И. Приходченко - Истребитель-бомбардировщик МиГ-27
Освоение Х-25 и Х-29Л с лазерным наведением имело свои особенности. Небольшая дальность пуска (7–8 км) оставляла лётчику минимум времени: после включения подсветки на предельной дистанции мощность отражённого луча была мала, а захват — неустойчив. В немногие секунды до выхода на минимальную дальность требовалось добиться нормального захвата и удерживать прицельное перекрестие и луч подсветки на цели до самого попадания. Молодым лётчикам времени хватало не всегда, и при срыве захвата они привозили ракеты обратно. «Изделию», по надёжности, позволялось не больше трёх полётов на подвеске, из-за чего после двух незапусков место в кабине занимал лётчик поопытнее, гарантированно отправлявший ракету в цель.
Для фотографирования района цели при боевом применении и записи на плёнку текущей дальности и угловых координат прицельной марки на МиГ-27 модификаций К, М и Д применялся фотоконтрольный прибор ФКП-58, размещаемый в переднем отсеке специального контейнера (два варианта исполнения — «простой» и модернизированный), подвешиваемого на центральную точку подвески. В заднем отсеке контейнера мог устанавливаться видеомагнитофон «Сатурн-505Б (БМ)», служивший для записи изображения с видеоканала ракеты Х-29Т при учебных пусках. Видеозапись использовалась затем при оценке правильности прицеливания и уровня подготовки лётчиков.
Катастрофа МиГ-27К в 266-м апиб. Майор В. Коломыцев при заходе на посадку ночью столкнулся с землёй на удалении 20 км от полосы аэродрома Налайха и разбился. 4 февраля 1983 г.Боевые пуски ракет всегда требовали собранности и тренированности. Если воронки от бомб в стороне от мишени или прошедшая мимо очередь означали всего лишь незачёт, то улетавшая «за горизонт» ракета, к тому же с сотней килограммов взрывчатки, могла повлечь более серьёзные последствия. При всей тщательности подготовки случались промашки, имевшие звучную огласку. В 58-м полку капитана А. В. Башкирова 6 апреля 1988 г. подвёл ползунок на ручке управления: при вводе в пикирование соскользнувший палец нажал на боевую кнопку, произошел запуск Х-25, и она ушла в небо, взорвавшись в 20 км за пределами полигона. В ГСВГ 21 апреля 1989 г. пара из МиГ-27К и МиГ-27М, нёсших Х-25, после перелёта на полигон зарулила на заправку. На обеих машинах при снаряжении подвесок оружейники допустили одинаковую ошибку: стоило лётчикам, как и положено, отключить АЗС управления оружием, как сработали замки подвесок, сбросив ракеты вместе с АПУ на бетонку. В 88-м апиб на самолёте капитана Г. Криворучко над полигоном Суурпаки разорвался двигатель Х-29. Куски оперения ракеты, пробив борт, ушли в баки и воздушный канал. Летчику повезло: у ракеты не сдетонировала трехсоткилограммовая боевая часть, иссечённая осколками машина сохранила управляемость, а двигатель МиГа продолжал тянуть. На посадку МиГ-27К заходил со стелющимся шлейфом топлива, остановившись на полосе с заглохшим двигателем и опустевшими баками.
МиГ-27Д с блоками Б8М-1 заходит на посадку на аэродроме Лерц, 19-й гв апиб, июль 1991 г. МиГ-27К, ранее принадлежавший 266-му апиб. После возвращения из Монголии этот полк в скором времени был переформирован в штурмовой на Су-25, отдав свои машины 58-му апиб.При пусках ракет 17 мая 1989 г. 722-й полк лишился одного МиГ-27Д: после схода Х-25 противопомпажная система не отработала, двигатель оказался в режиме вращающегося срыва в компрессоре и в секунды перегрелся. Прогорела и начала разрушаться турбина, после чего лётчику оставалось только катапультироваться. Ранее аналогичный случай привёл к потере МиГ-27К майора Белоусова из 88-го апиб, следствием чего стал временный запрет на пуски Х-25 «на период мирного времени». Такие же ограничения время от времени вводились на применение С-24, чреватое возможностью помпажа, контейнеров КМГ-У, содержимое которых, высыпаясь, колотило по хвосту самолёта и приводило к вмятинам и забоинам, а также на стрельбу из встроенной пушки, которую предписывалось заменять использованием СППУ.
Подтверждение квалификации летчиков ИБА регулярно проводилось на полигоне в белорусском Лунинце, куда перелетали и полки из других округов. На этом полигоне, помимо мишенной обстановки, были развёрнуты современные системы ПВО, делавшие обстановку учений «близкой к боевой». Сам рельеф местности с множеством возвышенностей, перелесков, лугов и болот, как и растительность, были подобны европейскому «театру войны». Здесь же каждую весну отрабатывали боевое применение экипажи 4-го ЦБП. Лётчики тренировались в поражении целей индивидуально и в составе группы, используя боевые манёвры и тактическую обстановку, учились преодолевать рубежи зенитчиков и действовать в зоне ПВО, избегая обнаружения. Если самолёт обнаруживался РЛС и оговорённое время оставался в «захвате», он считался «условно сбитым», а задача — невыполненной.
Преодоление ПВО обычно включало проход на бреющем полёте с использованием обманных манёвров. Показателем совершенства в умении пилотировать на малых и предельно малых высотах могла служить оценка Управления боевой подготовки ВВС, считавшего, что к середине 1970-х гг. лётчики ИБА по этому показателю даже превосходят истребителей. При учениях 19-го гв. апиб, прилетевшего на проверку из ГСВГ, зенитчики смогли записать на свой счёт только четыре самолёта из всего полка, вылетевшего на удар, — остальные прорвались к целям.
В 58-м апиб в Степи имел место показательный случай. В ходе учений в октябре 1986 г. одной эскадрилье была поставлена задача — подавить противодействовавшие ЗРК. Комэск рассчитал маршрут таким образом, что к цели машины прошли поймой реки на предельно малой высоте и, неожиданно появившись, успешно отработали, не «потеряв» ни одного самолёта. Обратно уже шли не таясь, кратчайшим путём. Придя домой и доложив об успешном выполнении задачи, комэск вместо ожидаемого поощрения получил взбучку. Выяснилось, что партнёры-зенитчики отработали на «двоечку», а это, с точки зрения проверяющих, было просто недопустимо. Пришлось комэску вести группу повторно — перелётывать «как надо» с тем, чтобы все стороны были удовлетворены.
Прорыв на предельно малых высотах выручал не всегда — слабохолмистый «европейский» рельеф представлял немного возможностей для скрытного полета, особенно с появлением новых типов ЗРК. На помощь приходили тактические приёмы, включая пилотирование в плотном строю, при котором группа выглядела на экранах РЛС одной целью. По сигналу СПО, свидетельствовавшему об облучении и захвате, группа расходилась — ударные самолёты ныряли ещё ниже, скрываясь на фоне земли, а отвлекающие набирали высоту, уходя боевым разворотом. Такой манёвр мог выполняться парой или звеном — для оператора ЗРК одна цель делилась на две, наведение срывалось, а пока шла перенастройка, нижние самолёты скрывались и вновь появлялись в поле зрения перед самым ударом, выполняя подскок перед атакой. Обстреливать их в оставшиеся секунды было уже поздно — в цель летели бомбы.
Для преодоления заслона «хоков» и «найк-геркулесов» предназначался манёвр «кобра», представлявший собой горизонтальную змейку, выполнявшуюся парой, звеном или эскадрильей с периодическим изменением курса на 90° от линии пути и переходом ведомых в противоположный пеленг. Эффективным средством срыва захвата была пространственная змейка с горизонтальным и вертикальными манёврами с большой перегрузкой, а также отвороты на большой скорости, когда одновременно изменялись скорость, высота и направление. Для повторных атак служил манёвр «лассо» с размыканием группы на одиночные экипажи или пары после удара и их заходом на цель боевыми разворотами («лассо-боевой») или отходом на бреющем с разворотом и ударом с горки («лассо-10» и «лассо-20», различавшиеся временем разворота); при этом атаки обрушивались на цель с разных направлений и с секундными «зазорами». В ответ на облучение РЛС с помощью бортовых СПС «Сирень» ставились помехи, срывавшие наведение.
МиГ-27Д 19-го гв. апиб на показе авиатехники Западной группы войск 15 августа 1992 г. на аэродроме Лерц (Германия).В ударную группу могли включаться пара или звено подавления ПВО, атаковавшие объекты зенитчиков ракетами и бомбами. Боевая зарядка «подавителей», с учётом целей, назначалась комбинированной — один из самолётов нёс фугасные или осколочно-фугасные бомбы, другие — блоки НАР, кассеты РБК или КМГ-У, дававшие площадное накрытие позиций. С появлением противорадиолокационных ракет Х-27ПС возможности борьбы с ПВО качественно возросли, и группа подавления уже не выделялась из боевого порядка, а действовала в составе ударной группы, атакуя с дальнего рубежа. Применение таких ракет доверялось наиболее опытным лётчикам, тренировавшимся вести поиск и «брать пеленг» на РЛС с помощью головок ракет и подвесной «Вьюги». Целями для пусков Х-27ПС служили специальные радиоизлучающие мишени комплекса «Блесна», имитирующего работу ЗРК «Хок», наиболее массового в НАТО. Позже появились радиолокационные мишени, аналогичные по частотам и режимам излучения ЗРК «Найк-Геркулес» и «Усовершенствованный Хок». Чтобы их оборудование не уничтожалось при каждом попадании, блоки аппаратуры монтировались в укрытиях, вынесенных подальше от антенн, на которые наводились ракеты.
