Джеролд Шектер - Шпион, который спас мир. Том 2
Обзор книги Джеролд Шектер - Шпион, который спас мир. Том 2
Дж. Шектер, П. Дерябин
Шпион, который спас мир.
Как советский полковник изменил курс «холодной войны». Кн. 2
THE SPY WHO SAVED THE WORLD
HOW A SOVIET COLONEL CHANGED THE COURSE OF THE COLD WAR 2
CHARLES SCRIBNER'S SONS
New York
MAXWELL MACMILLAN CANADA
Toronto
MAXWELL MACMILLAN INTERNATIONAL
New York Oxford Singapore Sydney
Глава одиннадцатая. Париж
Когда самолет Пеньковского приземлился в Ле Бурже в среду утром, 20 сентября 1961 года, в воздухе разливалась приятная прохлада после рекордной жары. Настроение у Пеньковского было прекрасное. Его поездка в Париж на советскую выставку-ярмарку была лично одобрена главой советской военной разведки генералом Иваном Александровичем Серовым. Ни «соседи» (КГБ), ни Центральный Комитет не сказали ни слова по поводу того, что Пеньковский выезжает из Советского Союза во Францию. Пеньковский стал «выездным», человеком, который, благодаря хорошему личному делу, может выезжать за границу. У него были надежные поручители, в предыдущих поездках он хорошо себя показал и вернулся.
Советская выставка, открывшаяся неделю назад, не произвела впечатления на Париж. Интереса было значительно меньше, чем в июле на подобной выставке в Лондоне. Парижане жаловались на медленное обслуживание и высокие цены в советских специализированных продуктовых павильонах. Первые полосы французских газет сообщали об одностороннем возобновлении Никитой Хрущевым советских ядерных испытаний в атмосфере. За два дня до приезда Пеньковского газеты предупреждали, что радиоактивность повысилась до «тревожного уровня». Неважно, Пеньковский не позволит, чтобы небольшая радиоактивность испортила его первую поездку в Париж. Главной новостью был террористический заговор крайне правой секретной военной организации с целью убийства де Голля. В центре внимания газет также было и решение Ив Сен-Лорана уйти из фирмы «Кристиан Диор» и открыть собственный дом моделей. Бьюлик, Кайзвальтер, Шерголд и Стоукс приехали изучать последние достижения советских программ по ракетным и ядерным боеголовкам, пока Пеньковский будет развлекаться в величайшем городе Европы.
Одно его беспокоило. Он обязательно скажет группе, что нужно разработать систему, которая дала бы ему возможность быстро передавать им срочную информацию{1}. В воскресенье, 13 августа, когда Восточная Германия под прикрытием советских войск развернула колючую проволоку и начала сооружение Берлинской стены, Пеньковский был в Москве, не имея выхода на офицеров группы. «Пограничный контроль» — так это назвал Хрущев. Пытаясь остановить поток эмигрантов с Востока на Запад, составивший более 150 000 человек в первые шесть месяцев 1961 года, Хрущев и его высшие военные советники решили перекрыть жителям Восточной Германии свободный проход в Западный Берлин. Лидер Восточной Германии Вальтер Ульбрихт сиял от удовольствия, но весь остальной мир негодовал{2}.
Пеньковский в подробностях узнал о постройке стены за четыре дня до исполнения этого плана, но не мог послать хоть слово американцам или англичанам. Если бы президент Кеннеди знал о намерениях Хрущева, он мог бы сорвать акцию Советов, первым предложив план постройки стены, он, возможно, вынудил бы их отказаться от этого; в самом крайнем случае можно было предупредить восточных немцев об опасности[1].
Пеньковский смог передать Гревилу Винну в Москве информацию о стене, включая технические детали ее сооружения, только 23 августа, спустя десять дней. Целью поездки Винна в официальной версии для Государственного комитета была возможность увидеть французскую выставку в Москве и организовать на осень визит британской делегации. Это позволило Пеньковскому встретиться с Винном один на один и передать шесть роликов пленки, материал по Берлинской стене, перекопированные им книги и прибор для наведения ракет, который он обещал группе.
25 августа Пеньковский ужинал с Винном в ресторане гостиницы «Будапешт» в центре Москвы. В начале ужина Винн передал Пеньковскому письмо. Пеньковский взял его в кабинку мужского туалета, прочитал, спустил воду, вымыл руки и, вернувшись, отдал его Винну. Письмо содержало сведения о договоренности о встречах в Париже. «Все это весьма неплохо, но вы тоже должны быть в Париже», — сказал Пеньковский.
20 сентября в зале прилета Ле Бурже сияющий Гревил Винн встречал Пеньковского, чтобы отвезти его в отель «Каир», на бульваре Сен-Жермен, на левом берегу Сены. Пока они ехали по Парижу, Пеньковский передал Винну пакет с одиннадцатью роликами непроявленной пленки «Минокс». Роджер Кинг, офицер МИ-6, забрал пленку у Винна и отослал с курьером в Лондон на проявление. Кинг был связным Винна, шофером группы и вообще полезным для парижской операции человеком. Кинг, связной между группой и Винном, был представлен Пеньковскому, но, как и Винн, на встречах не присутствовал. Это было еще одним залогом безопасности. Таким образом, Винну не нужно было знать имен четверых членов группы. Кинг проинструктировал Винна: в 19.30 тот должен сопроводить Пеньковского от отеля к пешеходному мосту Сольфе-рино на левом берегу реки. Это было недалеко от отеля, вниз по бульвару Сен-Жермен к Рю де Бельшас, там повернуть направо и идти по этой улице до конца, к Сене. Пеньковский должен был один пройти по мосту к Тюильри, на правый берег реки и найти офицера из группы.
Как только Пеньковский перешел через реку, он увидел Кайзвальтера и пошел за ним по набережной к припаркованной машине. Они подъехали к явочной квартире, в тихий дорогой жилой квартал на правом берегу Сены, к северу от Понт де Гренель. Англичане сняли квартиру на улице Хамо Беранже, 6, на четвертом этаже против лифта. Недавно построенный шестиэтажный дом стоял на углу неширокой улицы, упиравшейся в полукруг элегантных частных домов. Это был тупик, поэтому движение было запрещено. В гараж дома въезжали прямо с улицы, и члены группы могли сразу войти из гаража в лифт, чтобы Пеньковского не видели в холле.
Кайзвальтер и Стоукс жили в квартире с начала сентября. Пока они ждали, не зная точной даты прилета Пеньковского, напряжение возрастало. Обычные повседневные домашние дела становились поводом для открытых ссор. Кто вынесет бутылки из-под «Перье»? Кто уберет мусор? Необходимо было соблюдать безопасность и выходить в город как можно реже; в такой ситуации столь тесные отношения их изматывали{3}. Приезд Пеньковского дал некоторое облегчение: началась работа, вернулась притупившаяся было целеустремленность. Посыпались сердечные приветствия. Джо, Майклу, Джорджу и Гарольду Пеньковский подарил черную икру и украшенные серебром полированные грузинские коровьи рога для вина, чтобы пользоваться ими в особо торжественных случаях. Он привез икру и для Дженет Чисхолм.
С первой встречи Пеньковского и членов спецгруппы прошло пять месяцев. Они подняли за это бокал белого вина. Пеньковский объявил, что его жена Вера через пять месяцев должна родить второго ребенка. Остальные, поздравив, предложили выпить и за это.
Когда Пеньковского спросили о том, как он видит свою дальнейшую карьеру в Москве, он сказал:
— Все зависит от отношения Центрального Комитета. Непосредственно перед этой поездкой они потребовали на меня новую характеристику[2]. Было даже предложение, одобренное двумя генералами ГРУ, послать меня работать в Вашингтон советником при советском посольстве. Конечно, работать я буду на ГРУ.
Пеньковский объяснил, что ГРУ согласовало свое предложение в Государственном комитете с Гвишиани. Что будет дальше — зависит от их реакции на историю его отца.
— В эту поездку я отправился лишь потому, что лично против меня со стороны «соседей» не поступило ничего негативного.
— Даже несмотря на то, что ситуация в Берлине довольно серьезная, я очень рад, что наши правительства (Соединенных Штатов и Великобритании) показали такую твердость и решительность. Советы не ожидали такого твердого отпора. Это поставило их в затруднительное положение. Микоян (первый заместитель Председателя Совета Министров) совсем не ладит с Хрущевым. Они все еще не уверены в себе и знают, что у них есть не все, чего они хотят. Они могут предпринять массированную атаку, но это не решит всех их проблем{4}, — Пеньковский употреблял профессиональные термины, но группа понимала, что он имеет в виду: хотя у Советского Союза было достаточно ядерного оружия, чтобы нанести некоторый ущерб Соединенным Штатам, но этого было недостаточно для предотвращения ответного удара американцев, который нанес бы еще больше повреждений. Он знал, что в американской ядерной стратегии основной была концепция «массированного возмездия», который означал бы полномасштабную всеобщую ядерную войну против Советского Союза в случае нападения на США.
