Илмари Ютилайнен - Я бил «сталинских соколов»
Было уже темно, когда я прибыл на базу вместе с военным корреспондентом лейтенантом Пелтола. Наши комнаты были пусты, поэтому я позвонил на телефонный узел, чтобы узнать, где пилоты. Мне сказали, что они в казарме механиков празднуют вчерашние и сегодняшние победы.
Военный корреспондент приехал, чтобы взять интервью у пилотов, поэтому мы на его машине отправились в «дом радости». Уже издали мы услышали громкое пение, а когда вошли туда, атмосфера стала еще более радостной. Пелтола был старым и хорошо знакомым приятелем, и парни не видели его уже пару месяцев.
Нашего гостя посадили на лучшее место, вручили стакан и провозгласили тост! Потом еще один! Тосты за победы, за беды на головы красных пилотов и так далее!
Сразу по приезде мы услышали, как парни пели торжественный марш в честь нашего звена, и сейчас мы потребовали его повторить, что и было сделано, к всеобщему удовольствию. Это было действительно одно из первых исполнений марша. Томи танцевал на единственном столе, а «оркестр» сержанта Сивола имитировал различные инструменты, в результате они заслужили бурные аплодисменты.
Вечер проходил в стиле привычной доброй фронтовой попойки, пока Йоппе не сказал: «По кроватям, мошенники! Завтра вылет!»
Йоппе словно в воду глядел. Но, надо сказать, он всегда согласовывал свои предсказания с прогнозами метеорологов. Командир должен знать все!
Утро 26 сентября 1941 года оказалось теплым, но по небу ползли облака. Мы разошлись по истребителям, стоявшим на берегу, вдыхая ароматы осени, витавшие в воздухе. В Пегги внезапно проснулись охотничьи инстинкты, и она с большим энтузиазмом принялась гоняться за маленькими цыплятами, которых оставили русские и которые прятались в кустах у дороги.
Пегги переловила большинство из них, и мы сложили добычу в амбаре, недалеко от казарм. Счет Пегги оказался внушительным: 12 подтвержденных побед и одна вероятная! «Вероятным» был петух, который ускользнул от Пегги и прятался где-то неподалеку. Теперь он стал главной целью собаки.
Мы неторопливо готовились к вылету. Предполагалось, что русская авиация атакует наши войска на линии фронта, поэтому мы должны были патрулировать там и помешать противнику. Такого рода задание нас вполне устраивало, потому что вероятность столкновений с противником была велика. Под могучий рев моторов мы взлетели, и вскоре 8 истребителей направились на восток.
Центр управления был наготове и старательно помогал нам. Мы уже пролетели Пряжу, и прямо перед нами голубые волны Онежского озера (Ютилайнен называет его «морем Яянинен») гладили песчаный берег.
Йоппе дал моей паре задание провести разведку на юг вдоль железной дороги на Ладву. Я сделал сигнал Ламмпу, который держался справа от меня, и мы полетели туда. Пролетая над двухпутной железной дорогой, мы видели кратеры и другие повреждения. Затем мы обнаружили бронепоезд, стоявший на станции. Я запросил по радио у Йоппе разрешение атаковать, но услышал, как он приказывает молодому пилоту сбить «Чайку».
Мы немедленно повернули назад и спешно помчались на север. Вероятно, команда бронепоезда решила, что мы испугались, неожиданно увидев их!
Вскоре мы увидели впереди кружащие истребители, а эфир наполнился криками, которые неизбежно сопровождают любой воздушный бой. Но выяснилось, что все наше звено набросилось на 4 несчастные «Чайки».
Я даже начал опасаться, что мы прибыли слишком поздно. Оглянувшись, я увидел мрачное лицо Ламппу. Ведь это был его первый боевой вылет.
Мы увидели одну «Чайку» с оторванным крылом, которая пыталась совершить аварийную посадку в густом лесу, но при этом перевернулась и вспыхнула. Над горящими обломками в спокойное осеннее небо поднялся высокий столб черного дыма. Ну а клубок вертящихся самолетов тем временем довольно быстро катился к линии фронта и аэродрому Деревянное. В то время мы даже не знали, в наших он руках или у русских.
Я попытался атаковать «Чайки», которые дрались за свою жизнь, но так и не получил шанса. Когда один из наших выходил на удобную для атаки позицию, он сразу нажимал гашетку и стрелял, пока цель не загоралась, и отмечал победу торжествующим криком. Пекка Кокко гонялся за последним русским самолетом, пока тот не рухнул в березовую рощу к северу от аэродрома.
Я тяжело вздохнул и посмотрел в направлении Петрозаводска. Может, там найдется что-нибудь для меня? Так и случилось - там возник И-153. Облизнувшись, я толкнул сектор газа вперед. Теперь я буду первым. Приближающийся противник, похоже, получил какую-то информацию о воздушном бое и теперь спешил за своей долей добычи. Пилот взлетел так поспешно, что даже забыл убрать шасси. Может, он слишком много думал о предстоящем бое? Он летел прямо на меня, но затем, кажется, понял, что в воздухе больше нет других советских истребителей, и повернул назад. Вероятно, он сильно удивлялся, почему его самолет летит так медленно, но шасси все равно не убрал. Я ожидал, что противник запаникует, и дал одну короткую очередь. Я потратил всего 20 патронов. Дым от горящего самолета закрыл мне обзор, и я обнаружил, что нахожусь уже впереди «Чайки», которая зацепила верхушки елей. Это была моя самая легкая победа. Вражеский пилот заплатил за свою забывчивость по полной.
Теперь по обе стороны линии фронта стало тихо. Йоппе собрал вместе свое звено, и мы сделали круг над пятью поднимающимися столбами дыма. Столбы стояли по прямой линии, отмечающей обратный путь вражеских истребителей к своей базе.
Из Пряжи пришло сообщение, что новые вражеские истребители атакуют нашу пехоту. Мы быстро примчались туда, но никого не нашли. Русским повезло, так как наши 8 истребителей легко раздавили бы их.
Мы повернули на северо-восток, и вскоре Пекка сообщил: «Два истребителя в направлении Деревянное». Нипа был его ведомым. Я летел вместе с Ламппу у основания облачного слоя на высоте 3500 футов. Мы чуть снизились, набирая скорость, и вскоре настигли противника. Русские истребители в этот момент разделились. Один из них попытался спрятаться на фоне волн Онежского озера, но Пекка и Нипа преследовали его. Нипа дал по нему пару коротких очередей, и русский истребитель рухнул в воду. Другой попытался нырнуть в тучу, за ним погнались мы с Ламппу. Мы подобрались почти вплотную, но русский пилот не видел нас, так как летел в рваных облаках. Он даже не успел испугаться. Подбитый самолет неуклюже дернулся, круто пошел вниз и разбился на берегу прямо под носом Нипы, который возвращался после победы.
Йоппе крикнул: «Осмотрите тучи! «Иваны» скрываются там!»
Так и было. Мы видели «Чайки» и «Раты», мелькавшие в облаках. Мы попытались выманить их наружу, но напрасно. Все это превратилось в игру кошки-мышки. Один И-16 появился прямо передо мной, и я обстрелял его. Он задымился, но юркнул обратно в облако, и больше я его не видел. Я немного снизился, и услышал, что Пекка передает по радио: его боеприпасы подходят к концу.
Оглянувшись, я увидел И-16, идущий прямо на меня. Очевидно, русский меня не видел, так как мотор закрывал ему обзор. Я повернул за ним, намереваясь сбить одной короткой очередью с минимальной дистанции. Но тут к нам подошли Йоппе и Нипа, и Йоппе приказал присоединиться к нему. Понятно, что русский его не послушался, особенно после того, как Нипа дал по нему очередь. Однако он взял слишком большое упреждение и не попал в цель. Но теперь «Иван» встревожился и бросился вверх к туче. Я был вынужден открыть огонь со слишком большого расстояния, и после одной очереди русский исчез в облаке.
Я остался ниже облаков, дожидаясь следующего случая. Ожидание не затянулось, и вскоре передо мной оказался тот же самый самолет. Я немедленно дал очередь, и русский метнулся в тучу, снова мне пришлось ждать. И вновь этот самолет появился из тучи, но теперь уже в крутом пике. Я решил, что в конце концов его достал, и ждал только, что он разобьется в лесу. К несчастью, он вышел из пике над самыми вершинами деревьев, и пилот наверняка посмеивался надо мной. Он удирал, а я так и остался с носом.
Йоппе теперь находился позади меня, и я передал, что отправляюсь в погоню. Я спикировал за русским, но Йоппе последовал за мной. Я выровнялся над самыми деревьями и дал очередь, чтобы напугать русского пилота. Он начал вертеться и крутиться, поэтому я понял, что он увидел трассы. Я продолжал давать короткие очереди каждый раз, когда пилот пытался повернуть. Таким образом мне удалось сократить дистанцию, не перенапрягая мотор. Русский самолет начал дымить. Снова я подумал, что он вот-вот разобьется на аэродроме Деревянное, однако он проскочил мимо. Йоппе держался сзади и науськивал меня, словно охотничью собаку.
В мгновение ока мы очутились над вражеской территорией. Русский пилот пролетел над дорогой, забитой войсками, и повернул вдоль нее. Очевидно, он надеялся, что солдаты обстреляют меня и собьют. Я находился уже в 50 метрах от него, когда мы пролетали над дорогой. Я тщательно прицелился и нажал гашетку. Все произошло в одно мгновение. Пули попали в фюзеляж в районе кабины, и самолет врезался в землю справа от дороги, заставив пехотинцев искать укрытие. Огромный столб пламени взметнулся в том месте, где красный пилот завершил свой земной и небесный путь.
