Рафаил Мельников - “Цесаревич” Часть I. Эскадренный броненосец. 1899-1906 гг.
В пути вместе с охранявшим корабль крейсером "Аскольд" отбили еще одну атаку миноносцев. Из-за бездействия руля управлялись машинами. В гавань вошли на буксире портовых катеров. Всего за минувшие ночь и утро (корабль успел принять участие и в бою с приблизившейся японской эскадрой) корабль выпустил 17 152-мм, 33 75-мм, 107 47-мм снарядов. Этот опыт уже тогда обнаружил низкую эффективность мелкой артиллерии — ни один миноносец в ту ночь потоплен не был.
Из-за сильно увеличивавшейся (на 2,3 м) осадки кормой (в отсеках колыхалось до 2000 т воды) корабль, уже миновав застрявший в проходе "Ретвизан", также вслед за ним сел на мель. Разгрузкой кормовых отсеков от снарядов и угля удалось несколько уменьшить осадку. В 13 час., действуя машинами и с помощью буксиров "Цесаревич" сошел на чистую воду. "Ретвизан" остался в проходе: он всем корпусом, сев носом на мель, оказался прижат к береговой отмели.
Как говорилось в донесении командира "Цесаревича", на корабле оказались затопленными рулевой отсек, кормовой и минный с находившимся в нем провизионными помещениями, арсенал, лазарет с окружающими его помещениями и каютами минной и электрической, водолазов, гальванеров, цейхгауз, а также, кормовой отсек левого борта. Большинство из них входили в состав бортового коридора, затопление которого и привело к резкому нарастанию крена.
Взрыв у борта “Цесаревича” С рисунка того времени.
Установленная в 3,6 м от борта продольная броневая переборка, выполненная заодно со скруглением броневой палубы (главная конструктивная особенность), повреждений не получила. Но остальные конструкции взрыва не выдержали. Поперечная переборка, разделявшая помещения арсенала и рулевое, была пробита у борта, водонепроницаемая дверь в ней сорвана с задраек. Несостоятельным оказался и узел промежуточного соединения борта с закругленной частью броневой палубы (примененный вместо скоса броневой палубы) — он также был разрушен взрывом, позволив воде подняться выше палубы. Тем самым подтвердилась правильность замены этого узла на кораблях типа "Бородино" традиционным скосом. Наружный осмотр показал, что центр взрыва пришелся между 31-м и 37-м шпангоутами близ начала дейдвудной трубы против помещения арсенала.
Глубина центра оказалась на 2,74 м ниже ватерлинии. 254-мм броневая плита несколько ослабила разрушение. Ее вдавило внутрь на 200–305 мм. Борт ниже плиты (на длину 11 м и высоте 7,3 м) был продавлен внутрь на площади около 50 м². Стрелка прогиба составляла 0,9–1.22 м. Собственно пробоина по центру вмятины борта (наибольшая длина 6,1 м высотой 5,3 м) имела площадь около 18 м². Силой взрыва листы обшивки загнуло далеко внутрь корпуса. 8 шпангоутов были перебиты, скручены и смяты. Таким же по длине, но несколько меньшими по высоте (площадью 16 и 14 м²) и вышерасположенными (центр в 2,44 и 1, 52 м от ватерлинии) были пробоины на "Ретвизане" и "Палладе".
В условиях дока устранение этих повреждений заняло бы не более 2–3 недель. Но единственный в Порт-Артуре сухой док для входа больших кораблей был (и лишь в воротах!) узок. Расширить этот вход властители Порт-Артура, флота и всего министерства не смогли. О заготовке же кессонов загодя (чтобы иметь их блоки в запасе порта) и вовсе не подумали. Флоту и здесь предстояло расплачиваться за короткие умы его начальников.
12. 118 ремонтных дней
Шесть лет владея Порт-Артуром, хозяева флотом нимало не задумывались над нелепостью посылки броненосцев во Владивосток для докования. А первейший гений предвоенного разложения флота "его превосходительство Павел Петрович" в этих 1200-мильных путешествиях находил даже историческое обоснование. Ведь Англия здесь на Востоке тоже не сооружает доков в каждом из своих портов, а потому-де и нам незачем содержать полноценный док в Порт-Артуре. Недалекие флотоводцы и ничтожные политиканы — все они в оправдание своей несостоятельности очень любили ссылаться на Англию.
Конечно, были и в русском флоте адмиралы, умевшие мыслить. На ничтожность ремонтных средств в Порт-Артуре не раз обращали внимание начальства сменявшие один другого начальники эскадры в Тихом океане: в 1897–1899 г. Ф.В. Дубасов и в 1900–1902 гг. Я.А. Гильтебрандт (1843–1915). Да и сам командующий морскими силами в Тихом океане адмирал Е.И. Алексеев в 1900 г. докладывал о необходимости "дать все средства быстро соорудить два дока в Порт-Артуре". Но умудренный царедворец настаивать на своих предложениях не пытался. Не дай Бог прослыть в глазах начальства "неудобным" и "беспокойным". И все затихло, как затихали все инициативы, грозившие нарушить бюджетную смету.
Началась война, и оказалось, что не только дока, но и рабочих рук в крепости катастрофически не хватало. Более дешевые для казны рабочие-китайцы (еще одна гримаса "экономии") покинули мастерские порта и от полного паралича ремонта флот был спасен лишь благодаря рабочему отряду Балтийского завода. Его 113 квалифицированных рабочих во главе с корабельным инженером Н.Н. Кутейниковым (сын Н.Е. Кутейникова) успели добраться до Порт-Артура 16 марта — задолго до перерыва сообщения с крепостью. Им и пришлось выручать с ремонтом незадачливое и беззаботное портовое начальство.
Но материалов не хватало, а неурядиц было в избытке, и с исправлением "Паллады" в доковых условиях смогли справиться лишь по истечению двух месяцев. Броненосцы же пришлось ремонтировать и вовсе дедовским способом — с помощью тут же в порту сооружавшихся кессонов. Идущая от древних водолазных колоколов, конструкция кессона для ремонта обретала вид открытого и жесткого кармана-пристройки, прилегающего к поврежденным борту или днищу. Воду откачивали, и в кессон спускались рабочие. Таким способом в 1880 и 1885 гг. были исправлены повреждения корпусов императорской яхты (поповки) "Ливадия" в Ферроле и корвета "Витязь" в Петербурге. Так что способ, вопреки тому, что иногда пишут, изобретать не потребовалось.
Но рутина прежней неторопливо-экономной организации с постоянной нехваткой инструмента, материалов и рабочих ставила препятствия на каждом шагу. Как записывал 1 февраля в своем дневнике П.А. Федоров, "постройка кессона продвигается, но тихо". Так являл себя главный синдром порт-артурских начальников: они не хотели во все вникать.
На корабле тем временем трюмные под руководством П.А. Федорова, используя деревянные клинья, цемент и свинец, работали в воде в периоды отливов, когда часть борта обнажалась. Надо было прежде всего заделать трещину в жилой палубе. Деятельную помощь в работах оказывала группа младшего механика В.К. Корзуна. П.А. Федоров сумел преодолеть рутинный настрой начальства на распределение георгиевских крестов, выделенных на корабль, по "жребию". Награды за свои действительные подвиги получили хозяева трюмных отсеков Петрухов, Буянов и Любашевский. Себя механик к награде не представлял, а командиру это в голову не пришло. Ход мысли бюрократического ума был, надо думать, весьма прост — как можно награждать офицера за исполнение своего долга? Да и не в обычае было отмечать наградами офицеров второго сорта, к которым относили механиков. Лишь пример Варяга", когда награжден был весь экипаж без исключения, слегка пошатнул стену барского отношения к ним.
Но люди трудились, движимые высоким велением долга и собственного спасения. Ценой неимоверных усилий удалось, заделав палубу и откачивая воду, уменьшить осадку корабля на 0,6–0,9 м.
Беды, однако, не отступались. 14 февраля пронесшимся над портом крылом тайфуна "Цесаревич" сорвало с мели и понесло вокруг бочки. Оказавшийся на пути "Аскольд" и "Новик" спасла лишь молниеносная реакция их вахтенных начальников — они успели отдать команды потравить якорь-цепи. В этот же день к борту все еще стоявшего в проходе "Ретвизана" подают краном первый только что изготовленный кессон. Но он при осушении начал деформироваться, и его в полуоткаченном состоянии хватило только на то, чтобы перевести корабль из прохода в гавань. Здесь кессон стал заполняться водой и кораблю, чтобы удержаться на плаву пришлось, дав ход, носом выброситься на отмель. В прилив, вода покрывала палубу, вплотную подступая к башне. Того же приходилось бояться и "Цесаревичу".
Но 16 февраля на нем удалось полностью герметизировать и осушить отсек подбашенного отделения. 19 февраля водолаз Тихомиров извлек из затопленного отсека тело погибшего Афиногена Жукова. На корабле провели сбор денег для оказания материальной помощи его семье. Обычая посмертного награждения героев тогда еще не существовало.
Кессон для “Цесаревича"
17 марта П.А. Федоров сделал в дневнике заметку по поводу начальственной "социальной" справедливости: "как по трафарету на всех трех кораблях: "Цесаревич", "Ретвизан", "Пал-ладу" старшим офицерам Станислава 2-й степени, старшим механикам Св. Анны 2-й степени, трюмным механикам Станислава 3-й степени". О том же впоследствии писал механику его прежний сослуживец В.К. Пилкин: "Наверное, и Вам было обидно видеть, насколько произвольно были распределены награды на "Цесаревиче". Чем при этом руководствовались — совершенно непонятно". Лишь после войны, едва ли не по общему ходатайству офицеров, состоялось решение о заслуженной механиком георгиевской награде.
