Уильям Аллен - Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828–1921
Несмотря на приближение 4 или 5 турецких дивизий (25–30 тыс. штыков), брошенных против 30 армейских батальонов (15 тыс. человек), можно было все-таки попытаться отбиться. Однако о том, чтобы остановить турецкое наступление на Карс, укрепившись на импровизированной линии фронта, проходившей северо-восточнее Сарыкамыша к равнине, окружавшей железнодорожную станцию в Ново-Селиме, нечего было и думать. 30 турецких батальонов I Кавказского корпуса с их мощной артиллерией и нерегулярной кавалерией могли безо всякого труда окружить армянские части.
Армянский генерал Арефьев (Арешьянц), командовавший войсками в Ново-Селиме, очевидно, хотел преградить главные подходы к Карсу с юго-запада: несколько троп, а также железную дорогу и два шоссе, которые соединяли Карс с Сарыкамышем и Каракуртом. Армянская линия обороны шла от Энгижи вдоль реки на Безиргангечит и Ново-Селим, а оттуда – в Карапинар, Тикнис и Аджадеве. Здесь 9 тыс. стрелков должны были удерживать фронт протяженностью более 40 км. Против этой плохо защищенной линии фронта медленно сосредотачивались три турецкие дивизии. 19 апреля турки нанесли удар в двух местах: по Ново-Селиму, в центре, и по Аджадеве на крайнем левом фланге. Туркам удалось овладеть горой, у подножия которой стояла деревня Аджадеве, однако в результате яростной контратаки они были отброшены. Другая контратака выбила турок из Ново-Селима, но ненадолго. Противник подтянул свежие силы и в нескольких местах прорвал линию фронта по обе стороны от этого селения. После 6 часов вечера армяне уже отступали в Банлиахмет; им удалось уйти, потеряв всего 350 человек. Победа досталась туркам.
В тот день, когда шло сражение за Ново-Селим, на линии фронта побывали генерал Лебединский (главнокомандующий закавказскими войсками), генерал Назарбеков и несколько офицеров штаба, среди которых был полковник Шардиньи, глава французской военной миссии. Они весьма оптимистично отозвались о перспективах дальнейшего сопротивления туркам. Позже в тот же день Лебединский подтвердил эту оценку на заседании Армянской национальной ассамблеи в Александрополе. Большинство ассамблеи проголосовало за продолжение войны. Однако у закавказского правительства и конгресса было иное мнение по этому вопросу. С 8 апреля делегаты Трапезундской мирной конференции настаивали на том, чтобы принять турецкий ультиматум, и 10-го числа в Трапезунде была получена телеграмма из Тифлиса с согласием. Возможно, ее прибытие в Трапезунд несколько задержалось, поскольку 12-го турецкий генерал, командовавший войсками, которые приближались к Батуму, потребовал не позднее 13 апреля сдать ему эту крепость и прилегающий к ней район. Получив новый ультиматум, Закавказский конгресс изменил свое мнение – несмотря на протесты татарских депутатов. Конгресс поддержал правительство, приняв неожиданное решение отвергнуть требование турок. Таким образом, правительство в Тифлисе 14 апреля официально признало состояние войны. В тот же самый день части 37-й турецкой дивизии при поддержке нерегулярных частей лазов и аджаров атаковали Батум. Через несколько часов комендант крепости, имея гарнизон численностью 3 тыс. человек, включая 600 офицеров, решил сдаться. Остатки грузинского корпуса ушли на позицию Муха – Эстате, за которую русские солдаты столь храбро сражались в годы Крымской войны и войны 1877–1878 гг. Эта позиция располагается между Кобулети и Озургети. Узнав об этом, закавказское правительство снова изменило свое решение. 22 апреля Тифлисский конгресс провозгласил независимую Закавказскую федеративную республику. Глава правительства, грузинский меньшевик Гегечкори, передал свой пост другому грузину из той же партии, Акакию Ченкели, который возглавлял делегацию в Трапезунде. Таким образом, через неделю после возобновления боев с турками, в результате которых был сдан Батум, Ченкели получил задание возобновить переговоры о мире.
После боев под Ново-Селимом войска обеих сторон двинулись по направлению к Карсу. Рано утром 23 апреля армянские части заняли линию, проходившую через селения Самова, Карачобан (Гарамвартан) и Бозкале до железнодорожной станции Владикарс. Отсюда они прошли восточнее Каре-Чая до селения Каникёй, в 10–11 км от внешних фортов Карса. Утром турецкие войска заняли свои позиции, и началась перестрелка. К 2 часам дня генерал Назарбеков получил три телеграммы. Ченкели извещал его о появлении новой независимой республики. Две телеграммы, отправленные вновь назначенным военным министром, грузинским генералом Одишелидзе, приказывали Назарбекову прекратить огонь по соглашению с турецкими военными властями на фронте. Назарбекову было велено передать решение правительства турецкому генералу, стоявшему перед ним (Якупу Шевки-паше), в надежде, что он передаст его Вехип-паше. В армянских рядах воцарилась полная неразбериха, когда турки сообщили парламентеру, прибывшему к ним с белым флагом, что они не получали никаких инструкций от своих армейских или корпусных командиров, и, пока армянские предложения будут переданы Вехип-паше, у них не остается другого выбора, как только продолжить бои.
Ответ турецкого главнокомандования прибыл на следующий день. Предложение о перемирии принималось при условии, что армяне отойдут за линию, соединявшую Карские форты. Одновременно турки стали обходить Карс, двигаясь к железнодорожной станции Мезреа, создавая угрозу армянским коммуникациям с Александрополем. В течение дня 24 апреля полковник Морель дважды совещался с полковником Казим-беем, который командовал турецким авангардом у Карса. Вехип-паша выдвинул новое условие – армяне должны сдать форты на левом берегу Каре-Чая утром следующего дня (25 апреля), а днем – форты на его правом берегу. Отход армянских войск за Арпа-Чай должен быть завершен в три дня. Назарбеков понял, что ему не остается ничего иного, как только подчиниться этим требованиям.
В 9 часов утра 25 апреля первые турецкие части вошли в Карс. Прошло всего лишь несколько месяцев с того дня, как исполнилось сорок лет (1878–1918) великому штурму Карса русской Кавказской армией под командованием армянина Лорис-Меликова.
Вечером 26-го отступавшие армянские войска были в Башкадыкларе, а 28-го перешли реку Арпа-Чай. Все орудия крепости и все военные припасы, хранившиеся здесь, достались туркам[321].
Политическая неразбериха, порожденная событиями в Тифлисе и переговорами в Трапезунде, помешала армянской армии предпринять сколько-нибудь серьезную попытку оборонять Карс, по крайней мере в тот период, пока не были частично вывезены запасы и не уничтожены накопленные в нем резервы. Но если несчастные армянские командующие надеялись, что после ухода из Карса за старую границу России 1877 г. их несчастья закончатся, то они жестоко просчитались – их ожидали новые беды. Когда 11 мая возобновились переговоры о мире – на этот раз уже не в Трапезунде, а в Батуме, – Вехип-паша заявил, что старые условия мира для турок больше неприемлемы, поскольку армяне и грузины ответили на прежние предложения вооруженным сопротивлением. Территории, которые раньше считались спорными, были теперь завоеваны силой, и Вехип-паша считал себя обязанным выдвинуть новые условия:
1. Районы Ахалцихе, Ахалкалаки и Александрополя передаются туркам, и туда входит турецкая армия.
2. Под контроль турок переходит железная дорога Александрополь – Эчмиадзин – Нахичевань – Джульфа, необходимая для переброски турецких войск в Северную Персию.
3. Пока идет война с Великобританией, турки получают право свободно пользоваться всеми железными дорогами Закавказья.
Эти требования означали, что первый этап турецкой войны в Закавказье завершился, и настало время переходить ко второму. Легкий захват Батума и Карса убедил Энвер-пашу, что он может вернуться к своей идее 1914 г. о пантуранском наступлении, и на повестку дня вышли два вопроса: завоевание Баку и присоединение к Османской империи Кавказского и Персидского Азербайджана[322].
Энвер также надеялся, что если мировая война и распад Российской империи продолжатся, то можно будет предпринять и более решительные шаги: вторгнуться в Закаспийские области и Туркестан, а также поднять панисламистское восстание против британцев в Афганистане, Южной Персии и Северной Индии.
На пути этих грандиозных завоеваний стояли лишь слабые, только что появившиеся на карте мира страны – Грузия и Армения, по территории которых проходили жизненно важные грунтовые и железные дороги. Всем было понятно, что сломить их сопротивление совсем не трудно, и войск, имевшихся у Вехип-паши, было для этого вполне достаточно. Однако для захвата более обширных территорий потребуются дополнительные войска, ибо Британия вряд ли останется равнодушной к судьбе Баку и Северной Персии. Вполне возможно, что недавно созданное в России советское правительство выразит свое недовольство. Несмотря на то что турецкая армия в Палестине попала в опасную ситуацию, 15-я пехотная дивизия, возвращавшаяся с Румынского фронта, была задержана на берегах Босфора, поскольку ее собирались перебросить в Батум. Но Энверу нужны были не только войска – гораздо больше он нуждался в лидерах, способных понять и воплотить в жизнь его амбициозные замыслы. Он вызвал из Триполитании своего сводного брата, Нури-пашу, который успешно сопротивлялся попыткам итальянцев проникнуть в глубь страны, и назначил своего дядю, Халил-пашу, командующим «исламской армией» на Кавказском фронте.
