Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 3
В связи с поступлением таких сведений о «Винтерфельде» и тем, что резидент нелегальной резидентуры Зарубин готовился покинуть Германию и связь с агентом вместо Зарубиной-Горской стал поддерживать агент «Вилли», Центр в мае 1937 года направил в Берлин указание: «“Винтерфельда” законсервировать, обусловив явки и пароль для восстановления связи».
В это же время переводом в Берлин прибыл сотрудник парижской «легальной» резидентуры Рубен (Александр Иванович Агаянц). В октябре 1937 года он через «Вилли» восстановил связь с «Винтер-фельдом», а 4 ноября того же года Центр, соглашаясь с восстановлением связи с ним, писал Рубену: «Ваши встречи с «Вилли» не должны быть чаше одного раза в 3–4 недели. Встречи «Вилли» с «Винтер-фельдом» могут происходить чаще».
Возобновилось поступление фотоматериалов из МИД Германии. В конце мая 1938 года «Вилли» сообщал: «“Винтерфельд” рассчитывает, что с течением времени введенные строгости в его учреждении будут ослаблены и он сможет доставать более ценные документы». Однако «Вилли» беспокоило то, что «Винтерфельд» позволяет себе высказывания в националистическом духе, в частности касаясь гитлеровских планов аншлюса Австрии, захвата Судет, Мемельской области Литвы и т. д.
На встрече с Рубеном «Вилли» сообщил, что «Винтерфельд» чем дальше, тем чаще высказывается по ряду принципиальных вопросов в фашистском духе. Информируя об этом Центр, Рубен отмечал, что «вместе с тем «Вилли» утверждает, что отношение «Винтерфелвда» к работе для нас и даже к нам вообще положительно. Это, но словам «Вилли», отчасти объясняется своеобразной интерпретацией «Винтерфельдом» наших идеологических позиций».
Однако в ноябре 1938 года «Вилли» сообщил, что прервал связь с «Винтерфельдом», окончательно убедившись, что тот в своих профашистских настроениях зашел слишком далеко. На информацию Рубена об этом Центр прореагировал резко, обвинив Рубена в том, что он поставил Центр «перед свершившимся фактом разрыва с «Винтерфельдом» и что с агентом не велось никакой воспитательной работы». «Мы надеемся, — указывалось в письме Центра от 4 декабря 1938 г., - с ближайшей же почтой получить от Вас подробнейшие сообщения по этому вопросу». На это Рубен ответил: «Связь с «Винтерфельдом» прервана на основании Вашей директивы, данной мне при переговорах перед отъездом моим из дома. Тогда же Вы дали установку на консервацию «Вилли». Подробно почтой. Если сейчас необходимо восстановить связь с «Винтерфельдом», то возможность, как выясняется, не полностью исключена. Ответ прошу не задерживать». 8 декабря Рубену было дано телеграфное распоряжение восстановить связь с «Винтерфельдом». Однако выполнить его Рубен не успел — помешала смерть на операционном столе.
Выполняя указание Центра, оперработник Павел, который находился в это время в Берлине, принимая участие в советско-германских торговых переговорах, восстановил контакт с «Винтерфельдом». Поскольку «Винтерфельд» в это время работал в Экономико-политическом от теле МИД, через него удалось получить ряд документов о торговых переговорах Германии с другими партнерами.
В связи с возвращением Павла в Советский Союз контакт с «Винтерфельдом» был вновь потерян. В сентябре 1940 года Центр принял окончательное решение восстановить с ним связь, но сделать это сразу не удалось. Однако 3 июня 1941 г. новый резидент в Берлине Захар сообщил, что «Винтерфельд» установлен, живет за городом, работает на прежнем месте.
Центр принял решение направить в Берлин под официальным прикрытием специально для установления контакта с «Винтерфельдом» уже упоминавшуюся Горскую, которую агент лично знал. Горская проследила маршрут следования «Винтерфельда» с работы домой и провела с ним встречу на станции Кёпеник 14 июня 1941 г. «Винтерфельд» рассказал разведчице, что вернулся в семью, он — секретарь ячейки НСДАП в своем поселке. Старший сын его — мотоциклист в ударной части СС, младший, 17 лет, собирается пойти добровольцем в армию. Сам «Винтерфельд» продолжает работать курьером в МИД. Его возможности стали более ограниченными из-за строгого контроля за прохождением документов со стороны службы безопасности министерства. Однако он выразил готовность, как и прежде, оказывать нам помощь.
По словам «Винтерфельда», слухи о войне с СССР вызвали в народе недоумение и некоторую растерянность. Всем известно, что у СССР нет никаких территориальных претензий к Германии, что СССР помогал Германии продовольствием, сырьем, и непонятно поэтому, зачем надо воевать с русскими. В этих словах агента явно прослеживалась его сохранившаяся симпатия к советским людям. В то же время он заметил, что в народе очень сильна вера в Гитлера, а его армия хорошо организована и дисциплинированна.
Очередную встречу с «Винтерфельдом» Горская назначила уже, как выяснилось, накануне войны. Она не состоялась по причине того, что к этому времени гестапо практически перекрыло все входы и выходы в советские учреждения. Никто не мог войти или выйти из здания советского полпредства без ведома гестапо. С первых часов войны сотрудники посольства СССР были интернированы и в товарных вагонах вывезены через Турцию на родину. Среди них была и Горская.
В связи с тем что договориться о способах связи с «Винтерфельдом» на чрезвычайный период не успели, Центр в октябре 1941 года предложил резидентуре в Стокгольме попытаться вновь установить с ним связь. Однако эта попытка не удалась.
Больше с «Винтерфельдом» наши разведчики не встречались.
36. Федор и «Марта»
Любовь и разведка, как лед и пламень, понятия, казалось бы, несовместимые. Какие могут быть сантименты там, где должны царить трезвый расчет, осторожность, предусмотрительность и вместе с тем разумный риск? Но это только на первый взгляд. В разведке работают живые люди, а не роботы, и им присущи обычные чувства. Они, как и все, переживают радости и горе, душевный подъем и уныние, подавленность. Может быть, именно в такой специфической сфере деятельности, как разведка, чувства дружбы, привязанности, а порой и любви, проявляются наиболее остро, определяют поступки и поведение людей.
Да, партнеры, участвующие в совместной опасной и требующей внутренней собранности работе, когда эмоциональные порывы могут привести к беде и даже к гибели, вынуждены глубоко прятать личные переживания, контролировать их. И все же… Разведка — это прежде всего взаимоотношения людей в необычных обстоятельствах, и от чувств, испытываемых ими друг к другу, нередко зависит очень многое. Разумеется, для настоящего разведчика превыше всего — долг, и, если он, повинуясь сиюминутным настроениям и страстям, забывает об этом, он перестает быть разведчиком.
Об одной трагической и одновременно удивительной, полной жизни истории и пойдет наш рассказ. Это история любви, верности, самопожертвования и долга.
Берлин, 1931 год. За столиком в уютном кафе сидел молодой, со вкусом одетый мужчина. На столике лежали иллюстрированный журнал в яркой обложке и газеты. Посетитель углубился в чтение и неторопливо пил кофе, изредка поглядывая на входную дверь. Он явно кого-то ждал. Наконец дверь открылась и вошла изящная, миловидная женщина лет тридцати. Она осмотрелась, заметила на одном из столиков красочный журнал и, скрывая смущение, направилась к нему. Мужчина встал, вежливо представился, отодвинул стул, приглашая даму к столу. Она назвала себя, подала руку и заняла место напротив.
Федор и «Марта» — так эти двое впредь будут именоваться в переписке с центральным аппаратом внешней разведки и навсегда под этими именами останутся в архивных делах. Их встрече в малолюдном кафе предшествовал целый ряд событий.
В Германии бурлила политическая жизнь. Адольф Гитлер не скрывал притязаний на власть. Советскому правительству требовалась достоверная информация о внутреннем положении и внешней политике Германии, о позиции европейских государств и США.
Однако опытных разведчиков в то время было мало, и этот пробел приходилось восполнять за счет молодых, целеустремленных и смелых сотрудников, беспредельно преданных Родине. Для Федора, разведчика-нелегала, командировка в Германию была первой серьезной пробой сил, началом оперативной работы за рубежом. Обосновавшись в Берлине как коммерсант средней руки, он и выглядел преуспевающим молодым предпринимателем, одновременно занимающимся журналистикой.
Федор понимал, что для того, чтобы получать необходимую руководству страны информацию, нужно добраться до «кухни», где готовятся политические решения, проникнуть в высшие сферы немецкого государства. Но как выйти на правящую верхушку? С легендой коммерсанта вряд ли можно рассчитывать на успех. К ведущим политикам, высоким военным и гражданским чинам подойти трудно, рассуждал разведчик. А что если обратить внимание на обслуживающий их технический персонал? Люди этой категории обычно немало знают.
