Василий Ставицкий - Тайное становится явным. ЦОС ФСБ уполномочен заявить
РАЗМЫШЛЕНИЯ У ПОДЪЕЗДА НА ЛУБЯНКЕ
Александр Николаевич КАРБАИНОВ — генерал-майор запаса, начальник Центра общественных связей в 1990–1992 годах.
Решение о создании Центра общественных связей КГБ СССР было предопределено всем ходом событий в политической, экономической и духовной сферах жизни государства и общества, а также международной ситуацией.
Причем, по моему мнению, это решение запоздало примерно на 2–3 года. Но лучше поздно, чем никогда, поэтому следует отдать должное тогдашнему руководству КГБ за этот креативный шаг.
Нельзя сказать, что ЦОС создавался на пустом месте. Его предтечей было Пресс-бюро КГБ СССР, которое сумело осуществить многие наработки в плане налаживания контактов с журналистами, писателями, кинематографистами. Но, во-первых, оно было малочисленным, и по этой причине широта охвата не соответствовала объективным потребностям дня. Во-вторых, все-таки основная его функция состояла в защите от проникновения в печать сведений, составляющих государственную тайну.
Развернутая структура ЦОС обеспечивала переход количества в качество процесса укрепления прямых открытых связей с трудовыми коллективами, творческими союзами, общественными и научными организациями, органами государственной власти и управления, средствами массовой информации. Иными словами на ЦОС возлагались задачи этакого мультимедиа центра.
В этой связи вспоминаю, сколько споров в руководстве КГБ вызвало предложенное мной название нового подразделения — «Центр общественных связей». Большинство настаивало на названии «Управление по связи с общественностью». Я настойчиво доказывал, что это название сужает истинное предназначение подразделения, поскольку под словом «общественность» в те годы было принято понимать представителей партийно-хозяйственно-профсоюзно-комсомольского актива. Меня поддержал Председатель КГБ В.А.Крючков, после чего название ЦОС обрело легитимность. Надо заметить, что вслед за нами такое же название подобных подразделений выбрали МВД СССР, Прокуратура СССР и ряд других государственных организаций.
Март-апрель 1990 года остались в памяти как время творческого порыва, связанного с комплектованием команды, определения функциональных направлений работы, а самое главное, разработкой планов конкретных действий и предложений по реализации намеченных целей. В короткие сроки был создан работоспособный, творческий коллектив сотрудников с высокой степенью ответственности, опытом оперативной работы и житейским опытом, а также хорошим уровнем оптимизма и честности. Имитаторов бурной деятельности практически не было.
Всех не перечислить, но я с большим теплом вспоминаю своих заместителей В.Ф. Масленникова, А.П.Кондаурова, сотрудников разных отделов Н.И.Никандрова, И.Н.Прелина, С.Ф.Васильева, А.Д.Витковского, М.А.Антипову. Прошу прощения у остальных сотрудников за умолчание, но я сегодня с радостью и благодарностью готов крепко пожать руку каждому из них. Высокий творческий потенциал сотрудников Центра подчеркивает такая деталь: четверо из них, в частности И.Прелин, В.Чиков, И.Царев, А.Волк, стали настоящими писателями.
Мне очень не хотелось бы превращать свои заметки в отчет о проделанной работе или некие мемуары, тем не менее, отдельными мыслями хотелось бы поделиться.
«Камо грядеши?» — Куда идешь? — этот древний общечеловеческий вопрос всегда волновал умы представителей всего спектра общественного мировоззренческого разномыслия, и мы понимали, что каждая его часть видит органы КГБ в соответствующем ей цвете. Именно поэтому мы пытались смелее и решительнее, с предельной откровенностью выходить в люди самым широким фронтом, выступая, как говорят в технике, в качестве задающего генератора, настроенного на частоту того факта, что органы КГБ строго следуют в русле демократизации общества, Закона, правды и гласности.
Публичные встречи с коллективами различных предприятий и организаций, широкие пресс-конференции в стенах здания КГБ, в том числе с участием иностранных корреспондентов многих крупнейших изданий и телерадиокомпаний мира, я считаю, сделали свое дело. Правда, многие наши усилия 1990–1991 гг. были перечеркнуты неумными и самоуверенными действиями руководителей КГБ в известный период.
По этим же причинам не осуществились уже начатые проекты создания сериалов художественных фильмов по архивным материалам КГБ с Италией, США, ФРГ.
Это вызывает чувство досады, но я всегда с большим удовольствием вспоминаю начальный период деятельности ЦОС. С личных позиций он мне принес чувство удовлетворенности, повышение духовности, уровня образования и понимания людей различных национальностей и профессий.
Я благодарен судьбе, что мне довелось встретиться со многими всемирно известными людьми. Наши беседы всегда носили деловой характер и были пронизаны взаимным уважением и искренностью.
Это навсегда останется в памяти.
В качестве примера я хочу привести письмо финской журналистки, которой я давал первое интервью как иностранному корреспонденту:
«Уважаемый Александр Николаевич! — Еще раз хочется поблагодарить Вас за приятное отношение к нашей работе во время интервью с Вами. Передача об интеллигенции сегодня пошла в эфир в Финляндии по второму каналу (TV2) 3 июня. Прилагаем кассету с этой передачей. На той же кассете мы копировали для Вас вдобавок отрывок передачи «Актуальной двойки» (актуальности TV2), где также показывали часть интервью с Вами. Это было показано финскому зрителю 29.05. Для отпуска или отдыха — добро пожаловать в Финляндию, а именно в город Тампере, где находится наш телевизионный центр. Приходите в гости — если хотите «инкогнито», для более близкого знакомства с «бесстрастными» финками. Будем топить для Вас баню очень теплую. С наилучшими пожеланиями».
Завершить свои заметки хочу строками интервью девятилетней давности, данным мною корреспонденту журнала «Народный депутат» Владиславу Монахову.
Оно довольно точно передает атмосферу тех лет и, как мне кажется, не потеряло своей актуальности во многих своих положениях и сегодня:
«Судьбе было угодно, чтобы старомосковское название Лубянка стало именем нарицательным. С той давней послереволюционной поры, как здесь поселилось могущественнейшее ведомство, это слово произносилось пугливым полушепотом. Если человека «увезли на Лубянку», считай, нет его, сгинул! Отсюда вздымался «карающий меч революции» и опускался на головы «врагов».
Сын за отца, понятно, не отвечает. Но разве не унаследовал и КГБ знакомые до боли «фамильные черты»? Разве совсем недавно не жили мы в обстановке шпиономании, сверхсекретности, преследования инакомыслящих? Разве не внушали нам по-старинке, что враг не дремлет и его надо разоблачить, обезвредить? Было, было… Но, как сказал еще Вергилий, «новый век настает, другое рождается время».
Наконец-то наступило оно и для нашего многострадального общества, для государства, которое сегодня пытается стать подлинно демократическим, истинно правовым. Не будем наивными — процессы обновления необратимы лишь в том случае, если они коснутся армии и КГБ. Вот почему столь горячо ведутся в печати и с разных трибун споры о военной реформе, о перестройке деятельности органов госбезопасности.
Как идет перестройка в Комитете госбезопасности и идет ли? А может, и вправду в эпоху гласности, открытости эта служба нам не нужна?
Эти свои вопросы и сомнения я нес туда, где в круговерти автомобилей задумчиво стоит в длиннополой шинели «самый первый чекист». За спиной «железного Феликса» высится огромное, давящее на площадь здание, облицованное по низу черно-серым гранитом, с геральдическими мечами и щитами на стенах.
Вот и он, загадочный подъезд номер 1-а. Толкаю тяжелую дубовую дверь, и она беззвучно отворяется. В вестибюле меня встречает офицер КГБ. Сверив фотографию на редакционном удостоверении с моей личностью, сказал по-военному четко: «Генерал ждет вас».
Поднимаясь по мраморным лестничным маршам на третий этаж, где расположился Центр общественных связей КГБ СССР, я вдруг увидел из окна узкий дворик-яму, за ним какие-то этажи. Вопросительно взглянул на сопровождавшего меня офицера, тот кивнул головой: «Да, это и есть бывшая внутренняя тюрьма КГБ».
Та самая, о которой сложено столько мрачных легенд?.. Отсюда начинался архипелаг ГУЛАГ. А не из этого ли окна, блестя стеклами пенсне, с усмешкой смотрел Берия на ошельмованного им маршала Блюхера?.. Признаюсь, легкий холодок пробежал по спине при мысли о том, что я нахожусь в здании, куда стекаются секреты государства и где определялись судьбы и отдельных людей, и целых народов.
Генерал-майор Карбаинов был в штатском. Ему 45 лет. Родился и вырос на Сахалине. Закончил МАИ. По распределению попал в Красноярск, в известное КБ, где конструировали спутники связи «Молния» и «Горизонт». Был на выборной комсомольской работе. Затем Высшая школа КГБ. Несколько лет работал в Отделе административных органов ЦК КПСС. Последняя должность — заместитель начальника Управления КГБ СССР по защите советского конституционного строя.
