такова его подлинная фамилия) действовал в составе спецподразделения, уже после советско-польской войны вырезавшего представителей администрации на территории Восточной Польши. Убивали безоружных, нападали из-за угла на отдельных военных. Припекало — убегали на советскую территорию: отсыпаться, отъедаться, вооружаться. Сильно отличается от прибалтийских «лесных братьев» конца 1940-х? Потом работа во внутренних органах НКВД, Испания. Где чекист отличился больше по части ликвидации «неблагонадежных» в республиканском тылу, чем по части рейдов по тылам франкистов. Чем снискал себе славу возглавляемый Ваупшасовым в годы Отечественной спецотряд, для историков партизанского движения загадка и по сей день. В ветеранско-партизанских кругах вполголоса проговаривались: тот чекистский отряд не немцев бил, а бдительно охранял драгоценную шкуру тов. Градова (псевдоним Ваупшасова). «Проверку на дорогах» он доверял прочим, действительно партизанским отрядам, кои подчинял себе и гнал на гибель. А их успехи текли на текущий счет чекиста (так идущий в побег уголовник берет с собой напарника-«корову», которого можно съесть). Собственно же спецотряд не потерял ни одного человека! И «болотное сидение» Ваупшасова обернулось звездой, не простой — Золотой.
На испанском стенде портретов много, но одного не хватает: нет легендарного Орлова-Никольского-Фельдбина — резидента НКВД в Испании. Почему? Предательски не пожелал отдаться на заклание — не поехал летом 1938-го из Мадрида в лубянские подвалы. Невозвращенец! Но бежать-то бежал, а ни агентуры, ни своих связей врагам не выдал. А знал Орлов много, даже слишком — был оператором знаменитой «кембриджской пятерки» — держал на связи Филби, участвовал в создании известной «Красной капеллы» в Германии, работал с агентурной сетью в США. Разве этого мало, чтобы его снимок попал на стенд? Кто скажет, что вклад Орлова в дела Службы меньше вклада Шпигельгласа или того же Абеля?
Есть, конечно, и за ним грешки — у кого их не было? Немало невинной крови пролил он в Испании. Вот случай с генералом Скоблиным — был такой агент у НКВД, способствовал похищению лидера РОВС генерала Миллера в Париже. Засветился, пришлось вывозить его из Франции в Испанию с помощью Орлова. И где-то на этом пути «потерялся» Скоблин — ставшего ненужным агента хозяева выбросили за борт — в прямом смысле: выкинули с самолета в воздухе! А Орлов себе на память скоблинское колечко оставил… Этого, разумеется, вы тоже не найдете на стендах и фильмы про это еще не сняты. Но было же это ведь, было! Такова жизнь разведчика: сегодня ты нужен, завтра — мусор. И все, забвение.
Смотрю на эти лица: слава и гордость советской разведки, но, одновременно, ее не самые лучшие страницы. Они не были опереточными злодеями — искренне верили в то, что делали, сами писали и сами же точно следовали инструкциям и приказам: «Так надо, по-иному нельзя, такое было время». Их не поделишь на плохих и хороших — они «просто» профессионалы: «Сегодня белое, завтра — черное, а дело делать надо». Жаль, но большей частью труды их пошли прахом: в 1937–38 гг. развалена такими трудами созданная блестящая агентурная сеть, уничтожены лучшие кадры. Все пришлось создавать едва ли не заново. Что толку, Центр все равно не верит, боится провокаций. Вот и выдают Кремлю то, чего желает левый мизинец товарища Сталина…
Снимок Николая Кузнецова вызывает ассоциации с «Подвигом разведчика»: одна лишь легенда, нет ни человека, ни его работы. Да и была ли работа? Разведчик ли Кузнецов или лишь высококлассный террорист-ликвидатор?
«Красная капелла» — про нее у нас тоже кино не снимали. Ну, не любят делать фильмы про провалы! Но рано или поздно проваливаются почти все. Про непровалившихся тем паче «кина не будет». Что же делать, не вынесли радисты гестаповских пыток, выдали шифры, согласились вести «функшпиль» — радиоигру. Но, в конце концов, кто, кроме Центра виноват, что о провале стало известно лишь в феврале 1944-го, что немцы полтора года водили за нос советскую разведку?..
Пахнуло ароматом благородного шотландского виски и трубочного табачка — Ким Филби, его трубка под стеклом. Филби, Берджес, Маклин, Блант, Кэрнкросс — гордость и слава советской разведки, лучшие агенты в Великобритании. Но и о них не снимают кино — они остались просто агентами, хоть и обласканы орденами. Для Филби, Берджеса и Маклина бегство в СССР обернулось крахом иллюзий об обществе социальной справедливости. Первым не вынес разлада между идеалом и реалиями Берджес — спился и умер. Распалась семья Маклина — его супруга Мелинда загуляла с запившим Филби. Нет, жизнь «великолепной пятерки» никак нельзя назвать счастливой: одна ее половина прошла в страхе разоблачения, другая — полузатворничество под опекой КГБ. Лубянка так и не рискнула задействовать интеллектуальный потенциал этих выдающихся людей на полную мощность: ордена-то давали, а не доверяли. В глубине души, порой и открыто высокопоставленные чекисты считали их двойными агентами. Они отдали Лубянке свои сердца, свою честь, запродали души дьяволу, но своими так и не стали. Печально. Но об этом говорят лишь грустные глаза Кима Филби на лоснящемся от гордости стенде.
Утверждают, когда умирал знаменитый Абель (он же Фишер), у его смертного одра дежурили оперативники — ну, как признается, что был двойным агентом! Таков спецмир разведки: к умирающему экс-заместителю шефа британской контрразведки Грэму Митчеллу тоже послали опера, пытаясь вырвать у полупокойника признание в работе на русских…
Зато разведка может с гордостью демонстрировать свои успехи в деле «атомного шпионажа». Грандиознее операции, наверное, не было (вот где к месту был бы портрет куратора операции тов. Берии). Успехи — налицо: американские атомные секреты перестали быть таковыми для нашей Службы. Макет выкраденной бомбы, снимки резидентов и агентов, а тут — лишь псевдонимы. Кто скрывается за ними — не супружеская ли чета Розенбергов, казненная на электрическом стуле? Пожимают плечами «экскурсоводы». Причастны ли к «атомному шпионажу» Розенберги или нет, но кто оспорит их работу на СССР — не пора ли воздать им должное? Один из высокопоставленных в прошлом офицеров КГБ как-то обмолвился мне: секретным указом им посмертно присвоено звание Героев Советского Союза. Миф, легенда?
Афганский, китайский стенды, если они существуют, мне не показали: для разведки это день не вчерашний, а сегодняшний. А может, и нечем там похвалиться? Покидаю музей с мыслью: подлинную и без прикрас историю разведки познать не дано. Можно лишь приблизительно и произвольно вычленить некоторые вехи: охота на эмигрантов — продолжение отгремевшей гражданской войны; затишье — и агентурной паутиной покрывается Европа, вербуется перспективное поколение типа Филби — надо же знать, что замышляют в Берлине, Риме, Варшаве, Лондоне, Токио, Париже; террор захлестывает страну — и за кордон устремляются спецкоманды ликвидаторов, гибнут лучшие офицеры советской разведки… Заканчивается война и спецоперации плавно уступают дорогу научно-технической разведке. Впрочем, процветает и политическая…
Перечитывая мемуары отставников, понимаешь: добыть информацию сложно, но можно; проблема в ее использовании. А это уже зависит даже не от Центра — от политиков. Музейные стенды наглядное подтверждение: разведка знала многое, о многом предупреждала. Но все ушло в песок — и не по вине разведчиков: что может сделать даже самый лучший ас шпионажа, если генсек или президент желает слышать и видеть лишь то, что желает? Не столь важно, кто стоит во главе разведки — Крючков, Шебаршин, Примаков, Трубников — важно, кто сидит в Кремле. Разведчики же служат государству, каким бы оно ни было. Так, как служил генерал Потапов: царь, «временные», большевики приходят и уходят, а Россия и ее интересы остаются.
