Уильям Блум - Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны
Были ли когда-нибудь стоящие основания верить, что конец холодной войны явит лучший, более безопасный мир? Большинство населения планеты имело все основания расценивать происшедшие исторические события в положительном свете. Американскому народу были обещаны различные блага, которые последуют за окончанием холодной войны. Триллионы долларов могли бы тратиться на нужды людей вместо военных приготовлений. С окончанием «коммунистической опасности» и «коммунистической угрозы» противостояние между США и Советским Союзом, которое пагубно охватывало весь третий мир, должно было кануть в Лету.
Но этого не случилось, и никаких благ американский народ, конечно же, не получил. Военный бюджет США продолжал покорять космические вершины (образно и буквально), в то время как десятки миллионов американцев продолжали жить в постоянной нищете. Что же произошло на самом деле?
Главное, что случилось, — раскрылась настоящая сущность холодной войны. Холодная война была битвой Соединенных Штатов не только против Советского Союза. Это была битва Соединенных Штатов против стран третьего мира.
Америка отправилась во всемирный крестовый поход не для того, чтобы остановить советскую экспансию. Этот всемирный крестовый поход Америки ставил целью блокировать политические и социальные изменения, предпринятые народами третьего мира, которые не устраивали американскую правящую элиту.
Это не было благородным движением свободы и демократии против коммунистического тоталитаризма. Это было глубоко циничное движение Вашингтона в поддержку многочисленных диктаторов, защищавших американские капиталистические интересы в своих странах.
Советского Союза больше не существует. Его бывшие республики и союзники теперь независимые государства. Россия больше не является социалистической страной. У Америки больше нет оснований опасаться «международного коммунистического заговора». Однако Соединенные Штаты по-прежнему занимают активную враждебную позицию по отношению к России, окружая ее силами НАТО, системами ПРО, различными военными базами. Что же происходит?
Незыблемым осталось одно — одержимая решимость США доминировать в мире.
Но Россия остается сильной. Она обладает крупнейшим по величине ядерным арсеналом в мире и многочисленными системами доставки боеголовок. У России самые крупные в мире запасы нефти и газа. Россия высокоразвитая страна. Семьдесят лет холодной войны научили русских преодолевать благоговейный страх перед мифической Америкой. Какая другая ненатовская держава может стать таким мощным барьером против американской гегемонии в мире, как Россия? Только Китай, и сегодня Соединенные Штаты также окружают его и бросают ему вызов.
В годы холодной войны, прежде чем запустить интервенцию против какой-либо страны в третьем мире, вашингтонские политики всегда должны были учитывать реакцию Советского Союза. Позиция СССР часто была единственным препятствием на пути «естественного права» Америки править в мире. Распад Советского Союза снял это препятствие. Вашингтон убежден, что ни Россия, ни Китай никогда не смогут вновь достичь того могущества, чтобы снова править в мире.
Предисловие. КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ И АНТИКОММУНИЗМА
Страх перед тем, что коммунизм может в один прекрасный день захватить большую часть мира, зашорил нас настолько, что мы не видим того, как антикоммунизм уже сделал это.
Майкл Паренти (Michael Parenti) [1]
Однажды, еще в самом начале боевых действий во Вьетнаме, один офицер-вьетконговец задал вопрос пленному американскому военнослужащему: «После войны мы считали вас героями. Мы читали американские книги, смотрели американские фильмы, и обычным желанием вьетнамца в то время было «стать таким же богатым и ловким, как американец». Что же произошло?» [2]
Десятьлет до этого подобный вопрос мог задать американцу житель Гватемалы, Индонезии, Кубы или же уругваец, чилиец и грек десятилетие спустя. Доброжелательное отношение и доверие, которые питали к Соединенным Штатам народы других стран в конце Второй мировой войны, исчезали с каждой новой интервенцией, государство за государством отворачивались от них. Шанс построить разоренный войной мир заново, заложить основы мирной жизни, процветания и справедливости рухнул под тяжким грузом антикоммунизма.
Этот груз накапливался исподволь, на самом деле с первого дня русской революции. Летом 1918 года американские войска численностью около 13 тыс. человек вторглись на территорию молодой Советской России. Два года спустя, потеряв тысячи солдат и офицеров, американцы убрались восвояси, так и не выполнив своей миссии, состоявшей в том, чтобы «задушить большевистское государство в колыбели», как выразился Уинстон Черчилль.
В то время молодой еще Черчилль был военным министром и министром королевского военно-воздушного флота. Именно ему принадлежит главная роль одного из организаторов вторжения союзников (Великобритании, США, Франции, Японии и некоторых других стран) в Советскую Россию, войска которых выступили на стороне контрреволюционной Белой гвардии. Годы спустя Черчилль — уже как историк — написал о той редчайшей афере следующие строки в своих мемуарах, оставленных для потомков: [3]
«Находились ли они (союзники) в состоянии войны с Россией? Разумеется, нет; но советских людей они убивали без разбора. Они были захватчиками на русской земле. Они вооружали врагов советской власти. Они блокировали порты России и топили ее боевые корабли. Они деятельно желали ей гибели и составляли планы по ее свержению. Но война — это же ужасно! Интервенция — это же позор! Им совершенно все равно, твердили они, как русские решают свои внутренние дела. Они были совершенно непредвзяты… стреляя!» (4]
Что же было такого в большевистской революции, если она так встревожила самые мощные державы мира? Что заставило их вторгнуться в страну, чья армия сражалась более трех лет в союзе с ними и понесла больше потерь, чем любое другое государство во время мировой войны?
Большевики осмелились заключить сепаратный мир с Германией, чтобы выйти из войны, которую считали империалистической и ни в коем случае не своей, и попытались восстановить изнуренную и опустошенную Россию. Но большевики пошли дальше этого и вознамерились свергнуть феодальнокапиталистическую систему, провозгласив первое в истории человечества социалистическое государство, а это была уже наглость, не имеющая границ. Это было преступлением, за которое полагалось наказание, это был вирус, который подлежал уничтожению: иначе он заразит и их народы. Вторжение не достигло своей непосредственной цели, однако его последствия оказались глубокими, и они ощущаются по сей день. Профессор Университета Вандербильта (Vanderbilt University) Д. Ф. Флеминг (D. F. Fleming), историк холодной войны, отмечал:
«Для американского народа интервенция в Россию отнюдь не являлась трагедией космического масштаба — скорее, это был незначительный инцидент, давно забытый. Для народов же Советской России и их руководителей это время, наоборот, было периодом бесконечных убийств, мародерства и грабежей, болезней и голода, нескончаемых страданий десятков миллионов людей — трагедией, которая намертво врезалась в сознание нации, которая не будет забыта многими и многими поколениями, если вообще будет забыта когда-либо. И жестко регламентированная жизнь советских людей в течение многих лет может быть оправдана целиком их страхом перед тем, что капиталистические державы однажды вернутся, чтобы завершить свое дело. Поэтому не удивительно, что в своем обращении 17 сентября 1955 года в Нью-Йорке Председатель Совмина СССР Хрущев вдруг напомнил нам об интервенции, «времени, когда вы послали войска, чтобы задушить революцию», как он выразился» [5].
В докладе, опубликованном Пентагоном в 1920 году и посвященном этому вмешательству, являющимся дурным предзнаменованием бесчувственности сверхдержавы к проблемам других народов, читаем: «Эта экспедиция представляет собой прекрасный пример помощи народу, борющемуся за новую свободу в череде благородных, бескорыстных действий при очень трудных обстоятельствах»[6].
История не показала нам, как бы выглядел Советский Союз, если бы ему было позволено развиваться «нормальным» путем — путем, который он выбрал сам. Однако мы хорошо знаем суть того Советского Союза, который пережил вторжение уже на стадии становления, поднялся один в изоляции, находясь во враждебном окружении, а когда смог выжить и достичь зрелости, подвергся нападению со стороны военной машины нацистов с благословения западных держав. Как результат, незащищенность и страх перед внешней агрессией неизбежно привели к деформации характера народа подобно тому, как это происходит с отдельным человеком, выросшим в схожих условиях, когда его жизнь подвергается опасности.
