Борис Сырков - Прослушка. Предтечи Сноудена
Советская разведка завербовала Вейсбанда еще в 1934 году. Будучи весьма общительным по натуре человеком, он как нельзя лучше подходил на роль секретного агента. Репутация сотрудника, которому по плечу решение самых запутанных задач, позволила ему получить доступ практически ко всем материалам советской секции АДС. Один из его сослуживцев впоследствии припомнил, как в конце 1946 года видел Вейсбанда держащим в руках и внимательно изучающим список советских разведчиков и завербованных ими агентов в США, которые стали известны в ходе проведения операции «Венона».
Некоторое время за связь с Вейсбандом в 1940-е годы отвечал советский разведчик Александр Феклисов, который так описал детали этой операции (у Феклисова Вейсбанд фигурирует под кличкой «Руперт»):
«В июле 1944 года резидент поручил мне установить связь с агентом «Рупертом». В коротком письме Центра, присланном с диппочтой, кроме условий явки были старенькая фотография агента и его словесный портрет. Упоминалось, что он может прийти в военной форме. Встреча назначалась вечером, в двадцать сорок пять, у одного известного кинотеатра на Бродвее.
В течение семи месяцев я выходил на явку, но агент не приходил. Об этом мы регулярно сообщали Центру и в ответ получали указания продолжать выходить на встречу.
В феврале 1945 года, уже теряя надежду установить контакт с «Рупертом», я отправился с женой в другой кинотеатр. За сорок минут до встречи вышел из кинозала. За мной никто не последовал. Дополнительно проверился на маршруте к месту встречи, полагая, что все мои усилия будут, как и прежде, напрасными.
На этот раз на месте явки мое внимание привлек мужчина лет сорока в форме армейского майора. Он стоял у рекламного щита и, судя по всему, кого-то ожидал. Человек этот был небольшого роста, худой, и его внешний вид не совсем соответствовал имевшимся у нас данным на «Руперта». Пройдя мимо входа в кинотеатр и не обнаружив среди стоявших там лиц человека, более подходящего по описанию, я развернулся и подошел к майору. Когда я обратился к нему со словами пароля: «Майор, не вы ли ждете Хелен?», он заулыбался и в ответ произнес точные слова отзыва.
После обмена несколькими дополнительными фразами стало ясно, что передо мной «Руперт». Я пригласил его в небольшой ресторан, где можно было спокойно побеседовать.
«Руперт» рассказал, что его перевели в дешифровальную службу военного министерства, так как он знал восточные языки, в том числе японский. Много месяцев находился на Гавайских и других островах Тихого океана. Поэтому он и не мог выйти на явку. А сейчас он хотел бы сообщить мне кое-что важное.
«Американцы, — начал он, — взломали японские шифры. Они быстро и свободно читают перехваченные японские дипломатические и военные шифртелеграммы. Американские специалисты уделяют большое внимание перехвату и дешифрованию телеграмм японского посла в СССР, который часто встречается с Молотовым и добивается от Москвы заключения договора о ненападении. Читая телеграммы японского посла, американские руководители убеждаются, что Москва ведет честную игру в отношении США».
Здесь он сделал небольшую паузу, отпил немного вина и продолжил:
«Наше правительство сейчас в курсе всех планов о дислокации вооруженных сил Японии. В частности, американцы узнали о перелетах главнокомандующего японскими ВМС на Тихом океане Исороку Ямамото и сбили его самолет. Ямамото погиб».
«Руперт» добавил, что с конца сорок четвертого все морские сражения с японцами в Тихом океане обычно заканчиваются победой американцев. Это объясняется тем, что их корабли имеют значительно лучшие радары, прицелы и более дальнобойные орудия. Снова помолчав, он сказал, понизив голос:
«Учтите, наша дешифровальная служба бросила большие силы на раскрытие шифрпереписки между советскими учреждениями в США и Москвой за 1941–1942 годы. Американским специалистам удалось частично расшифровать одну телеграмму, направленную Амторгом в Москву. Специалисты считают, что со временем им удастся прочитать дипломатические шифртелеграммы между Москвой и Вашингтоном, Москвой и Нью-Йорком.
Я спросил агента: «Можете ли вы назвать конкретную амторговскую шифртелеграмму, которую американцы прочитали, ее дату и примерный текст по памяти?»
«Руперт» вспомнил и сообщил дату и примерный текст. Одновременно он обещал принести на следующую встречу все дополнительные сведения об этой депеше.
Я назначил «Руперту» очередную явку через месяц в более удобном месте и попросил повторить условия встречи. Он сделал это безошибочно. Я высказал пожелание, чтобы в следующий раз по возможности он пришел в штатском костюме.
У входа в метро я встретил жену, которая ждала меня согласно нашей договоренности, чтобы вместе возвратиться домой. Жена есть жена. Она сразу заметила, что я о чем-то напряженно думаю, и поинтересовалась, не случилось ли чего-нибудь. Я ответил:
«Все в полном порядке. Но, пожалуйста, не донимай меня расспросами. Мне нужно сосредоточиться и кое-что «прокрутить» в голове, чтобы все хорошо запомнить до завтрашнего утра».
«Ну давай, крути», — сухо отреагировала жена, вынула из сумки женский журнал и принялась читать.
Утром, придя в помещение резидентуры, я составил подробный отчет о беседе с «Рупертом» и доложил его резиденту. Указания по дальнейшей работе с «Рупертом» Центр прислал диппочтой. В них был представлен перечень вопросов, которые следовало выяснить у агента.
Центр также приказал передать «Руперта» на связь нашему надежному агенту «Тихону», который работал с источником шесть лет назад.
Согласно разработанному плану, моя очередная встреча с «Рупертом» должна быть непродолжительной. Выяснив, что у источника на службе и дома все спокойно, я получил устную информацию по перечню вопросов, присланных из Центра. «Руперт» также передал мне некоторые дополнительные данные об амторговской телеграмме, текст которой, по словам источника, был расшифрован процентов на семьдесят.
Потом я сообщил «Руперту», что в дальнейшем вместо меня с ним будет встречаться в Вашингтоне хорошо известный ему «Тихон», который подойдет к нему через пять минут после того, как я расстанусь с ним.
Секретные материалы «Руперта» получили высокую оценку Центра. Они показали руководству нашего ведомства, какие огромные усилия предпринимают американские спецслужбы для взлома советских шифров».
Самого Вейсбанда американцам так и не удалось идентифицировать благодаря «Веноне», хотя его кличка «Жора» упоминалась в одной из советских дешифровок, которая содержала резюме сведений, полученных от Вейсбанда резидентурой КГБ в Вашингтоне:
«В течение года нами было получено большое количество очень ценного фактического материала, имеющего отношение к работе американцев по взлому советских шифров, перехвату и анализу открытой радиопереписки советских правительственных учреждений… На основе материалов, предоставленных ЖОРОЙ, наши органы госбезопасности приняли ряд мер, которые в результате существенно снизили эффективность работы американских дешифровальщиков. Это привело к значительному текущему уменьшению количества наших шифровок, прочитанных и проанализированных американцами».
В мае 1950 года ФБР «вычислило» Вейсбанда благодаря предательству другого советского агента, разоблаченного в ходе операции «Венона». Вейсбанд был допрошен, однако против него было собрано слишком мало улик, чтобы предъявить ему обвинение в суде. Кроме того, ФБР не желало, чтобы детали «Веноны» стали известны в ходе судебных заседаний. Это могло послужить предупреждением другим странам о том, что их шифрсистемы тоже ненадежны, и побудить внести изменения для повышения надежности.
Предательство Вейсбанда нанесло серьезный ущерб англо-американской радиоразведке. В пятницу 29 октября 1948 года русские внесли кардинальные изменения во все процедуры обеспечения безопасности своей связи. Американские дешифровальщики назвали этот день «черной пятницей». Многие советские сети радиосвязи перешли на использование одноразовых шифрблокнотов, которые в строгом соответствии с их названием перестали использоваться по нескольку раз. Материалы относительно процедур шифрования, которые до этого пересылались военным шифровальщикам в открытом виде, начали подвергаться стойкому шифрованию. Всякая болтовня в эфире была запрещена. В результате в течение 24 часов с момента внесения изменений англо-американские дешифровальщики практически лишились доступа к секретной советской переписке, из которой черпали основную радиоразведывательную информацию о Советской России. Более того, Советская Россия и ее союзники имели между собой общую границу, что позволяло им вместо радиосвязи пользоваться проводными линиями связи, перехват из которых был затруднен. В результате все это заставило англичан и американцев в 1950-е годы переключиться на более интенсивное прослушивание иностранных посольств с помощью электронных устройств.
