Алексей Пишенков - Последний бой. Кто освободил Прагу?
Шестнадцатого апреля 1945 года Первая дивизия РОА переместилась к населенному пункту Сенфтенберг (Senftenberg), поступает приказ от группы армий «Центр» к передислокации в район Хойерсверда (Hoyerswerda).
Семнадцатого апреля 1945 года – дивизия РОА прибывает в Хойерсверду, поступает приказ к походу на фронтовую линию и занятие позиций в районе населенного пункта Козел (Kosel), 6 километров к северо-западу от городка Ниска (Nieska).
Восемнадцатого апреля 1945 года – дивизия РОА вместо похода на Козел направляется в район Каменц (Kamenz), штаб располагается в населенном пункте Штелпхен (Stölpchen). Приказ группы армий «Центр»: двигаться в направлении населенного пункта Радеберг у Дрездена (Radeberg bei Dresden), к погрузке и последующей железнодорожной перевозке на территорию Протектората Богемия и Моравия.
Девятнадцатого апреля 1945 года – дивизия РОА приходит в Радеберг. Штаб дивизии в населенном пункте Уллерсдорф (Ullersdorf), 3 км юго-западнее Радеберга. Командир дивизии Буняченко немцам не верит, думая, что погрузка войск в железнодорожные вагоны фактически лишит его свободы передвижения и принятия решений. От погрузки на железнодорожный транспорт власовцы отказываются, по официальной версии для немецкого командования – место погрузки находится под угрозой атаки со стороны советских войск. Бои в это время идут в районе Баутцена (Bautzen).
Двадцатого апреля 1945 года – дивизия РОА движется далее в южном направлении, штаб пока остается в Уллерсдорфе.
Двадцать первого апреля 1945 года – передовые части дивизии приходят в Бад Шандау (Bad Schandau), туда же перемещается и штаб.
Двадцать второго апреля 1945 года – сбор всех частей Первой дивизии РОА в Бад Шандау. День отдыха.
Двадцать третьего апреля 1945 года – в дивизию прибывает связной офицер из штаба фельдмаршала Шернера майор Нойнер с приказом всем силам дивизии РОА переместиться и собраться в районе Гайда (Haida); генерал Буняченко вызван на следующий день к 17.00 в Гайду на инструктаж лично фельдмаршалом Шернерем.
Двадцать четвертого апреля 1945 года – Первая дивизия РОА прибывает в лесистый район горы Высокий Снежник (Hoher Schneeberg) к северо-западу от города Тетшен-Боденбах (Tetschen-Bodenbach)[39]. Штабные офицеры группы армий «Центр», связной майор Гельмут Швеннингер и лично фельдмаршал Фердинанд Шернер напрасно дожидались в Гайде в назначенный час командира власовской дивизии генерала Буняченко – на приказ немецкого фельдмаршала он не явился. Вместо себя послал командира разведбатальона с информацией о том, что Буняченко, мол, попал в автомобильную аварию и приехать не сможет. Хотя потом командир дивизии РОА демонстративно ходил пару дней перед немцами весь в бинтах и рассказывал страшные истории об автоаварии, никто ему, конечно, не поверил, но и наказывать вроде как было не за что…
Двадцать пятого и двадцать шестого апреля 1945 года – два дня отдыха личного состава на удобных позициях в лесах под горой Высокий Снежник, контроль техники и вооружения. 26.04 после обеда Шернер по радио сообщает о том, что на следующий день в десять утра лично прилетит на своем самолете в расположение дивизии.
Двадцать седьмого апреля 1945 года – ровно в десять ноль-ноль утра в расположении дивизии приземляется «Физелер-Шторх»[40] Фердинанда Шернера. Дивизионный оркестр играет, рота почетного караула, весь штаб и офицерский состав построены по стойке «смирно» перед приземлившимся самолетом, из которого вместо фельдмаршала появляется начальник штаба группы армий «Центр» генерал-лейтенант Олдвиг фон Натцмер. В разговоре с ним Буняченко сообщает, что согласился бы с фронтовым применением дивизии в районе города Брно (Южная Моравия, более трехсот километров от места дислокации части на тот момент). Фон Натцмер соглашается, но с условием, что поход дивизии по чешской территории будет проходить прямо за линией обороны группы армий (то есть Чешская Липа, Турнов и далее), как объяснение такого решения, было сообщено, что там расположены склады, с которых бы по пути было можно проводить обеспечение дивизии.
Двадцать восьмого апреля 1945 года – Первая дивизия РОА походом перемещается в Теплитц-Шенау (Teplitz-Schönau)[41]. Буняченко о предложении фон Натцмера: «Идти за хлеб? – Нет!»
Двадцать девятого апреля 1945 года – Первая дивизия продолжает поход на юг, штаб дивизии перемещается в населенный пункт Козоеды. Это уже в глубине населенной чехами территории Протектората Богемия и Моравия, около сотни километров на юго-запад от места предыдущего расположения и к западу от Праги. На то время достаточно серьезный марш-бросок за один день, даже только для штаба, который был полностью моторизован. Остальные части дивизии приближаются в маршевом порядке.
В тот же день в расположении 600-й дивизии появляется лично сам Фердинанд Шернер, в бодром настроении, с коробкой сигар и бутылкой коньяка в руках, и почти что в дружеском тоне пытается выяснить у генерала Буняченко, чего же он вообще хочет… Последний продолжает «гнуть ту же линию» о готовности дивизии к выходу на фронт в районе города Брно. Немецкий фельдмаршал разрешает дивизии РОА двигаться в указанном Буняченко направлении, обходя Прагу с юга, потом, распрощавшись со всеми, покидает русский штаб [42].
Тридцатого апреля 1945 года – дивизия РОА продолжает сосредотачиваться в районе населенного пункта Козоеды. Вечером в часть приехал теперь уже формально главнокомандующий Вооруженными силами КОНР генерал Андрей Андреевич Власов, который целиком поддержал все старания Буняченко отвести свою дивизию как можно дальше от линии фронта. Также Власов сообщил, что навстречу Первой дивизии РОА, с юго-запада, также по чешской территории движется и Вторая, хотя и с минимумом вооружения. План на соединение всех частей Русской Освободительной армии тогда еще, видимо, оставался в силе.
С тридцатого апреля и до четвертого мая 1945 года вся Первая дивизия РОА оставалась на том же месте. Надо особо отметить, что на протяжении всего похода власовцев с фронтовых позиций на реке Одер и до прихода в глубину чешской территории, а также все время постоя дивизии в районе Козоед беспрерывно продолжался начавшийся еще после выхода с полигона Мюнсинген постоянный приток в часть самых различных людей, благодаря чему численность ее личного состава к началу мая 1945 года уже приблизилась, по самым скромным подсчетам, к двадцати тысячам человек. Обмундирования, продовольствия и оружия в запасах самой дивизии для такого количества людей, естественно, уже не было. Вместе с увеличением числа прибившихся «новых бойцов» быстро понижалась дисциплина, участились конфликты с немецкими полицейскими органами, чешской жандармерией и просто проходящими через расположение дивизии РОА военнослужащими Вермахта или СС, а также начались попытки реквизирования у последних оружия или несанкционированного получения всяческого материала с немецких складов в окрестностях. Произошло даже несколько инцидентов с применением оружия между немцами и солдатами РОА, с убитыми и ранеными на обеих сторонах. Тем не менее, по свидетельству майора Швеннингера, в Козоедах все части дивизии все еще более или менее находились в руках своих командиров, хотя приток такого количества новых людей и постой среди славянского населения Чехии явно действовал на солдат РОА разлагающим образом, участились пьянки, самовольные отлучки и случаи неповиновения. Следующим важным фактором, влияющим главным образом на моральное состояние личного состава, являлись постоянно учащающиеся контакты власовцев с различными представителями местных «групп сопротивления», которые начали появляться на пути следования и в расположении войск РОА сразу же после входа на территорию Протектората. Подобные отряды, на чешской земле ранее вообще не существовавшие, к началу мая 1945 года начали появляться буквально как грибы после дождя. Толка они бывали самого разного – от откровенно бандитствующих под шумок вооруженных групп или тех, кто просто решил «повоевать» под конец войны, «отомстить за все подряд» немцам (желательно одиноким и невооруженным) или даже просто своим соседям, до отрядов с какими-то действительно реальными, но крайне разнообразными политическими целями. Самыми организованными из них являлись отряды коммунистической, просоветской направленности, составленные и ведомые, как правило, заброшенными именно для этой цели в Протекторат опытными советскими специалистами на подрывную работу за линией фронта; эти имели хорошее вооружение, экипировку и все необходимые средства связи для координации действий как между собой, так и с «Большой землей» за линией фронта. Но такие группы на контакт с власовцами выходили лишь минимально, хотя была даже попытка организовать контакт между командованием Красной Армии и дивизии РОА, но последние ответили резким отказом по политическим мотивам. Слухи о появлении «мятежной русской дивизии» распространялись по широким окрестностям с удивительной скоростью. Чешские «партизаны», или по крайней мере люди, так себя называвшие, часто приводили с собой новых русских «добровольцев» – восточных рабочих, беглых военнопленных и т. д., а также частенько приходили за оружием или даже, наоборот, приносили его сами, иногда указывали места, где находилась брошенная или просто плохо охраняемая военная техника, с которой сами не могли справиться, а дивизии приходилась впрок.
