Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 3
Для Центра эти мысли Берджесса не были новыми. Ведь первым заданием Киму Филби было посещение Кембриджа с целью подбора наиболее подходящих кандидатур для работы в советской разведке, и он первым обратил внимание на Гая Берджесса. Но для того, чтобы поставить это дело на регулярную основу, нужны были люди, полностью преданные этой идее и осознающие необходимость ее практической реализации. В Кембридже Берджесс был именно таким человеком. В известной степени его вербовочная работа облегчалась тем, что он сам вырос на кембриджской почве.
В 1944 году, когда Берджесс устроился на работу в Министерство иностранных дел Великобритании и получил возможность передавать советской разведке сотни секретных документов британского правительства, он любил повторять, что в предвоенные годы почти ничего не делал. Но это не так. Благодаря вербовочной работе Берджесса и его друзей Антони Бланта и Кима Филби в короткий отрезок времени — с начала 1937-го до начала 1939 года — ядро кембриджской группы было укреплено сразу пятью агентами: «Мэром», «Або», «Ральфом», «Мольером» и «Найджелом». Эта работа послужила прообразом для создания также и оксфордской группы во главе со «Скоттом». Но верно и то, что главные дела Гая Берджесса еще ждали его впереди.
5. На берегах Сены
К началу 30-х годов советская внешняя разведка накопила значительный опыт успешной работы во Франции с «легальных» и нелегальных позиций. Однако с приходом к власти в Германии Гитлера в Европе существенно изменилась агентурно-оперативная обстановка и перед парижской резидентурой, как и всей нашей разведкой, встали сложнейшие задачи. Прежде всего появилась вероятность возникновения в этом регионе мира войны, в том числе против Советского Союза. Руководители страны стали предъявлять в сложившейся обстановке более высокие требования к добывавшейся нашими резидентурами политической, военной, экономической и научно-технической информации. В то же время в Германии, где резидентуры всегда были наиболее крупными и сильными, резко ухудшились условия для добывания необходимых сведений. Ввиду начавшихся преследований из Третьего рейха вынуждены были уехать многие агенты, известные своими демократическими убеждениями, антифашистскими взглядами. Некоторые из них обосновались во Франции. В то же время важная роль Франции в международных делах, ее выгодное положение на Европейском континенте способствовали расширению разведывательной деятельности в этой стране.
С учетом этих обстоятельств летом 1934 года в Москве был разработан план реорганизации агентурного аппарата парижской резидентуры, а также активизации разведывательной работы по Германии с французской территории. Центр потребовал от резидента обеспечить освещение деятельности во Франции немецкой эмиграции, национал-социалистских организаций и их агентуры, сотрудников посольства и германской разведки. В феврале 1937 года — после заключения между Берлином и Токио «Антикоминтерновского пакта» — парижская резидентура была ориентирована уже на развертывание «полномасштабной работы по Германии». К решению этой задачи предписывалось привлечь «все силы и работников всех линий резидентуры».
Агентурный аппарат парижской резидентуры позволял ей вплоть до 1940 года регулярно добывать секретную, в том числе документальную, информацию. Она касалась расстановки сил, позиций, планов и действий основных участников сложной политической борьбы, развернувшейся в Европе накануне Второй мировой войны. Значительная их часть направлялась в ЦК ВКП(б) и правительственные ведомства СССР.
Информация из Парижа позволяла сделать нужные выводы об обострении обстановки на континенте, о близости вооруженного столкновения.
Летом 1935 года резидентура доложила в Москву, что британский посол в Париже сообщил в свой МИД о сильном беспокойстве французского кабинета министров в связи с серьезным отставанием Франции от Германии в области вооруженных сил. Некоторые французские министры, по словам посла, полагали, что война начнется весной 1938 года. В другом документе, относящемся к концу 1937 года, говорилось об активном обсуждении в руководящих итальянских кругах вопроса о возможном начале войны весной 1938 года в результате оккупации Чехословакии немцами и принятия ими других мер по установлению «нового порядка» в Центральной Европе. В начале 1938 года английские послы в Германии, Италии и Японии информировали Форин офис «о возможном вооруженном выступлении» этих стран «в ближайшем будущем». В то же время (январь-февраль 1938 г.) министр иностранных дел Великобритании А. Иден и английская разведка считали, что агрессивное поведение Берлина и Рима является всего лишь «блефом», средством устрашения, в частности англичан и французов.
Год спустя английское правительство уже исходило из «возможности скорого нападения Германии на западные государства». По тем же данным, французское руководство было согласно с мнением Лондона. Несколько иначе оценивал «текущий момент» посол Франции в Берлине. Он докладывал в середине января 1939 года на Кэ д’Орсэ, что Гитлер склоняется скорее к проведению военной операции на Востоке. Французский Генштаб, со своей стороны, вообще был уверен, что Германия и Италия «не в состоянии вести войну» и что «линия Мажино» надежно защищает Францию.
Незадолго до начала Второй мировой войны резидентура сообщила в Москву о полученных Францией в середине июня 1939 года данных относительно осуществляемых в Германии мер по военной мобилизации и о запланированной на конец того же месяца концентрации германских войск на западной и восточной границах Рейха. Согласно планам германского Генштаба, как выяснили французы, диспозиция немецких войск на франко-германской границе должна была носить оборонительный, а на польско-германской — наступательный характер.
За несколько дней до начала Второй мировой войны от агентуры во Франции были получены сведения о секретных переговорах англичан с немцами, в частности о данном руководством Форин офис указании английскому послу в Берлине заявить Гитлеру, что в случае его действительного желания вести англо-германские переговоры по спорным вопросам правительство Англии сделает все возможное, чтобы удовлетворить территориальные притязания Германии. Но если он захочет силой навязать свою волю и начнет агрессию против Польши, то война станет неизбежной.
Не было недостатка и в документальных доказательствах стремления Франции и Англии отвести от себя эвентуальный военный удар Германии и направить его на Восток. Например, в ходе подготовки в декабре 1938 года франко-германской декларации Париж обещал Берлину «не интересоваться восточными и юго-восточными делами» при условии, что немцы будут строго придерживаться такой же линии в отношении Средиземноморья. Через месяц французы сокрушались, что германская сторона не соблюдает этой договоренности.
Предоставляя Германии свободу действий на Востоке, французы и англичане надеялись, что немцы увязнут там и перестанут быть угрозой для их стран. В одной из аналитических справок французского МИД от декабря 1938 года прямо говорилось, что Гитлер ошибается, когда рассчитывает легко вызвать беспорядочное бегство русской армии и падение советского строя. Однако вместо того, чтобы отговаривать правительство Третьего рейха от свершения «роковой неосторожности», Франции, наоборот, следует его поддерживать и поощрять ничем не связывающими обещаниями.
Аналогичной позиции придерживались и в Лондоне. Еще в конце 1937 года многие английские политики (лорд Галифакс, Джон Саймон, Самюэль Хор, Кингслей Вуд), ссылаясь на неподготовленность Великобритании к войне, выступали за умиротворение Германии путем принесения ей в жертву Центральной и Восточной Европы. Эта информация из Франции подтверждала ту, которую советская разведка получала в Лондоне и Берлине.
Даже после начала в 1939 году «странной войны», по данным парижской резидентуры, в Лондоне и Париже продолжали надеяться, что им удастся «повернуть» Гитлера в восточном направлении. Аккредитованные в Лондоне западные послы сообщали в свои столицы, что английское правительство, ссылаясь на имеющиеся в его распоряжении секретные сведения, не верит в возможность немецкого наступления на Западном фронте.
От советской разведки во Франции поступала важная информация также по вопросу о политике западных держав в отношении конфликтных ситуаций в Европе и Азии. В их числе — Гражданская война в Испании, советско-японский и советско-финляндский конфликты.
Парижская резидентура была активно задействована в операциях советской разведки, связанных с событиями в Испании. После создания в 1936 году там «легальной» резидентуры на наших оперативных работников во Франции была возложена задача оказания ей необходимой помощи в решении оперативных задач. В том же году были организованы нелегальная закупка и переброска в Испанию «своим ходом» большой партии французских самолетов для испанской республиканской армии. Часть самолетов была новейшей конструкции. Операция прошла блестяще, особенно если учесть, что французским фирмам было запрещено продавать авиационную технику в Испанию.
