Валерий Мужеников - Броненосные крейсера “Шарнхорст”, “Гнейзенау” и “Блюхер” (1905-1914)
Прежде чем начать поиски немецкой эскадры, корабли должны были срочно пополнить запасы топлива. В гавани стояли только три угольщика, поэтому вся эскадра не могла грузиться углем одновременно, за недостатком угольщиков погрузка полного запаса топлива требовала нескольких дней, в виду чего офицерам был разрешён съезд на берег.
Самое главное было прежде всего снабдить углём линейные крейсеры, однако, не они были первыми в расписании. В первую очередь приказали с первых трёх прибивших угольщиков погрузить уголь на крейсера “Карнарвон”, “Бристоль” и “Глазго”. Крейсера находились в положении 4- и отчасти 6-часовой готовности. “Бристоль” совсем прекратил пары для исправления котлов, а на “Кенте” разобрали одну из двух главных машин для ремонта.
Придя на Фолклендские острова, Стэрди выработал план, согласно которыму оба линейных крейсера вместе с тихоходным “Карнарвоном” должны будут вести бой с двумя германскими броненосными крейсерами, в то время как броненосные крейсеры “Кент” и “Корнуол” и лёгкие крейсеры “Глазго” и “Бристоль” расправлялись бы с тремя лёгкими крейсерами Шпее.
8 декабря в порту Стенли к борту “Инвинсибла” в 04.00 подошёл угольщик, и команда приступила к погрузке угля. Вскоре прибыл второй угольщик, и к погрузке угля приступили на “Инфлексибле”. Только “Карнарвон” и “Кент”, из которых последний ещё не принял угля, находились в готовности к бою. “Корнуол” и вооруженный пароход “Македония” ещё и не начинали грузиться, “Бристоль” стоял без паров, а “Глазго” ремонтировал машины.
Встреча адмирала М.Шпее и офицеров его штаба в Вальпараисо
В 05.00 “Гнейзенау” и “Нюрнберг” отделились от эскадры и направились к порту Стэнли. Вследствие ошибки в счислении эти два корабля пришли к порту с опозданием на час, так что тактические ошибки усугубили стратегический промах.
Но даже 8 декабря, когда немецкая эскадра появилась в виду Фолклендских островов, ещё не всё было потеряно. Дело в том, что погода в этой части отличается неустойчивостью. Дождь, снег, штормовые волны, туман и плохая видимость считаются нормальными даже в середине лета. В течение дня погода в этих местах может меняться до четырнадцати раз. Это прекрасно знали все моряки, в том числе и немецкие. Но кто же мог предположить, что весь день 8 декабря у Фолклендов будет солнечная погода, чистое небо, абсолютная видимость (до 30 миль), отсутствие ветра и полный штиль. На весь день! В противном случае, эскадра Шпее вполне могла затеряться в одном из снежных зарядов и оторваться от противника даже 8 декабря.
Но этого не произошло…
При этих обстоятельствах в 07.50 береговой наблюдательный пост, установленный додредноутом “Канопус”, донёс о появлении с юга двух крейсеров, за которыми виднелись на горизонте дымы нескольких судов. Это подошли “Гнейзенау” и “Нюрнберг”, направленные для высадки десанта. Захваченные врасплох, англичане тот час прекратили погрузку угля, баржи и пароходы отослали в глубину гавани. Крейсера без всякого приказания начали форсированно поднимать пары, и когда в 08.14 Стэрди поднял своим кораблям сигнал: “Приготовиться сняться с якоря”, эскадра уже усиленно дымила и спешно готовились к выходу в море.
Командир “Инвинсибла” коммодор Бимиш доложил Стэрди, что ему надо около двух часов до готовности машин. И действительно, флагманский крейсер начал движение к выходу из гавани в 10.00. Это был тревожный момент. Немцы могли атаковать британские корабли при выходе из гавани, прежде чем главные силы успели бы выйти.
В 08.30 немцы увидели низкие холмы, окаймляющие гавань с юга, и поднимающийся дым. Затем, по мере их приближения, дым становился всё гуще и гуще, так что над всей гаванью навис чёрный туман.
Это обстоятельство не встревожило немцев. Они объяснили его тем, что англичане пытаются уничтожить склады топлива, точь-в-точь как несколько недель назад это делали французы в Папетэ.
В 09.00 наблюдатели на германских кораблях донесли о присутствии в гавани неприятельских кораблей, и некоторым офицерам показалось, что они видят треногие мачты – верный признак линейных крейсеров в те дни. Однако, Маеркер не заметил треног. Он думал, что там находятся только четыре корабля из числа старых броненосцев и броненосных крейсеров с парой лёгких крейсеров, и спокойно шёл в осиное гнездо.
Сразу после 09.00 в приближавшихся крейсерах опознали “Гнейзенау” и “Нюрнберг”. Когда “Гнейзенау” в 09.25 приблизился на дистанцию открытия огня, перед ним встали два водяных столба, и из гавани донесся грохот выстрелов тяжёлых орудий. Это “Канопус” открыл по ним огонь из своих 305-мм орудий и успел сделать пять залпов, пока они вышли из угла обстрела его орудий.
Маеркер приготовился отвечать, но в это время Шпее поднял ему сигнал в бой не вступать, 09.30 немцы повернули и полным ходом стали уходить, подняв пары во всех котлах. После этого германская эскадра, увеличив ход, склонилась к Ost, чтобы соединиться с “Гнейзенау” и “Нюрнбергом”, отходившим на SO. Шпее, очевидно, подозревал, что должно было произойти, так как сразу же отделил свои транспорты и госпитальное судно “Зейдлиц”.
Адмирал М. Шпее и офицеры кораблей его эскадры в Вальпараисо
В свою очередь, в 10.00 немцы, по характерным признакам – треногим мачтам, двигающимся в гавани по направлению к морю, определили присутствие в гавани британских линейных крейсеров и стали уходить. Немцы не знали, что они захватили противника неготовым и в исключительно неблагоприятный для него момент, а потому у них не было иного выхода, кроме бегства.
В 10.00 немцы ясно увидели треногие мачты, двигающиеся в гавани по направлению к морю. На флагманском “Инвинсибле” ещё поднимали якоря, когда из бухты выскочил “Глазго”, за которым последовали “Кент”, успевший за два часа собрать свою машину, “Карнарвон” и “Инфлексибл”; “Корнуол” вышел почти одновременно с “Инвинсибом”, а немного отставший “Бристоль” получил приказание остаться в гавани вместе с вспомогательным крейсером “Македония” и додредноутом “Канопус”.
В 10.10 оба линейных крейсера уже вышли из гавани. Видимость была изумительной, море спокойное и ослепительно голубое, дул лёгкий северо-западный ветер и яркое солнце хорошо освещало линию горизонта, на котором явственно проектировались верхушки труб и мачты неприятельских крейсеров.
Бой с двумя германскими броненосными крейсерами должны были вести оба линейных крейсера и броненосный крейсер “Карнарвон”. Им потребовалось порядочно времени, чтобы довести свой ход до полного, так как эскадра Шпее находилась в 19 милях на SW и полным ходом уходила от опознанных ими превосходящих сил. Англичане, которые делали 24 уз. против немецких 18 уз., смогли сблизиться на дистанцию огня только по прошествии некоторого времени.
В 10.20 последовал приказ Стерди преследовать корабли Шпее и поднял сигнал “общей погони”, означавший, что кораблям предоставляется свобода действий. В 11.22 вся германская эскадра повернула на SO. Лучшему британскому ходоку крейсеру “Глазго” (25,8 уз.) приказали поддерживать соприкосновение с немцами.
Оба линейных крейсера сжигали в котлах вместе с углём нефть. Причем на “Инвинсибле” это делали довольно неумело, а направление ветра было столь неудачным, что густой чёрный дым из его дымовых труб все время накрывал “Инфлексибл”. В 10.48 для уменьшения дымности линейным крейсерам пришлось снизить скорость хода до 22 уз.
Около 11.10 Стэрди сигналом передал на “Инфлексибл”, которому приказал держаться у него справа за кормой, чтобы он ещё уменьшил ход до 19 уз, чтобы дать возможность лёгким крейсерам догнать линейные, а в 11.29 приказал всей эскадре идти 20-узловым ходом, что вызвало некоторое удивление. Это нарушало великий принцип Нельсона и Фишера “не терять ни часа”. Во время этого перерыва около 11.00 командам дали обед и возможность переодеться из угольного платья в чистое синее.
В 11.26 Стэрди приказал “Бристолю” и вспомогательному крейсеру “Македония” “уничтожить транспорты”, которые Шпее отделил от эскадры.
Британская эскадра преследовала противника сначала на параллельных, а с 11.30 на постепенно сходящихся курсах. Уже к полудню во главе эскадры оказались линейные крейсера.
В 12.20, не имея возможности дольше дожидаться тихоходного “Карнарвона”, отставшего на 6 миль, адмирал приказал увеличить ход до 22 уз, а в 12.50 линейные крейсера вновь увеличили скорость хода до 25 уз. Стэрди семафором приказал “Инфлексиблу” держаться от “Инвинсибла” в расстояни 1000 м (5 кбт.).
В 12.55 “Инвинсибл” поднял сигнал “Открыть огонь”.
Английская эскадра имела подавляющее превосходство в артиллерии и, что очень важно, превосходила крейсера противника и в скорости хода минимум на 3-4 уз, поэтому бой был неизбежен. “Инвинсибл” и “Инфлексибл” в первую очередь старались навязать бой “Шарнхорсту” и “Гнейзенау”. Сам Шпее, видя, что об уклонении от боя не может быть и речи, решил принять бой своими большими крейсерами.
