Александр Куланов - В тени восходящего солнца
В 1890 году Ощепкова была отправлена на Сахалин из Одессы пароходом Добровольного флота. Следуя «без оков», Мария Семеновна в трюме коммерческого парохода проследовала через южные моря, Индийский океан на Сахалин, мимо Африки и Аравии в «столицу каторги» — поселок Александровский пост, куца прибыла не позже 23 октября 1890 года — именно в этот день врач засвидетельствовал получение ею тридцати из назначенных шестидесяти ударов плетьми. За 10 дней до этого Антон Павлович Чехов навсегда покинул Сахалин, закончив первую в его истории перепись населения. Увы, предположение М.Н. Лу-кашева о том, что «фамилии Ощепковой и Плисака вместе с, как теперь говорят, анкетными данными можно прочитать в статистических карточках Всероссийской переписи населения 1890 года, собственноручно заполненных А.П. Чеховым», безосновательно. Чехов уезжал с южной части острова и совсем немного разминулся с матерью нашего героя, иначе она бы обязательно попала в его картотеку, которую он так кропотливо составлял на острове более двух месяцев.
Мария Ощепкова осталась на Сахалине навсегда. В некоторых публикациях приводится цитата из «архивного фонда церквей о. Сахалин» о том, что «Ощепкова Мария умерла в селении Рыковском 24.04.1904 в возрасте 54 года. Причиной смерти явилось заболевание — рак почек и туберкулез пузыря. Погребение совершил священник Александр Винокуров 27.04.1904 на Рыковском сельском кладбище». До этого Мария Семеновна успела получить освобождение от каторжных работ с 1 марта 1901 года и узнать осенью 1898 года, что ее дочь Агафья отказалась следовать за матерью в ссылку, но главное — успела выйти замуж и родить сына.
Гражданским, как сейчас принято говорить, мужем Ощепковой стал «причисленный в крестьяне»[66] столяр Сергей Захарович Плисак, скончавшийся в 1902 году. Практически ничего больше мы об этом человеке не знаем, в том числе не знаем причин, которые привели его на каторжный остров. Можно предположить, что оказался он там тоже позже середины октября 1890 года, иначе попал бы в списки А.П. Чехова. И еще: сохранились документы, подтверждающие, что до февраля 1912 года опекуном Васи Ощепкова, оставшегося в двенадцатилетнем возрасте круглым сиротой, являлся некий Емельян Евдокимович Владыко. Некоторые авторы прямо именуют его дядей Василия. Откуда у них информация о родстве, никто мне объяснить не смог, но версия эта любопытна, и вот почему. В сахалинской картотеке Чехова Емельян Владыко тоже не значится — значит, и прибыл позже, зато он попал в «Книгу памяти Сахалинской области», где проходит в числе репрессированных при Советской власти: «Владыко Емельян Евдокимович, р. 1876 в Киевской губ. Проживал в Александровске-Сахалинском. Кладовщик геолого-разведочной партии. Арестован 1.12.1931. Осужден 16.04.1932 к лишению права проживания в Дальневосточном крае и Западно-Сибирском крае сроком на 3 г. Реабилитирован 19.07.1989»[67]. Владыко родился в Киевской губернии, а несложный интернет-анализ плотности расселения людей с фамилией Плисак показывает, что больше всего их живет на территории современной Киевской области Украины или недалеко от нее. Не исключено, что Сергей Плисак и Емельян Владыко действительно были если не родственниками, то, во всяком случае, земляками, возможно, попали на остров вместе, одновременно, и их связывали какие-то крепкие узы, заставившие Владыко стать опекуном Василия Ощепкова после смерти его родителей. Причем опекуном он был не единственным: Николай Японский в уже известной нам статье о воспитании русских учеников в Токийской духовной семинарии так описывает историю появления в ней Василия Ощепкова: «1907 г. 1 сентября явился в миссию мальчик Василий Ощепков, сын сосланной на Сахалин, ныне круглый сирота, с письмом от своего опекуна, учителя новомихайловского училища в Александровском посту на Сахалине, потомств. почетного гражданина В.П. Кострова и просьбою о принятии в семинарию. Принят»[68].
Е.Е. Владыко и В.П. Костров — не единственные важные сахалинские персоны, на первый взгляд, до странности много внимания уделявшие воспитанию сына строптивой каторжанки и столяра-кустаря. Почему?
Под первым крестом
Василий Сергеевич Ощепков родился 25 декабря 1892 года по старому стилю или 7 января 1893 года — по новому в поселке Александровский пост (ныне город Александровск) на северо-западе Сахалина. Поселок этот в ту пору представлял собой каторжную тюрьму, вокруг шторой выросла, выражаясь современным языком, сопутствующая инфраструктура — дома и казармы ссыльнопоселенцев, охраны, мастерские, бани, почтовая станция, церковь. В книге А.П. Чехова «Остров Сахалин» немалое место отведено условиям жизни, в которых росли сахалинские дети. Упоминается, в частности, и о том, что само по себе рождение ребенка в семьях каторжных и ссыльнопоселенцев расценивалось как своеобразное наказание и пожелание смерти собственному чаду не было большой редкостью среди сахалинских «отверженных». С другой стороны, сами каторжные людьми были очень разными — среди них встречались не только уголовники, но и политические, нередко передовые по тем временам представители своих сословий, да и просто случайные люди, получившие столь суровое наказание за не самые значительные преступления.Русская тюрьма — корявый слепок общества во все времена, а потому социальная и интеллектуальная атмосфера Сахалина конца позапрошлого века была отнюдь не такой однообразной, как кажется с высот сегодняшних дней. В суровой, часто кошмарной жизни ковались характеры с разными полюсами. Не случайно именно там — на сахалинской каторге — выросли такие известные в будущем люди, как исследователь Антарктиды, неутомимый и непреклонный соратник Роберта Скотта Дмитрий Гирев, чьим именем назван один из пиков ледяного континента, или народоволец и исследователь айну польский интеллектуал Бронислав Пилсудский. «Каторжное воспитание» почувствовал на себе и Даниил Хармс, чей отец Иван Ювачев тоже был народовольцем, каторжанином, писателем, близко знавшим, кстати, родителей Трофима Юркевича—близкого друга Васи Ощепкова. Так что не каждому родившемуся за «краем земли» была уготована скорбная участь — Сахалин знал примеры успеха. Судя по всему, юный Василий попал именно в такое окружение.
Чехов писал о том, что мастеровые люди пользовались на острове большим уважением и были нарасхват. «Переведенный в крестьянское сословие» столяр Сергей Плисак, видимо, относился к их числу. Из документов опекунства известно, что ему принадлежали два дома в сахалинской столице — на улице Большой (ныне улица Дзержинского) под номером толиЮ, толиПина улице Кирпичной (номер неизвестен), а значит, по меркам небольшого городка, человек он был действительно известный и уважаемый. Поэтому, когда у него родился сын, несмотря на то, что формально ребенок числился незаконнорожденным из-за запрета каторжанам и каторжанкам на вступление в брак, крестными выступили значительные персоны: «Георгий Павлов Смирнов—старший писарь Управления войска острова Сахалин», фигура заметная среди унтер-офицерского корпуса», — как пишет о них М.Н. Лукашев, и «девица Пелагее Яковлева Иванова» — дочь надворного советника, что, согласно действовавшей тогда Табели о рангах, соответствовало военному чину подполковника. Крестил же ребенка 31 декабря 1892 года только что назначенный местный благочинный, то есть старший над всеми окрестными священниками, отец Александр Унинский[69], и, возможно, именно в этом кроется ответ на причастность «сильных острова сего» к судьбе маленького Васи Ощепкова. Дело в том, что доподлинно неизвестно, где происходили крестины.
Первые богослужения в Александровском посту проводились с начала 1880-х годов миссионером иеромонахом Ираклием в неприспособленных местах: «В хорошую погоду служил он на площади, а в дурную—в казарме или где придется, одну обедницу»[70]. Затем местные жители возвели небольшой храм, сгоревший в одночасье 28 ноября 1890 года. Строительство же новой — большой — церкви Покрова Пресвятой Богородицы по проекту выпускника Санкт-Петербургской академии художеств, впоследствии известного русского архитектора И. А. Чарушина началось в 1891 году и закончилось освящением 23 июня 1893 года. Кто знает, может быть, обряд над Васей совершался под крестом еще недостроенного храма, в возведении которого принимал участие его отец-столяр, человек дефицитной на острове профессии, а потому и отношение к ребенку было особо внимательное? Неизвестно...
Так или иначе, Васю Ощепкова опекали, и, по некоторым данным (документы пока не представлены), он был устроен на учебу в единственный «вуз» «столицы русской каторги» — Александровское реальное училище. До сих пор неясно, оно ли называлось в те годы Новомихайловским, где преподавателем был В.П. Костров — опекун Васи Ощепкова. Александровский краевед Григорий Смекалов представил фото этого учебного заведения, датированное 23 апреля 1903 года. Возможно, среди учеников на крыльце стоят и наши герои, но, к сожалению, лиц не разобрать.
