Владимир Арбузов - Броненосный крейсер “Адмирал Нахимов”
Потеряв друг друга из виду, они оказались представлены только своей судьбе. И она обошлась с ними, как и подобает в таких случаях на войне, беспощадно. Погибли все.
Начав поиск японских миноносцев прожекторами, “Нахимов”, как, впрочем, и другие корабли эскадры, только привлек к себе их внимание. Японские миноносцы стаями бесстрашно бросались в атаку, и результат не заставил себя долго ждать. Около 10 часов ночи “Нахимов” в носовую часть по правому борту получил свое единственное и, как оказалось, смертельное попадание торпедой.
От сотрясения вышли из строя носовые генераторы, на корабле погас свет. Водяные потоки, даже несмотря на задраенные переборки, начали распространяться по кораблю, и отсек за отсеком заполнялись водой. Многолетние плавания в теплых широтах, где коррозия буквально “съела” все переборки, превратив корпус “Нахимова” как бы в огромную чашу, разделенную на тонкие легкопроницаемые ячейки.
Ветхое состояние переборок и двойного дна теперь давало знать о себе в полную меру. Но Морское министерство, лихорадочно собирая разнотипные корабли в эскадру, даже и не задумалось над этим. Не помогла и интенсивная работа всех водоотливных средств. Нос все более и более уходил в воду, корма поднялась, оголились винты, и “Нахимов”, уже еле двигаясь вперед, как бы толкался на одном месте. Корабль остался один в ночи среди стаи вражеских миноносцев. которые затем потеряли его из виду.
Борьба за живучесть дала свои плоды — было восстановлено освещение. Приступили к подводке к борту пластыря. Но сделать это не удавалось — помешали волнение и ветер.
Море тем временем неотвратимо втягивало “Нахимов” в свою пучину. Корабль все более оседал носом и кренился на правый борт. Положение становилось безнадежным. Вода уже затопила почти все носовые помещения и теперь вплотную подобралась к водонепроницаемой переборке на 36 шпангоуте. Теперь только она отделяла ее от прорыва в обширное носовое котельное отделение. Остался единственный спасительный выход — развернуть корабль и двигаться прежним курсом кормой вперед, но теперь уже не к Владивостоку, который стал недосягаем, а к ближайшему корейскому побережью, преследуя несбыточную мечту о заделке пробоины пластырем при помощи водолазов и спасении корабля. И, хотя переборка на 36 шпангоуте сдерживала напор воды, она все же медленно распространялась по кораблю, минуя, к счастью, котельное отделение. Так в тревогах и суматохе прошла ночь.
Утром на горизонте показался берег. К удивлению всех, это был не нейтральный корейский берег, а остров, имя которого уже стало синонимом ужасающего поражения в этой войне. Берег острова Цусима теперь остался единственной надеждой на спасение. С корабля по приказанию командира стали спускать шлюпки и переносить на них раненых. В это время на горизонте показался сначала японский истребитель “Сирануи”, а чуть позже вспомогательный крейсер “Садо-Мару”. Приблизившись к “Нахимову”, истребитель поднял сигнал с предложением о сдаче в плен. В эту минуту командир капитан 1 ранга А.А. Родионов принял единственно правильное решение — взорвать корабль. Выполнить это приказали минному офицеру мичману П.И. Михайлову. Через несколько минут в минный погреб заложили подрывной заряд, а сам запальный шнур вывели на верхнюю палубу, а оттуда в стоящую рядом шлюпку.
Последний, полный драматических событий день жизни “Нахимова”, со слов очевидцев, описан талантливым русским и советским писателем А.С. Новиковым-Прибоем, и автор, приведя здесь документальные воспоминания их участников, считает излишним их пересказ.
Взрыва не произошло. Устанавливавшие в погребе взрывное устройство гальванеры, сочтя, что крейсер уже начал тонуть, нарушив приказ, отсоединили от запала провода. В это время на корабле во время начавшейся паники погибло еще 18 человек. Эта трагедия в то утро оказалась не последней.
Посланная с “Садо-Мару” трофейная команда в 7 часов 50 минут 15 мая 1904 г. ступила на палубу “Нахимова”, и на нем быстро был поднят японский флаг, и с этой минуты для истории он стал кораблем-пленником. Оставшиеся теперь навсегда неизвестными гальванеры, не выполнившие приказа, непроизвольно заставили “Нахимов” разделить позор с другими, сдавшимися по трусливому безволию адмиралов, кораблями второй Тихоокеанской эскадры.
Но пленен “Нахимов” был только для истории. Довести "“пленного” даже до цусимского берега японцы не смогли. На горизонте показался израненный “Владимир Мономах”. Его судьба оказалась схожей с судьбой “Нахимова”. Приняв с “Нахимова” 26 офицеров и 497 матросов, “Садо-Мару” устремился к “Мономаху”.
Но не все покинули умирающий корабль. На нем остались его командир и штурман лейтенант В.Е. Клочковский. Они сорвали вражеский флаг, сведя на нет весь “успех” по захвату крейсера. “Нахимов” стоял обреченный. Около 10 часов утра в водах Корейского пролива с координатами 34°34' северной широты и 129°32'восточной долготы, повалившись на правый борт, крейсер ушел в голубое безмолвие. Судьба все же спасла проявивших отвагу командира и штурмана. Спаслись и 2 офицера и 99 матросов, сумевшие еще до подхода “Садо-Мару” высадиться в шлюпки, — они добрались до острова и сдались в плен.
Последнюю точку в судьбе цусимского флота и одного из его кораблей “Адмирала Нахимова” поставили уже чиновники Морского ведомства. Они еще в течение двух месяцев после гибели эскадры числили ее корабли в боевом составе, пока уже после прокатившейся по всей стране Первой русской революции не соизволили выпустить в свет 15 сентября 1905 г. приказ об их исключении. Этот приказ исключал и “Нахимов”. После поползшей по империи смуте не только о “Нахимове”, но и о всех погибших в войне с Японией забыли. Другая война — с Германией — уже напрочь перечеркнула о них память.
Вспоминали о “Нахимове” уже в наши дни. Невесть откуда появился слух о том, что на корабле находился чуть ли не весь золотой запас эскадры. Слух не на шутку взбудоражил пылкие головы тех, кто сейчас с легкостью не только “пишет”, но и “переписывает” нашу историю, основываясь при этом только на своих догадках. Но потом “историки” подобного рода утомились, и все затихло.
Тем же, кто изучает историю, работая в архивах, и по воспоминаниям участников тех событий, всегда было ясно, что в России золото и большие деньги прошлое и нынешнее чиновничество из своих рук никогда не выпускало и непосильный труд при их дележе доверяло только себе.
Из донесения командира крейсера 1-го ранга “Адмирал Нахимов”
14-го мая 1905 года крейсер “Адмирал Нахимов” в составе 2-эскадры Тихого океана вошел в Цусимский пролив. День был мглистый, даль покрывалась туманом, и, хотя к 1 часу дня он рассеялся, горизонт все время был во мгле.
За несколько минут до 10 часов пробили боевую тревогу. Японские крейсера, дойдя до траверза “Нахимова”, около 10 час. повернули все вдруг влево и скрылись в тумане.
В 10 ч. 30 м. дали обед первой вахте; вторая обедала тотчас же, как кончила первая.
Во время боя, вплоть до получения минной пробоины, крейсер “Адмирал Нахимов” держался в расстоянии 2-3 кабельтов от переднего мателота. С начала боя до 5-ти часов он шел сзади броненосца “Наварин”. а когда броненосец “Сисой Великий”, справившийся с пожаром, вступил в бой, то за “Сисоем Великим”.
С момента открытия огня вплоть до его прекращения крейсер был осыпаем снарядами. Масса снарядов при недолетах разрывалась на воде, и их осколки осыпали верхнюю палубу, попадая в последнюю через орудийные порты. Некоторые снаряды разрывались при ударе о броню, не нанося существенных повреждений. Много снарядов попало в крейсер под большим углом падения и, пробивая мостики и верхнюю деревянную палубу, производили местные небольшие пожары. Два из них, крупного калибра, пробив палубы, разорвались в батарее один над 10-м 6-дюймовым орудием, другой над камбузом, поранив близ стоящих людей.
Все надстройки и вентиляторные трубы были изрешечены осколками. Сеть беспроволочного телеграфа была уничтожена в самом начале боя. Приборы не пострадали, так как их заблаговременно поместили в подбашенное отделение правой башни, сделав летучую проводку. Кормовой дальномер был исковеркан одним из первых снарядов; носовой же был приведен в негодность в середине боя. Один из дальномерщиков носового дальномера был убит, другой тяжело ранен в глаз. Рангоут сильно пострадал. Кормовой гафель сбило, а снасти перебиты во многих местах. Стрела, служащая для спуска минных и паровых катеров и барказов, была испещрена осколками; подъемные и стрел-тали перебило. Прожектор на фор-марсе уничтожило, установка левого сильно повреждена; впоследствии, когда с наступлением темноты, прожектора ставились на место, левый прожектор нельзя было установить. У оставшихся трех перебило проводку, и ее пришлось заменить летучей.
