Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 3
На конец 1940 года дело «Стюарта», где накапливались его материалы, составляло уже много томов. Пройдя треть своего пути работы в советской разведке, в письме в Центр, датированном 29 декабря 1940 г., он писал:
«Эта работа имеет для меня такое же значение, как для вас, если не большее, потому что она — моя жизнь, для нее я живу, и я изо всех сил буду стараться не делать ничего такого, чтобы подвергнуть ее опасности. Я не могу сказать, чтобы мне нравилась моя работа, но я признаю, что это один из постов в нашей великой борьбе, к которому я больше всего подхожу, и я намерен стоять на нем до тех пор, пока меня от него не освободят».
4. Гай Берджесс: путь в английскую разведку
Среди членов «кембриджской пятерки» имя Гая Берджесса стоит на особом месте. Мало о ком писалось и рассказывалось столько былей и небылиц, мало на кого выливалось столько грязи. Действительно, Гай Берджесс был далеко не ординарной и весьма противоречивой личностью. Наряду с исключительной природной одаренностью, острым аналитическим умом и широким разносторонним образованием он порой удивлял свое окружение экстравагантными поступками. Отмежевываясь от «буржуазного мировоззрения», Берджесс с присущими его характеру неуравновешенностью и открытостью демонстрировал этот разрыв своим «возмутительным» поведением и богемным образом жизни. Он нарочито неряшливо одевался, много пил, был агрессивен в спорах со своими оппонентами.
Существует мнение, что именно эти черты его личности и дали возможность советской разведке установить с ним сотрудничество. В действительности это не так. Хранящиеся в архиве СВР документы свидетельствуют, что дело обстояло как раз наоборот: отрицательные качества Берджесса были препятствием к его работе. Получив от Филби полную характеристику Берджесса, резидент лондонской нелегальной резидентуры А.М. Орлов и его помощник А. Дейч долго ломали голову, прежде чем приняли решение о начале работы с ним. Да и решение это носило скорее вынужденный характер: Маклин, уступая настойчивым расспросам своего друга Берджесса о причинах отхода от прежней деятельности в компартии, не выдержал и проговорился о том, что выполняет особое задание. Берджесс все мгновенно понял. В этих условиях Орлов и Дейч решили не выпускать его из поля зрения, постоянно держать под контролем. Повлияло на их решение и то, что Филби отозвался о Берджессе как об очень убежденном человеке. Будучи хорошими психологами, Орлов и Дейч поняли, что за необузданным характером Берджесса в действительности кроется легкоранимый, исключительно честный и порядочный человек, бунтующий против ненавистной ему среды.
Гай Берджесс родился в 1911 году в семье морского офицера, дослужившегося до вице-адмирала. Учился в одной из самых привилегированных частных школ Англии — Итоне. За Итоном последовал университет в Кембридже, где Берджесс изучал, а затем преподавал историю. Здесь в атмосфере всеобщего увлечения студентов и преподавателей марксизмом он стал членом подпольной коммунистической группы. Но его путь к марксизму не был лишь данью моде 30-х годов. Берджесс прочел огромное количество книг прошлых и современных мыслителей. И к марксизму он пришел через изучение теоретических трудов.
В январе 1935 года Дональд Маклин устроил Дейчу встречу с Берджессом. Гай с радостью принял сделанное ему предложение, сказав, что это для него большая честь и он готов пожертвовать всем ради дела. Так возникла кембриджская группа советской разведки, работавшая в составе трех человек (Филби, Маклин, Берджесс) до 1937 года, когда в нее начали вливаться новые выпускники Кембриджа.
Включение Гая Берджесса в нелегальную группу Орлова и появление в переписке резидентуры нового псевдонима — «Медхен», а также разработка некоторых оперативных комбинаций с его участием были для Центра совершенно неожиданными и вызвали вопросы. «Вы недоумеваете, кто такой «Медхен», и приказываете порвать с ним до объяснения Вам, кто он. Я отдал распоряжение Стефану (Арнольду Дейчу. — Лет.) по телефону с ним связь приостановить во исполнение Вашего указания, — писал Орлов в одном из своих писем в Москву. — Но я весьма удивлен недоразумением: я начинаю подозревать, что наши письма не полностью доходят к Вам или, может, часть из них была неполно проявлена… Наводчиками к нему были «Зенхен» и «Вайзе» (Филби и Маклин. — Лет.), расценивающие его как очень способного и авантюрного малого, могущего проникнуть всюду… «Медхен» — бывший земляк кембриджской группы, очень образованный парень, незаменимый в обществе, с авантюрными наклонностями. Хотя я его расцениваю ниже «Зенхен» и «Вайзе», считаю все же, что он пригодиться может».
Гай Берджесс, так же как Филби и Маклин, прекратил связь с подпольной партийной группой в Кембридже и переехал в Лондон. Встал вопрос о том, что делать дальше и на какую работу устроиться, чтобы быть ближе к выполнению главной задачи — проникновению в британскую разведку, а именно такую цель поставил перед новым сотрудником Дейч. Решено было идти классическим для разведки путем — использовать связи Берджесса. Вскоре Гай начал работать в Британской радиовещательной корпорации и несколько раз выступил по радио. Эти выступления привлекли к нему внимание. Теперь Берджесса можно было «подставлять» Интеллидженс сервис.
Весной 1937 года Маклин, служивший тогда в Министерстве иностранных дел, узнал и передал советскому разведчику данные на человека, который определенно являлся сотрудником английских спецслужб. Его звали Дэвид Футман. Арнольд Дейч вместе с Теодором Малли, сменившим в апреле 1936 года Александра Орлова на посту резидента нелегальной лондонской группы, разработали план комбинации с целью организации знакомства Берджесса и развития отношений с этим человеком. Теодор Малли в одном из своих писем в Центр писал о «Медхен»:
«Раньше он вел безалаберный образ жизни. Теперь стал серьезнее. Он не застенчив, а, наоборот, немного дерзок; какие бы ему ни дать задания, он везде пролезет. Когда ему скажешь: «Ты должен с тем-то и тем-то познакомиться», он это очень быстро сделает. Причем он не навязывается, а умеет сделать так, что интересующее нас лицо само его приглашает».
Дейч также считал, что Гай обладает такими способностями. Сумел он познакомиться и с Дэвидом Футманом. Было известно, что Футман кроме работы в английской разведке занимается также литературным трудом, пишет книги по истории (в том числе русской). Гай под этим предлогом связался с ним и предложил выступить на Би-Би-Си. Футман согласился, но запросил довольно высокий гонорар. Гай сумел уладить и этот вопрос. Между ним и Футманом завязались деловые, а затем и дружеские отношения. «Наконец мне удалось пригласить Футмана отобедать, — писал Берджесс. — В результате успешного и дружеского разговора я сблизился с ним настолько, что он пригласил меня к обеду на завтра». Гай суммировал свои первые впечатления о Футмане в емком портрете:
«Он интеллигентный, спокойный человек английского типа, но быстрый, сообразительный и красноречивый… Я узнал кое-что о его прошлом. Примерно в 1920–1924 годах он был вице-консулом в Египте. Затем он находился на аналогичной работе в Белграде. После этого он ушел с консульской службы и представлял на Балканах крупные фирмы. Этим он занимался несколько лет, а затем был вновь принят на государственную службу, где работает и сейчас, а именно в Контрольное бюро паспортов (прикрытие для офицеров разведки. — Авт.). Мы немного говорили об этом учреждении. Контрольное бюро паспортов, по его словам, наблюдает за иностранцами и за осложнениями в паспортном вопросе. Это я проверил через другого чиновника государственной службы — Проктора. Ф. держится настороже… Но я думаю, что я ему понравился, а этого я и хотел добиться».
Не ограничиваясь словесным пор третом Дэвида Футмана, Берджесс набросал его профиль карандашом. Этот рисунок до сих пор хранится в архиве СВР.
За этим ленчем последовали другие. Футман подготовил для Би-Би-Си две передачи, и, по словам Гая, он с ним очень подружился. В мае 1938 года Берджесс узнал от одного из своих многочисленных знакомых, что в отделе контроля паспортов «имеется работа». На следующей же встрече он сказал Футману, что слышал о вакансиях в его отделе, и спросил, не смог ли бы тот помочь ему устроиться туда, так как работа на Би-Би-Си его не очень устраивает. Футман ответил, что Берджесс является как раз тем человеком, который им подходит. Через пару дней Дэвид пригласил Гая на ланч и доверительно сообщил ему, что в действительности он сотрудник разведки и считает Берджесса вполне подходящим для этой работы человеком.
Это был первый успех лондонской нелегальной резидентуры в ее настойчивых попытках проникнуть в СИС. Путь через журналистику оказался верным. Но впереди было еще очень много работы — Гая Берджесса надо было продвинуть на такое место, где он мог быть максимально полезным для советской разведки.
