Валерий Шамбаров - Нашествие чужих. Почему к власти приходят враги
Нет, представлять дело так, будто с победой Сталина в советской политике автоматически взял верх патриотический курс, было бы глубоко неверно. Иосиф Виссарионович в это время все еще пытался пунктуально следовать проектам Ленина. Да и сама его победа была весьма относительной. В партии остались «раскаявшиеся» троцкисты наподобие Хрущева. Многих побежденных оппозиционеров Сталин продолжал использовать на руководящих постах, считая ценными и опытными специалистами в области экономики, организации, дипломатии и т. д. А места эмиссаров «мировой закулисы», удаленных из высших эшелонов власти, заняли другие. Выступавшие в борьбе за власть сторонниками Сталина и внедрившиеся в его окружение. Как и предполагалось, подобные специалисты и советники смогли направлять деятельность Иосифа Виссарионовича в ту сторону, которая требовалась Западу. И он на первых порах по сути продолжил ту же самую линию, которую прежде вели Ленин и Троцкий.
Осуществлялись и новые проекты, внедряемые извне. Так, в 1924 г. начал реализовываться план «Агроджойнт» — по заселению Крыма евреями. Инициатива исходила от американского «Объединенного комитета распределения», председателем коего являлся Феликс Варбург, компаньон «Кун и Лоеб». «Объединенный комитет распределения» провел переговоры с советским правительством. И был подписан договор об организации такой колонии. Для начала ее должны были составить 500 евреев из бывшей российской буржуазии, они получали землю в Крыму и превращались в «тружеников» — фермеров. Причем авторам проекта немедленно подыграло правительство США, в 1924 г. был принят закон Рида-Джонсона, значительно ограничивший иммиграцию евреев из России в Америку. Фактически им прикрыли въезд в США, подталкивая к «крымскому варианту» (или к палестинскому).
В советском руководстве этот проект курировали Ларин, Брагин, Смидович. 29 августа 1924 г. Президиум ВЦИК постановил образовать два органа, «Комитет по земельному устройству еврейских трудящихся» и «Общественный комитет по земельному устройству еврейских трудящихся». Началось переселение тысяч людей из украинских и белорусских местечек. В общем массовые бойни и голод в Крыму, организованные в 1920–1921 гг. стараниями Белы Куна и Розалии Землячки, оказывались отнюдь не случайными. Их можно рассматривать в качестве страшного жертвоприношения, «омывшего» кровью крымскую землю. А лишившиеся своих владельцев поля, сады, виноградники, дома получали новых хозяев. Официально новая община в Крыму получила статус автономии, но неофициально ее стали называть «Хазарской республикой» — в память об иудейской державе, существовавшей на юге России в IX–X вв., уничтоженной дружинами князей Святослава Игоревича и св. Владимира Святославовича.
Советские и зарубежные сионисты действовали в дружном контакте. Феликс Варбург заявлял журналистам, что «через «Агроджойнт» советское правительство помогает русским евреям обрести экономическую независимость». Американцы взяли на себя 80 % финансирования проекта, внеся 10 млн. долларов, — в этом участвовали Феликс и Пол Варбурги, фонд Рокфеллера, глава компании «Сирс и Ребек» Джулиус Розенвальд, благотворительная организация «Джойнт». По планам Ларина и Брагина предполагалось постепенно переселить на новые места жительства 3 млн. советских евреев. Возникали и идеи о привлечении в «Хазарию» безработных германских евреев (которых было много в связи с экономическим кризисом). Было создано Американское общество помощи еврейской колонизации в Советской России. Подключилось Французское еврейское общество. В самом Крыму предполагалось компактно поселить 280–600 тыс. колонистов. А на следующих этапах в состав «Хазарии» должны были войти Южная Украина, Приазовье, Кубань…
При Сталине в рядах коммунистической партии оставались и последователи темных оккультных учений. Исследованиями в данной области занимался особый сверхсекретный отдел ОГПУ во главе с Глебом Бокием. С этим отделом тесно сотрудничал и клеврет Троцкого Яков Блюмкин, участвовал в подготовке и проведении ряда операций.
О том, что в окружении Иосифа Виссарионовича было далеко не все «ладно», красноречиво говорит история с изгнанием Троцкого за границу. В действительности Лев Давидович как раз этого и добивался, прозябая в казахской глуши и лишенный возможности вести политическую борьбу. Из советской ссылки удрать было далеко не так просто, как из царской. Но некие деятели помогли. Подтолкнули Сталина к решению — «изгнать». А когда оно было принято, обеспечили Льву Давидовичу выезд со всеми удобствами. Мало того, ему удалось вывезти с собой за границу значительные ценности и огромнейший архив. И не просто дневники, письма. Десятки тысяч важнейших документов государственного, партийного, международного уровня. А чьи-то могущественные указания обеспечили, чтобы таможенники и пограничники закрыли на это глаза. Словом, во властных структурах оставались влиятельные эмиссары «сил неведомых» и заказы отрабатывать умели.
Поэтому с падением троцких с зиновьевыми беды России отнюдь не кончились. В конце 1920-х гг. последовали очередные удары по доламыванию российской мысли, сознания, души. Был учинен разгром всего, что осталось от гуманитарных наук, прокатились аресты историков, философов, филологов. Потом началась вторая волна погромов Церкви с новыми репрессиями священнослужителей, иноков, верующих мирян. Волна закрытий, осквернений и взрывов храмов и монастырей, которые еще уцелели после прежних кампаний. Была развернута вакханалия «раскулачивания». Была уродливая коллективизация, вылившаяся в фактический разгром российского крестьянства. Был страшный «голодомор» на Украине, Дону, Кубани, унесший 5–7 млн. человеческих жизней (и случайно ли бедствие обрушилось именно на те области, на которые предполагалось расширять «Хазарскую республику»).
А перелом в государственной политике произошел лишь в середине 1930-х. К этому времени не только стал слишком очевидным настойчивый, повторяющийся характер катастроф. В ходе процессов над троцкистами начала всплывать информация об их связях с зарубежной «закулисой». Наконец, советской разведке удалось в Париже похитить часть архива Троцкого. В распоряжение Сталина попали документы, раскрывшие страшную истину, — как западные державы преднамеренно и целенаправленно взорвали Россию, поддерживая и регулируя революцию через своих представителей. И вот тогда-то Иосиф Виссарионович стал переосмысливать действительность и круто менять политический курс. Переводить его из «интернациональной» и «революционной» системы координат к восстановлению основ российской державности [105].
В 1936 г. Сталин прекращает финансирование Коминтерна. В том же году выпускают из тюрем всех арестованных российских историков, а за решеткой оказываются их гонители. В школах вместо учебника истории Покровского, оплевывавшего все прошлое до 1917 г., вводится учебник Шестакова, восстановивший преемственность между Россией и СССР [177]. Появляются фильмы и книги о Петре I, Александре Невском, Иване Грозном и т. д. В это же время Сталин разгоняет РАПП, и в советскую культуру возвращаются «изгнанные» из нее Пушкин, Лермонтов, Лев Толстой, Достоевский. Реабилитируется казачество. Восстанавливаются маршальские, генеральские, офицерские звания. Еврейская автономия переезжает из Крыма на Амур. Запрещается уничтожение памятников архитектуры, в том числе православных храмов. А 11 ноября 1939 г. Политбюро принимает постановление «Вопросы религии», прекратившее гонения на Церковь и отменившее прежние решения по данному вопросу [54].
И пошли под расстрелы те, кто разрушал, обескровливал и разворовывал нашу страну. Их осуждали «за шпионаж». Разумеется, они были не из тех шпионов, которые фотографируют и пересылают через тайники секретные документы. Но в целом-то обвинение оказывается справедливым, поскольку каменевы, зиновьевы, бухарины и впрямь являлись чужеземными агентами. Их судили как врагов народа. Но разве они не были врагами русского народа? Их судили за вредительство. Но те планы, которые они реализовывали в России, как раз и были вредительством. По иронии судьбы их, делавших и двигавших революцию, судили как контрреволюционеров. Однако и это логично. Ведь они выступали агентами крупного иностранного капитала, стало быть, действовали против пролетариата и крестьянства, в пользу «контрреволюционных» сил. В ходе следствий и судов информация о западных диверсиях против России в ходе мировой войны и революции существенно дополнялась. Известно, например, что Радек и Раковский купили себе жизни, выложив все, что им было известно. А знали они очень много.
Известный журналист В. Л. Бурцев, находившийся в эмиграции, выпустил в 1937 г. книгу «По поводу 20-летнего юбилея предателей и убийц», где писал о жертвах политических процессов: «Историческая Немезида карала их за то, что они делали в 1917–1918 гг. и позднее… они, несомненно, всегда были двурушниками и предателями — и до революции, и в 1917 г., и позднее, когда боролись за власть со Сталиным… Не были ли такими же агентами… Ленин, Парвус, Раковский, Ганецкий и другие тогдашние ответственные большевики?» Бурцев отмечал, что в этих процессах Сталин «не проявил никакого особенного зверства, какого бы все большевики, в том числе и сами ныне казненные, не делали раньше… Сталин решил расправиться с бывшими своими товарищами, ибо чувствует, что в борьбе с Ягодами он найдет оправдание у исстрадавшихся народных масс. В России… с искренней безграничной радостью встречали известия о казнях большевиков» [139].
