Михаил Мягков - Белые полководцы. Николай Юденич, Лавр Корнилов, Антон Деникин, Александр Колчак, Петр Врангель, Владимир Каппель
Тем временем давление красных все более усиливалось, и белый фронт стал трещать по швам. Слабое правительство Комуча не могло наладить ни порядка в тылу, ни организовать эффективной мобилизации. Потому войска Каппеля (как наиболее боеспособные) начали использоваться в качестве «пожарной команды» на угрожаемых участках. Уже в середине августа они были переброшены под Симбирск с целью остановить наступление армии Тухачевского. В результате красных все же удалось отбросить, но не разгромить. В конце месяца Каппель опять под Казанью, где сковывает противника. Однако к тому времени силы Народной армии были почти полностью исчерпаны. Пришло осознание того, что город в скором времени падет. В это время, кстати, ему был присвоен чин полковника.
В середине сентября каппелевцы были переброшены под Симбирск, вернуть который, однако, не удалось, Каппель активно прикрывал отступление всех белых сил, подчиняя себе отходящие от города части. Был образован Сводный корпус, который вскоре получил наименование Симбирской группы. Она была усилена отдельными частями и теперь насчитывала более 5000 человек при 29 орудиях. Эти части были сильно утомлены и измотаны постоянными боями и переходами, страдая от колоссальных проблем со снабжением; появились и признаки разложения (и даже самовольный уход отдельных частей), однако на общем фоне деморализованной Народной армии войска Каппеля были одними из наиболее устойчивых. Продолжая отступление, они выдержали ряд серьезных арьергардных боев. Так, в ноябре вместе с 1-й чехословацкой дивизией они перешли в непродолжительное контрнаступление и разгромили Бугульминскую группировку противника.
В приказе по войскам Каппель писал:
Несмотря на ряд тяжелых условий, при которых пришлось Вам вести боевые операции, несмотря на превосходство сил противника, Вы, доблестные войска, своим решительным и смелым напором сломили сопротивление дерзкого и обнаглевшего врага, и он в панике бежал, бросая оружие и обозы.
В ноябре Каппелю был присвоен чин генерал-майора. Остаток 1918 г. для его изрядно поредевших частей прошел в тяжелых переходах и стычках. Лишь в начале январе 1919 г. каппелевцы были отведены в резерв.
В это время произошел весьма интересный эпизод, характеризующий Каппеля не только как военного, но и политика. При остановке на уральском заводе Аша-Балашовская контрразведка донесла, что рабочие враждебно настроены к проходящим белогвардейским войскам. Тогда генерал Каппель без охраны лично пришел на завод, выступив на собрании рабочих. Как вспоминал В. О. Вырыпаев: «В кратких словах Каппель обрисовал, что такое большевизм и что он с собой принесет, закончив свою речь словами:
– Я хочу, чтобы Россия процветала наравне с другими передовыми странами. Я хочу, чтобы все фабрики и заводы работали и рабочие имели бы вполне приличное существование.
Рабочие пришли в восторг от его слов и покрыли его речь громким «ура!». Потом вынесли Каппеля из шахты на руках и провожали до штаба… Наутро я, прибыв в штаб по своим делам, увидел в коридоре делегацию от рабочих, которые говорили: «Вот это – так генерал!»
Необходимо отметить, что, в то время когда на фронте шли тяжелые бои, не менее жестокие баталии, правда, уже за власть, происходили в тылу. Вплоть до конца сентября Комуч и Сибирское правительство вели борьбу за создание единой системы власти. Неэффективность, неопытность и откровенная слабость обоих правительств бросались в глаза достаточно многим. Не помогло и учреждение единой Директории, в которой продолжали доминировать эсеры, ассоциировавшиеся с «керенщиной». Представители деловых кругов и армия все настойчивее требовали прихода «жесткой руки». Эти чаяния поддерживал и В. О. Каппель. Такая рука нашлась в лице адмирала Колчака, который в ходе переворота 18 ноября стал Верховным правителем.
Каппель В. О. Зима, 1919 г.
Большинство офицерства, как и сам Владимир Оскарович Каппель, считали, что не время сейчас заниматься внутренними распрями. Есть одна цель – победить большевиков, и к этому должны быть направлены все усилия. В этом отношении покойный Владимир Оскарович Каппель до конца своей жизни придерживался строго этого принципа и выделялся этой своей жертвенностью во имя общего блага среди прочих высших начальников. Сам он был совершенно далек от всех левых группировок. Обладая твердой волей и прямым характером, он в то же время был удивительно тактичен и умел располагать к себе людей различных направлений и взглядов.
Ротмистр В. А. Зиновьев.При новом правителе в высших кругах отношение к бывшей Народной армии было предвзятым: «сибиряки» недолюбливали «самарцев», называя всех офицеров, сражавшихся за Комуча, эсерами и социалистами. Эта предвзятость порою переносилась и на Каппеля, который своими успехами и независимостью вызывал раздражение у многих штабных начальников. Личная встреча с Колчаком, которая произошла в январе 1919 г., изменила ситуацию. Войска Каппеля начали переформировываться в 1-й Волжский корпус, который превратился в стратегический резерв.
Стоит отметить, что комплектование нового корпуса Ставкой было пущено фактически на самотек. С подготовкой и началом крупного весеннего наступления пополнения поступали в основном в действующие армии, а соответственно систематического комплектования резерва не происходило. Более того, зачастую Каппелю в качестве рядовых присылались бывшие пленные красноармейцы, чья моральная стойкость справедливо вызывала большие сомнения. Самое же важное заключалось в следующем: пополнение отдельными насильственно мобилизованными или бывшими пленными размывало изначальный состав добровольцев (сражавшихся за идею), снижая общее качество войск. А должного времени на их подготовку у Каппеля не было.
Полковник Вырыпаев свидетельствовал:
Невольно возникал вопрос: какой силой, как гипнозом, действовал Каппель на солдат? Ведь на таком большом участке прибывшие резервы, остатки Уржумского полка, нормально не могли ничего сделать. Части же, стоявшие на этом участке, имели в продолжение четырех дней беспрерывный бой и в течение этого времени были почти без сна. Потом после боя я много разговаривал с офицерами и солдатами на эту тему. Из их ответов можно было заключить, что огромное большинство слепо верило, что в тяжелую для них минуту Каппель явится сам, а если так, то должна быть победа. – С Каппелем умирать не страшно! – говорили они.
Начавшееся наступление белых к середине апреля выдохлось, а в конце месяца уже красные (под командованием Фрунзе) перешли в контрнаступление, тем самым поставив в тяжелое положение Западную армию генерала Ханжина. Именно на ее усиление в начале мая и был выдвинут 1-й Волжский корпус. Однако из-за поспешности, ошибок вышестоящего командования и тяжелой обстановки на фронте он был введен в бой по частям, которые попали под атаки красных, понеся тяжелые потери (некоторые подразделения вообще перешли на сторону противника). К скорому времени Каппель собрал свои части воедино, однако наступать они уже не могли. Отход продолжался.
Особый героизм Волжский корпус проявил в начале июня на реке Белой, где он трижды отбрасывал противника. Вопреки расхожему мнению, здесь противником Каппеля был не Чапаев, а соседняя 24-я дивизия. Несмотря на тяжелые непрерывные бои, белые не только оборонялись, но и переходили в успешные контратаки, захватывая пленных и пулеметы. При этом сам Владимир Оскарович непосредственно участвовал в боях, тем самым укрепляя дух своих солдат.
Но, несмотря на отдельные успехи, войска белых отступали под общим давлением противника. Попытки провести контрнаступление в конце июля под Челябинском не принесли должных результатов. Восточный фронт белых стоял на грани гибели. В ноябре Каппель был назначен командующим 3-й армией, а в декабре стал главнокомандующим, однако фронт уже практически рассыпался: помимо натиска с запада, белым войскам приходилось бороться с многочисленными красными партизанскими отрядами в тылу, самоуправством чехов, а также с резким падением дисциплины. Однако дух многих добровольцев не был сломлен, и они продолжали борьбу. В эмигрантской литературе этот тяжелейший период движения на восток в суровых зимних условиях стал известен под названием «Сибирского ледяного похода».
На предложение лечь в госпиталь при чехословацком эшелоне, который направлялся по железной дороге дальше на восток, главнокомандующий ответил категорическим отказом:
Ежедневно умирают сотни бойцов, и если мне суждено умереть, я – умру среди них.
