Захар Прилепин - Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы
Немногим лучше обстояли тогда дела на флоте: Шишков видел, что суматоха царила несказанная. Выяснилось, что команды не укомплектованы более чем наполовину – пришлось срочно набрать рекрутов, которые и моря не видели, и на палубу ступали впервые, что уж говорить про морские сражения. в дополнение к этому рекрутов загнали, пока форсированным маршем их перебрасывали к месту действия, и вид они имели жалкий вдвойне.
Тем не менее высочайший приказ был получен: «Следовать с Божьей помощью вперёд, искать флот неприятельский и оный атаковать».
Шишков с ног сбивался, пытаясь хоть чему-то научить новобранцев. Времени, по большому счёту, хватило только на то, чтоб совместно помолиться.
Первое сражение случилось 6 июля 1788 года у острова Го гланд в Финском заливе.
Русские имели 17 линейных кораблей, шведы – 16 линейных кораблей и 7 фрегатов. У нас на кораблях необстрелянные рекруты ещё пытались разобраться, где быть, что делать, куда бежать и как спасаться; шведы же, бывалые флотоводцы, имели традиционно вышколенную и опытную команду.
Настроены они были самоуверенно и почти празднично.
У нас боевой дух подняли как смогли: налили всем водки.
Началось дело ужасно.
В те времена сражения проводились, с позволения сказать, чинно: корабли выстраивались в линию и стреляли друг в друга, пока не получали искомых результатов.
В три часа дня шведский флот в идеальном порядке подошёл к российскому на расстояние пушечного выстрела. Но пока наши корабли перестраивались в линию, три из них сильно отстали, а ещё три слишком вышли вперёд. В итоге получилось, что поначалу шведы имели 12 кораблей против 7 русских.
Надо отдать должное командующему российским флотом адмиралу Грейгу: невзирая на свершающуюся на его глазах катастрофу, он выказал нерушимое спокойствие, первым отдал приказ открыть огонь и направил свой корабль в атаку на шведов.
Вскоре сражение стало всеобщим; шла непрестанная пальба. Линии уже никто не держал, воцарился хаос. Но и в этом хаосе впервые угодившие в кровавую морскую переделку русские моряки выказали неожиданную стойкость – видимо, от безысходности.
И хотя полный состав российского флота собирался в течение всего боя, нам удалось вывести из строя несколько шведских кораблей, в том числе контр-адмиральский корабль. В половину седьмого вечера его, побитого русской картечью, утащил буксир (причём русские пытались нагнать шведов на шлюпках!).
«Ветер мало-помалу стих совершенно, стоял такой густой пороховой дым, что невозможно было разобрать ни сигналов, ни взаимного положения судов, так что приказания приходилось рассылать на шлюпках», – сообщают историки.
В семь вечера оба флота вновь выстроились друг напротив друга – и затеяли ещё на три часа пальбу.
Самые большие потери понёс вице-адмиральский корабль шведов «Принц Густав», где погибла треть экипажа. В конце концов на корабле был спущен флаг и «Принц Густав» сдался: в плен были взяты вице-адмирал Вахтмейстер и 539 человек команды.
Русские тоже потеряли один корабль, который при попытке перестроиться попал в середину шведского флота, и, лишённый какой бы то ни было помощи, после двух тысяч нанесённых по нему выстрелов и потери 260 человек, сдался: их просто убивали в упор.
К утру шведы отступили в направлении Свеаборга.
Русские потеряли убитыми 580 человек, 720 ранеными и 470 попали в плен вместе со своим кораблём (всего – 1770 человек).
Общие шведские потери составили 1150 человек (в том числе пленённых на «Принце Густаве») – разница в потерях во многом объясняется отличной выучкой шведских команд.
С другой стороны, если б погода была ветреная и кораблями пришлось управлять – поражение нашего флота было бы неминуемо. Шведы просто не знали, с кем они воюют, иначе затянули бы русский флот дальше в море и расстреляли все пошедшие вкривь и вкось корабли по одному.
Однако результатом сражения стало всё-таки отступление шведов, и план Густава III, рассчитывавшего на немедленную победу в морском сражении, провалился.
Необстрелянные рекруты, впервые увидевшие так много воды, героические офицеры и адмирал Грейг спасли, ни больше ни меньше, Санкт-Петербург от шведской оккупации.
В том году крупных сражений больше не было; но, окрылённые победой, российские корабли блокировали южную Финляндию.
На суше шведы в боях с русскими отрядами тоже успехов не добились.
У Екатерины, совсем недавно всерьёз собиравшейся оставить Петербург, появилась новая забота: финские конфедераты, недовольные Густавом III, предложили ей взять Финляндию под протекторат. (Забегая вперёд, сразу скажем, что она решила этого не делать, и Густав III всех «сепаратистов» вскоре, увы, казнил.)
Зима началась рано, и в октябре русский флот возвратился в Кронштадт.
О мире речи не шло: Густав III надеялся на реванш в следующем году.
За зиму шведы набрали новых моряков, образовали два новых полка, вооружили 21 линейный корабль и 13 фрегатов.
Русские не дремали тоже: всю зиму Шишков гонял своих учеников на занятиях в кадетском корпусе, а едва сошёл лёд – начали проводить морские учения.
Адмирал Грейг безвременно скончался, флот возглавил адмирал Василий Яковлевич Чичагов.
В конце июня российский флот вышел из Кронштадта.
Во второй половине июля противники увидели друг друга.
В записках об адмирале Чичагове Шишков вспомнит, как адмирал велел матросам купаться на виду у неприятеля, выказывая тем самым полное к нему пренебрежение.
Решающее сражение случилось к юго-востоку от Эланда 26 июля, в два часа дня.
Шведы выставили 21 линейный корабль, в числе которых был российский, захваченный год назад, и 8 тяжёлых фрегатов. Русские – 19 линейных кораблей; однако артиллерии мы имели больше.
Выстроившись в линии, оба флота в течение шести часов обстреливали друг друга из крупнокалиберных орудий. Чичагов, хоть и обладавший огромным опытом, вёл себя куда аккуратней покойного Грейга и слишком сближаться с противником не спешил.
Впоследствии легендарный российский адмирал Фёдор Ушаков назовёт Эландское сражение «ленивой баталией».
Как бы то ни было, во время боя три шведских корабля были уведены буксирами.
Русские по собственной оплошности едва не потеряли один из кораблей; Шишков пишет, что из порохового погреба корабля «Дерись» во время боя повалил страшный дым, команда поняла, что в минуту должен случиться взрыв – и всем смерть. Шлюпки, стоявшие у корабля, тут же отплыли, несколько матросов бросились с борта в воду, но утонули (по всей видимости, матросы просто не умели плавать). Наконец, мичман Насакин закричал: «Что стоите, ребята? Страхом не избавить от смерти!» – и бросился в пороховой погреб. Самые смелые последовали за ним – и пожар потушили.
Русские в сражении потеряли убитыми и ранеными 210 человек, в том числе командира корабля «Мстислав» – Григория Ивановича Муловского, который собирался совершить первое в России кругосветное путешествие (и это сделает Крузенштерн).
Шишков в бою показал себя отлично и был произведён в чин капитана 2-го ранга (в переводе на армейские чины – подполковника).
Определённой победы в этой баталии не одержал никто; однако шведы, вновь потеряв инициативу, ушли в порт Карлекрон – а русские плавали возле, показывая, что хозяева теперь здесь они.
Военные историки видят достижения Чичагова именно в этом: не одержав прямой воинской победы, он, тем не менее, смело увёл флот далеко от Финского залива и в чужих водах навязал свою волю.
У Карлскрона, судя по записям Шишкова, происходили свои приключения: однажды, к примеру, несколько шведских кораблей совершили обманный манёвр и попытались увести за собой два фрегата и один линейный корабль русских, чтобы посадить на мель, – но их намерение было разгадано. По всей видимости, в этой ложной погоне участвовал и Шишков.
Мелкие стычки и позиционные передвижения длились ещё целый месяц. В конце августа после шестинедельного крейсирования русские вернулись в Финский залив.
Но война продлилась и на следующий год. На этот раз Шишков воевал в составе эскадры вице-адмирала Александра Ивановича фон Круза.
Шишков вспоминает, как в кронштадтском канале специально к войне построили «восемь гребных фрегатов, которые с великим трудом едва… докончены и тот же час выведены были из гавани… Один из сих фрегатов поручен был под моё начальство».
Он был назначен командиром 38-пушечного гребного фрегата «Св. Николай».
«Лишь только флот наш, – пишет Шишков, – снялся с якоря и отошёл от Кронштадта, не далее тридцати или сорока вёрст, как уже встретился с неприятельским флотом и вступил с ним в сражение, продолжавшееся с некоторым промежутком от утра до вечера. Ничего особенного в сей день не произошло, кроме обычных следствий битвы…»
Сама скромность! Придётся нам рассказать об этом деле чуть подробнее.
Шведская эскадра под командованием Карла Зюдерманландского шла на восток, намереваясь прорваться к Санкт-Петербургу: в этой неотступности от одной и той же идеи чувствовалась уже некоторая маниакальность.
