В. Воронов - Служба
Но вернемся к героям нашего повествования: Мешик, Влодзимирский и Деканозов — в данном случае их потомки — оказались счастливее — в их отношении были сняты все эти 58-е статьи и заменены на статью 193-ю — злоупотребления властью… В 1953 году не могла применяться и высшая мера, отсюда исходит и логика суда, которая дала Мешику, Влодзимирскому и Деканозову 25 лет, но уже без конфискации имущества. Так что потомки могут торжествовать, у них есть шанс вернуть нажитое — вот вопрос, честным ли трудом?
Какова суть их злоупотреблений? Они проводили следствие с нарушением законности, убивали заключенных, людей убивали либо по их приказу, либо с их участием. Влодзимирскому вообще можно было предъявить обвинения именно в убийстве, есть материалы, но не предъявили.
Вот здесь и возникает вопрос: как же работает Военная коллегия Верховного суда? Она только формально меняет одну статью на другую, не разбираясь с материалами дела. А с этими материалами надо бы разобраться, сделав их предметом открытого разбирательства, как и предлагается многими общественными организациями, в том числе и «Мемориалом»: гласно разобрать дело Берии.
Ведь никто не запрещает Военной коллегии рассмотреть и такие преступления, которые в 1953-м не были поставлены Берии в вину. Например, расстрел польских офицеров и граждан в 1940 году. Решение принимало Политбюро, но выполнял это решение Берия, и инициатором был также Берия — именно его докладная записка лежала в основе этого решения. Берии можно инкриминировать и расстрел в Куйбышеве осенью 1941-го 25 человек без решения суда — это фигурирует в качестве эпизода в обвинительном заключении.
Вполне понятно, в каких условиях и в какой обстановке велось дело Берии, по сути это было сведением счетов, борьба за власть. Мы можем критически и даже с юмором относиться к тому, что было ему предъявлено. Но не должны забывать: есть его реальное архивное следственное дело, состоящее почти из сорока томов, и в этом деле есть немало свидетельств и доказательств преступлений Берии и его подручных. Эти люди не могут быть реабилитированы по определению.
Но, к сожалению, у нас моральные критерии смещены и размыты, поэтому стала возможной реабилитация тех же Судоплатова и Эйтингона — людей, которые на самом деле совершили преступления и против правосудия, и против человечности. Между прочим, в отличие от дела Берии, которое велось весьма топорно (в смысле юридической процедуры), в приговоре в отношении Судоплатова есть эта фраза — «преступления против человечности». Она есть, она записана у него в приговоре! И в деле имеются доказательства совершения им таких преступлений. Но он был реабилитирован, причем вопреки законам — решением только прокуратуры, без судебного разбирательства. Реабилитация Судоплатова состоялась, несмотря на то, что он лично разрабатывал планы и присутствовал при убийствах людей. И ему, как тому же Влодзимирскому, можно спокойно переквалифицировать обвинение на убийство при отягчающих обстоятельствах. По отношении к Берии совершенно правильно не применялся закон о реабилитации — это и прокуратура понимала, но к Судоплатову-то он был применен! Абсурд: человек, в деле которого есть немало доказательств совершенных преступлений, тем не менее, реабилитируется!
— Но говорят, Судоплатов — великий разведчик, а Берия — великий организатор!
— Можно согласиться, что Берия немало сделал для развития атомной отрасли страны, совершенно точно, что он был очень крепкий хозяйственник и сильный руководитель. Но он действовал методами, которые неприемлемы для цивилизованного государства. То же можно сказать и о Судоплатове: он хороший организатор диверсионных вылазок в годы войны, но ведь не за военные действия он осужден, а за то, что все эти военные действия он продолжал после окончания войны. Скажем, он совершенно легко расправился с немецкими военнопленными, чтобы скрыть следы своих оперативных игр с немецким командованием в ходе операции «Березина»: составил специальный список военнопленных на имя Берии — и они все были расстреляны. А ведь там были и люди, которые на самом деле ни к разведке, ни к контрразведке, ни к боевым действиям не имели отношения! Это преступления против человечности, это военные преступления, это подпадает и под тогдашний уголовный кодекс — жестокое обращение с военнопленными, есть такая статья и в современном УК. Да и к самому Берии можно эту статью применить — он дал санкцию на уничтожение этих военнопленных.
Я ознакомился с материалами, будучи экспертом Конституционного суда и экспертом комиссии Верховного совета по архивам КПСС и КГБ. И, хотя целиком дело не читал, хорошо понимаю, что там есть, и чего там нет.
Депортацию и убийства чеченцев, ингушей ему не инкриминировали, крымских татар — тоже, а вот расправы с различными руководящими деятелями коммунистической партии, которые Берия совершал по указанию Сталина, там есть. Хрущев, Маленков и тогдашнее руководство КПСС, вне всякого сомнения, использовали только те факты, которые им были удобны. При советской власти нормального уголовного процесса просто быть не могло. Все, как правило, было предопределено.
В деле Берия описаны не все его преступления и не все преступления Сталина. И, второе, в деле Берия есть достаточно описаний различного рода злоупотреблений, нарушений, преступлений, которые не дают возможности подчистую его реабилитировать. Как не дали возможности подчистую реабилитировать Мешика, Влодзимирского и Деканозова: каждый из них участвовал в проведении допросов и избиениях заключенных, каждый. А Влодзимирский, к тому же, и в прямом исполнении убийств. И, тем не менее, налицо очередная попытка отделаться от истории, не вглядываться внимательно в прошлое — а это уже симптом.
— Всех судили не за то, что они в действительности совершили. И этот абсурд сохранен…
— К сожалению, это так: и в судебной системе, и по состояние права в России мы ничуть не приблизились к правовому государству.
— Возвращаясь к материалам дела Берии, с которыми ты ознакомился, касательно проблем: а был ли вообще процесс, а был ли Берия вообще жив в декабре 1953 года?
— Для меня нет никаких сомнений: Берия действительно дожил до суда, осужден и расстрелян. По одной лишь простой причине: властям незачем было подделывать архивные документы для хранения их в архивах. Т. е., писать рукой Берия письма из заключения, подписывать за него протоколы допросов, которые прочитаны Берией и подписаны, ставить следствию неудобные вопросы, которые ставил Берия. Берия, между прочим, вел себя достаточно грамотно, он же опытный человек. Сначала он вовсе не признавал предъявленных ему обвинений, ну, а, в конце концов, конечно же, стал признавать. Сначала он отрицал все. Когда ему предъявили факты расстрелов 1941 года, он сказал: да, это было грубым нарушением советских законов — он это прекрасно понимал в 1953 году, когда Берии рассказали о лаборатории Майрановского по испытанию ядов на людях, тут Берия, конечно, не смог отрицать что это является прямым преступлением. Но на все отвечал, что это были указания Сталина.
Так вот, нужно ли было хрущевцам, маленковцам, работникам прокуратуры все это придумывать? Для чего? Ведь это абсолютно секретные материалы, которые никто не собирался при Хрущеве и после его смещения обнародовать! Так не бывает. Наконец, есть живой свидетель, участник процесса над Берией — представитель грузинских профсоюзов Кучава, который сидел в Военном присутствии. Есть акты о приведении приговора в отношении Берии — для чего их понадобилось бы подделывать? Для чего, ведь их не собирались публиковать. Любая экспертиза докажет, что эта бумага составлена в то время и теми людьми, исполнена по правилам делопроизводства того времени, подписана необходимыми подписями. Кому нужно было тогда столь тщательно подделывать все эти документы? Кого они собирались убедить, если и тогда не собирались обнародовать эти документы, не обнародуют их и по сей день?!
Вполне понятно, что сын может придерживаться любых точек зрения и в отношении виновности отца, и в отношении его судьбы… Но мне непонятно другое: почему он не верит тем бумагам, которые существуют и подлинность которых достаточно легко проверить? Поверить подлинность подписи Берии несложно. Более того, есть и другой критерий: показания, которые давал Берия на следствии, могли быть даны только им и никем другим, потому что там содержатся реальные детали реальных событий, они подтверждаются другими людьми.
— Значит, миф будет существовать до тех пор, пока дело будет закрыто?
— Разумеется. Я не понимаю, почему дело Берии не открыто, почему материалы дела не показаны его сыну. Увы, мы продолжаем антиправовые традиции советского времени. Могут сказать, могут быть раскрыты некие государственные тайны. Нет, там не содержится сведений о «ракетно-ядерном щите Родины» или о засланной в разные страны советской агентуре — ничего подобного. Тупо, примитивно, из материала в материал речь идет о совершенных преступлениях против правосудия, о нарушениях. Надо было осудить Берию, надо было найти против него материалы — и этих материалов было навалом. Конечно, там много демагогии вокруг службы Берия в мусаватистской контрразведке… Нет никаких оснований считать, что это не Берия: он активно вступал в полемику со следствием, он доказывал, что он вступил в мусаватистскую контрразведку по заданию партийных органов… Все это весьма туманно, потому что реальных подтверждений этому конечно не было.
