Николай Шварёв - Разведчики-нелегалы СССР и России
Ее мать, подчеркивает Хонигманн, в любой момент могла пойти в британское посольство в Восточном Берлине и выдать Филби. Но Кольманн этого не хотела делать, хотя они больше никогда ни по каким делам не встречались.
В 1960-е годы Хонигманн ездила в Москву и встречалась с Маклейном, бежавшим в Советский Союз в 1951 году. Он не был счастлив после всего случившегося. Но потом все потихоньку улеглось.
Позже Кольманн разочаровалась в коммунистической системе, которой она отдала так много жизни. В 1984 году она уехала из ГДР в свою Вену с двумя маленькими чемоданами.
Перед смертью в 1991 году она изо всех сил стремилась оставаться в безвестности, говоря журналистам, которые узнали о ней из последнего интервью Филби, которое он дал незадолго до смерти в 1988 году, что ей нечего больше сказать.
Недавно Хонигманн, известная немецкая писательница, объявила, что написала мемуары о своей матери, в которых Киму Филби отведена второстепенная роль. «Я не хотела писать еще одну книгу о Филби, — заявила она. — Я долго вынашивала все это в себе и в конце концов решила: «Теперь об этом надо написать»».
* * *А теперь о том, что поведал сам Ким Филби много лет спустя о перипетиях своей жизни в Англии, Бейруте и Москве.
Ким Филби прибыл в Советский Союз в январе 1963 года. Он бежал из Бейрута, о чем не знала даже его жена. Ситуация вокруг разведчика складывалась таким образом, что его могли арестовать со дня на день. Он это знал и чувствовал. Ким бежал один и первое время в Москве тоже находился один. Коллеги, работавшие с ним в Англии, либо погибли во время войны, как Арнольд Дейч, либо получили пулю в затылок от своих же сотрудников, как Теодор Мали, либо остались инвалидами после лагерей, как Дмитрий Быстролетов, либо были уволены из органов по «пятому пункту», как Анатолий Горский и многие другие.
Бейрут, 23 января 1953 года. 19 часов 30 минут. Ким Филби, корреспондент газеты «Обсервер» и журнала «Экономист» по Ближнему Востоку, должен заехать за женой Элеонорой, чтобы отвезти ее на прием, который устраивает первый секретарь посольства Великобритании Глен Балфур Пол. Но раздается телефонный звонок, и ей сообщают, что вначале Филби зайдет на почту и отправит телеграмму, а с ней встретится на приеме.
Элеонора, которая привыкла к специфике журналистской работы мужа и знала о принадлежности Филби к разведывательной службе Великобритании, но не подозревала о его связях с КГБ, идет на прием одна.
Филби на прием так и не пришел. На следующий день она получает письмо, в котором Филби сообщает, что ему необходимо отправиться в длительную поездку по репортерским делам. Жене он оставил 2000 фунтов стерлингов наличными.
Об исчезновении Филби сообщалось удивительно мало. Только 29 марта Эдвард Хит от имени Министерства иностранных дел сделал заявление об этом. В начале июня британской разведке становится известно, что Филби находится в Москве, но английская общественность узнала о его местопребывании лишь 30 июня 1963 года, когда газета «Известия» сообщила, что он попросил политического убежища в Советском Союзе.
Следует отметить, что после побега коллег Филби Бёрджесса и Маклейна в СССР, Филби был уволен из СИС (разведка. — Н. Ш.). Для него наступили довольно трудные времена. Но его друзья Николас Элиот и Джордж Янг (коллеги по СИС), подыскали ему работу в Бейруте. Там он работал на СИС под прикрытием корреспондента по Ближнему Востоку изданий «Обсервер» и «Экономист».
В июле 1963 года Филби планировал побывать в Лондоне, в пределах досягаемости для британского суда и секретных служб, если бы они вдруг захотели с ним разделаться. Однако руководство СИС решило направить Элиота в январе в Бейрут для личной встречи с К. Филби.
К этому времени многие подозревали Филби в принадлежности к СИС, поэтому сотрудники МИ-5 (контрразведка Англии. — Н. Ш.) наверняка контролировали его корреспонденцию. Должны были прочитать и его письмо Астору. Нет, тут что-то не так. СИС было известно, что Филби через несколько месяцев должен был приехать в Лондон, и все-таки ее руководители приняли решение заняться Кимом в Бейруте. Встаёт вопрос: почему?
Элиот, близкий друг Филби, привез с собой в Бейрут веские доказательства его измены. Сотрудник КГБ Анатолий Голицын, перебежавший на Запад, в Хельсинки, в декабре 1961 года предоставил информацию, наводившую на Филби. На самом деле веские доказательства поступили от Флоры Соломон, старой приятельницы Филби, служившей в фирме «Маркс энд Спенсер». Она была очень сердита на Филби за то, что он, по ее словам, посылал из Бейрута антиизраильские сообщения, и поведала об этом Ротшильду, добавив еще, что он коммунист и пытался завербовать ее для «важной работы в защиту мира».
В Бейруте Элиот ознакомил Филби с новыми доказательствами его вины и предложил ему дать согласие на сотрудничество со следствием в обмен на освобождение его от судебного преследования. Филби попросил предоставить ему время поразмыслить.
Заявление Флоры Соломон явилось для Филби полной неожиданностью. Он знал ее с детства. Она была другом его семьи. Позже, когда Филби работал уже с русскими, он встречался с ней. В разговоре он делал вид, что симпатизирует фашистским идеалам. В то время она твердо придерживалась левых убеждений, но позднее, став произраильски настроенной, она, очевидно, очень изменилась.
Принять предложение Элиота Филби не мог категорически. Дело в том, что ему было предложено рассказать все, что он знал о КГБ, назвать тех, кто еще работал в Великобритании. Эллиот упомянул несколько имен, и некоторые очень встревожили Филби. Стало очевидным, что соглашение может быть аннулировано в любой момент, если Филби откажется назвать кого-либо. Пойти на такую сделку разведчик не мог.
По мнению Филби (а оно совпадало с мнением Центра), то обстоятельство, что встреча состоялась в Бейруте, а не в Лондоне, и что ему заведомо было сделано неприемлемое предложение, свидетельствует о намерениях английских спецслужб подтолкнуть Филби к побегу, ибо в это время британское правительство меньше всего хотело, чтобы разведчик Филби оказался в Лондоне, чтобы разразился скандал и состоялся судебный процесс.
Имеются данные, которые подтверждают, что такое толкование событий соответствует действительности. С тех пор как Филби после бегства Бёрджесса и Маклейна в 1951 году впервые попал под подозрение, СИС боролась за то, чтобы сохранить свои особые отношения с ЦРУ. Если бы Филби было разрешено вернуться в Великобританию, его бы арестовали и судили и СИС вынуждена была бы признать, что, уволив Филби по серьезному подозрению, впоследствии вновь приняла его на работу и послала в Бейрут. И, что еще хуже, сделала это, не проинформировав непосредственно ЦРУ.
Более того, в этот период консервативное правительстве Гарольда Макмиллана подверглось острой критике в связи с целой серией скандалов, связанных с безопасностью. В памяти общественности было свежо дело Джорджа Блэйка, сотрудника СИС, приговоренного к 42-м годам тюремного заключения за шпионаж в пользу русских. 13 ноября 1962 года было объявлено о создании специального трибунала для расследования дала Джона Вэссела, занимавшегося шпионажем в стенах Военно-морского министерства. В декабре была приговорена к двум годам тюремного заключения за передачу сведений своему любовнику-югославу старший сотрудник Центрального информационного управления. Дело Филби могло стать той последней каплей, которая решила бы судьбу подвергавшегося нападкам правительства.
Однако следует обратить внимание еще на одно обстоятельство в рассказе Филби о сделанном ему предложении. Он подчеркнул, что ряд имен подозреваемых, перечисленных Элиотом, встревожил его. Другими словами, британские службы в своих подозрениях в отношении этих людей не ошибались. Если это были агенты, позднее разоблаченные, как, например, Блант, Блэйк, Филби, вероятно, не стал бы упоминать об этом факте. Но, упомянув о нем, он тем самым посеял подозрения, что из встревоживших его лиц не все были раскрыты и некоторые еще действовали на тот период.
Бытует мнение, что Филби был якобы кем-то предупрежден о том, что в скором времени его могут арестовать. Филби по этому поводу заявляет следующее:
«Никакого предупреждения я не получал. Дело в том, что в течение 12 лет я готовился к подобной ситуации, так как знал: провал может произойти в любой момент. И Когда этот день пришел, что мне оставалось делать? Говорили, что я колебался, но это неправда. Просто я задержался и немного выпил, чтобы показать окружающим, что ничего непредвиденного не произошло, и потратил немного времени, чтобы удостовериться, что пути для отступления по-прежнему надежны. А там — ищи ветра в поле. Как могли меня остановить? В Бейруте у меня были не только враги, но и хорошие верные друзья».
