Владимир Шигин - Адмирал Михаил де Рюйтер
Перед пасхой бургомистры Амстердама, стремясь поднять флотоводцу дух, преподнесли ему подарок – грамоту на пожалование почетного гражданства. Вот ее небезынтересное содержание: «Бургомистры и Правители города Амстердама пожаловано право почетного гражданина сего города – благороднейшему и мужественнейшему Михаилу де Рюйтеру, вице-адмиралу Голландии и Вест-Фрисландии, под ведомством Амстердамской Адмиралтейской коллегии, из уважения к его достоинствам и важным заслугам, оказанным им государству и которых от него ожидают и впредь, повелевая каждому признавать его в сем достоинстве и пользоваться льготою и преимуществами присвоенными сему званию. Дано и укреплено печатью сего города 2 марта 1655 года».
Грамота почетного гражданина во многом вернула Рюйтера к жизни. Еще бы, ведь она давала ему возможность занимать первейшие должности в столице. Честь, которой не удостаивались даже отпрыски знатнейших фамилий!
– Какой ты теперь у меня знаменитый, Михель! – говорила ему жена за вечерним чаем. – Ведь ты только подумай, что когда-то почетного титула мегерян был удостоен сам Александр Великий и был этим счастлив! Не отказался от этого титула и сам легендарный Геркулес!
– В том то и дело. – Качал головой Рюйтер. – Эко куда занесло бывшего прядильщика, не свалиться бы!
А едва зацвели тюльпаны, Рюйтер был зван в адмиралтейскую коллегию. Там ему объявили, что он вновь назначен командующим новой Средиземноморской экспедиции. На этот раз ему давали восемь кораблей и две посыльные яхты. Наказ был строгий: нападать и жечь все пиратские суда, кто хотя бы покусится на голландских купцов и их товары.
18 июня 1655 года Рюйтер оставил за кормой своего флагмана Тексель. Спустя несколько суток эскадра Рюйтера разошлась в море контркурсами с эскадрой своего старого противника английского адмирала Блэкка, который возвращался из аналогичной экспедиции в Средиземное море. Командующие вежливо салютовали друг другу и обменялись взаимными подарками. Война есть война, а мир есть мир!
На подходе к Кадису Рюйтер узнал, что караван голландских судов отправившийся, было, в плавание к Антильским островам совсем недавно был внезапно захвачен испанским военным кораблем и приведен в Кадис. При этом пять человек было убито и много ранено. Рассерженный Рюйтер немедленно явился к генерал-комиссару моря и берегов Андалузии дюку де Медина-Коели.
– По какому праву вы грабите наши корабли и убиваете наших людей? – сжав кулаки, говорил он, и все в нем кипело от гнева.
– Мы в состоянии войны с Францией, а суда везли французские товары, да и принадлежали французам! – пролепетал не ожидавший такого напора испанский дюк.
– Вы лжете! – напирал на него Рюйтер. – И судна и товары принадлежат Соединенным провинциям, а не французской короне! Если между нашими державами война, тоя сегодня же приступлю к бомбардировке Кадиса!
– Кто вам об этом сказал! – замахал руками в конец перепуганный генерал-комиссар. – Мы с Голландией в добром мире и дружбе!
– А если все обстоит не так, то по какому праву вы нападаете на наших купцов? По праву пиратов?
Дело о захвате купеческого караванами испанцами тянулось долго, но Рюйтер все же настоял и добился того, что все суда и товары были возвращены, за убитых и раненных было заплачено золотом, а виновники нападения наказаны надлежащим образом.
Уладив дело с испанцами, вице-адмирал вышел в крейсерство против варварийских разбойников. Словно огромной метлой прошелся Рюйтер по Средиземноморью, выметая его от пиратского мусора.
Небезынтересна при этом и система организации рюйтеровской «метлы»: «Он приказал капитанам кораблей избегать свалки с неприятелем при неравенстве сил, производить по ним сильнейший, не перемежающийся огонь дотоле, пока не покажет флага на адмиральском корабле, который не будет сигналом, всякому производить сильнейшие натиски и держаться на виду друг друга. Рюйтер высылает каждое утро четырех лучших ходоков: двух влево и двух вправо от флага, который никогда не должно терять из виду. Сии форзейли (передовые) должны были окликать все корабли, которые они настигнут, опознать оные и к вечеру ежесуточно собираться к флагману. Если в пути случится преследование за кораблем и усмотрится возможность его догнать, тогда дозволяется гнаться за ним, преследовать, стреляя через каждые полчаса по выстрелу, наблюдая румбы, на которые оставлена эскадра, дабы тотчас можно было с нею соединиться».
Преследуя и уничтожая пиратов, Рюйтер в конце концов добрался и до главного их гнезда – Алжира. Оставшись с эскадрой на рейде, он послал в порт наиболее быстроходный корабль. Внезапно и дерзко войдя в гавань, капитан так же стремительно ее покинул, прежде чем кто-то что-нибудь успел понять. В порту оказалось семь крупных кораблей, еще столько же стояло на внутреннем рейде. К вечеру следующего дня Рюйтер подошел к Алжиру на дистанцию пушечного выстрела и велел, обманывая противника, над своей эскадрой английские флаги. Однако алжирцы на эту хитрость не поддались, и с береговых фортов прозвучал предупредительный залп. Втягиваться в кровопролитное сражение в намерение Рюйтера не входило, и он предпочел оставить Алжир в покое. Подняв паруса, вице-адмирал с попутным ветром пошел к Малаге, захватив по пути большую турецкую барку под командой испанца-ренегата. Настоящее свое имя тот скрывал, именуя себя просто Ибрагимом. За плечами Ибрагима были многочисленные убийства в Испании, в том числе и собственного отца, затем бегство от суда в Алжир, принятие мусульманства, немало захваченных торговых судов и более двух сотен похищенных людей, за которых он вымогал у родственников деньги. В тот же день Рюйтер распорядился повесить испанца на рее. У самой барки прорубили днище и пустили на дно. Вскоре голландской эскадрой был обнаружен и после непродолжительного преследования потоплен еще один большой пиратский корабль. При этом удалось спасти два десятка пленных христиан. Пройдясь вдоль африканского берега и уничтожив еще несколько пиратских лайб, Рюйтер бросил якорь на рейде Сале. К местным правителям он послал депутатов для заключения торгового договора между городом и Голландией. Пока продолжались переговоры, корабли Рюйтера непрерывно бороздили местные воды, топя и сжигая разбойничьи суда. В виду того, что салейцы с подписанием бумаг не торопились, вице-адмирал предпринял еще один впечатляющий рейд, на этот раз к стенам приморской крепости-порта Арциллы, неподалеку от Гибралтарского пролива. Последний аргумент Рюйтера окончательно склонил чашу весов в его сторону, и договор был немедленно заключен. Главная задача экспедиции была, таким образом, выполнена.
К этому времени на эскадре стал ощущаться острый недостаток боеприпасов, и Рюйтер был вынужден повернуть на Кадикс, где его ждали уже присланные из Голландии транспорты. Пополнив припасы, вице-адмирал тотчас берет под охрану новый, груженный огромным количеством серебра, торговый конвой, результат многолетней торговли Голландии с Испанией. Запас серебра был столь велик, что доставка его в Голландию была важна чрезвычайно. При этом не без оснований были опасения, что найдутся желающие покуситься на чужое добро. Так оно на деле и оказалось.
На переходе морем эскадра Рюйтера внезапно встретилась с эскадрой британского адмирала Вильяма Вилтгорна, который спешил к Кадиксу в надежде поживиться грабежом голландского серебра. Дело в том, что, несмотря на мир, англичане, по-прежнему, вызывающе грабили и захватывали в море всех подряд под видом принудительного осмотра всех без исключения судов, право на которое они сами себе присвоили. То было самое настоящее пиратство, возведенное в ранг государственной политики! Однако на сей раз, у гордых сыновей Туманного Альбиона ничего не вышло. Узнав, что торговый конвой эскортирует не кто иной, как сам Рюйтер, Вилтгорн, не взирая на примерное равенство в силах, предпочел от захвата серебра уклониться и вежливо поприветствовав издали голландского вице-адмирала, растворился за горизонтом.
Адмирал Де Рюйтер, Художник Hendrik_Berckman
2 мая 1656 года к всеобщему ликованию и караван и эскадра, салютуя всеми пушками, вошли в Тексель. Адмиралтейский совет объявил Рюйтеру за Средиземноморскую кампанию и успешную проводку столь важного каравана свое совершенное удовольствие, что считалось тогда одной из самых больших наград государства. А по всей Голландии Рюйтера отныне стали именовать не иначе, как Серебряным Адмиралом.
Тем временем до Соединенных провинций докатилось эхо далекой польско-шведской войны. Воинственный король Швеции Карл Густав повсеместно громил своими вымуштрованными полками кичливую и бестолковую шляхту. На Балтике и в окрестных землях расправляло плечи молодое и агрессивное шведское королевство. Аппетиты шведов простирались уже на Пруссию и Данию. В Амстердаме встревожились не на шутку. Победы шведов грозили для голландцев потерей столь прибыльного для них балтийского рынка. Этого Амстердам потерпеть, естественно, не мог. Карла Густава следовало проучить, а потому ответный ход последовал незамедлительно. В голландских портах стали срочно вооружать военный флот в двадцать пять вымпелов. Начальство над ним и поручили Рюйтеру, как самому популярному из отечественных флотоводцев. Его присутствие сулило успех, а успех на Балтике был очень и очень необходим. Нельзя сказать, что новое назначение Рюйтера обрадовало. Он еще не успел, как следует отдохнуть после своей средиземноморской эпопеи, как теперь предстоял поход в стылые и холодные балтийские воды. Но приказ, есть приказ и Рюйтер, восприняв его как неизбежное, принялся готовить свои корабли.
