Леонид Кузнецов - Линейные корабли типа “Иоанн Златоуст”. 1906-1919 гг.
От другого недолетного снаряда, разорвавшегося против кормовой части линейного корабля, произошло воспламенение одного из 75-мм патронов у правой кормовой спардечной пушки. Патроны эти были сложены на палубе, и осколок, отразившись от брони кормовой рубки, ударил по поддону гильзы, воспламенив трубку. Патрон этот был исковеркан, остальные патроны были раскиданы и частью помяты.
Из четырех патронов выпали снаряды, причем один упал на ют. Во врем происшедшего были поражены оба подносчика, матросы Стефан Яковенко и Даниил Шило-Молчан и отправлены в лазарет. Артиллерийский унтер-офицер Александр Руспак был оглушен, комендор Ефим Топорков получил небольшую царапину ноги, и получили легкие поражения матросы: установщик Григорий Присяжнюк и замочный Маркиан Таранец. Все перечисленные, также и один наводчик комендор Ефрем Мороз, оставались у своей пушки. 2-й наводчик комендор Е. Топорков сейчас же после случившегося попадания и разрыва от этого гильзы зарядил снова пушку сам и искал с одним наводчиком в прицел неприятеля, но найти не мог.
Кроме того, осколками перебита на баке одна леерная стойка и две пробиты; перебило леер проволочного троса, пробило борт командного W.K., чугунный кнехт, сделало борозды на верхней палубе и на правом выстреле, оторвало медный козырек у бортового иллюминатора, перебило задрайку носового 75-мм полупорта.
Капитан 1 ранга В. И. Галанин
Из рапорта командира линейного корабля “Иоанн Златоуст” о встрече и бое с неприятелем во время похода 24–29 декабря 1914 года
24 декабря в 18 ч 30 мин при наступившей полной темноту, следуя курсом 86° в счисленной широте 43°54′ и долготе 34° 36’, усмотрели на 15° справа от курса слабый огонь, похожий на звезду.
В 18 ч 33 мин сделали сигнал: “Виден неприятель в правом секторе”. Вызвали прислугу по орудиям. Усмотрели справа на 20 м от курса дым, по-видимому, двух судов и неясный силуэт головного из них. В 18 ч 34 мин неприятель открыл два прожектора с одного корабля и провел их лучами по нашей колонне, начиная с головных крейсеров, задержав лучи на линейных кораблях “Евстафий” и “Иоанн Златоуст”. По четырем неприятельским трубам, случайно освещенным их же кормовым прожектором, опознали крейсер “Бреслау”, лежащий на курсе SW-ой четверти. Наши крейсеры открыли огонь.
В 18 ч 25 мин “Бреслау” закрыл прожекторы и начал стрельбу. Следуя “Евстафию”, открыли огонь по “Бреслау”.
В 18 ч 38 мин “Бреслау” на траверзе. На “Евстафии” усмотрели поднявшийся с левого борта до высоты марса огонь, похожий на плохо поднявшуюся ракету.
В 18 ч 39 мин при вспышках орудийных выстрелов усмотрели, что “Евстафий” покатил влево. Не видя сигнала для поворота “Вдруг влево”, решил повернуть последовательно.
В 18 ч 40 мин начали поворачивать влево, утеряли направление на противника приостановили стрельбу, а затем едва не приняли за него наши крейсеры. Быстро опознав их, за скрытым силуэтом “Бреслау” поставили "дробь" и прекратили огонь.
Первоначально прицел был установлен 4 кб, имея в виду дальность видимого горизонта. С началом стрельбы прицел был увеличен до 8 кб. Всего выпущено один 8-дм и семь 6-дм снарядов.
Ориентироваться в направлении неприятеля помогли прожектора “Бреслау”. Вскоре после закрытия прожекторов неприятеля в направлении сбились. Была приостановлена стрельба, и в начале нашего поворота, приняв за неприятеля оказавшиеся на прежнем направлении наши крейсеры, приготовились открыть огонь, но быстро их опознали. После этого неприятеля потеряли из виду.
Если бы один из наших крейсеров осветил неприятеля, то комендоры едва ли бы сбились с направления. Выстрелы 6-дм орудий почти не слепят, 8-дм и 12-дм ослепляют сильно. Заметить попадания наших снарядов в “Бреслау” было крайне трудно, так как вспышки наших выстрелов сильно слепили, а неприятель сам стрелял. Были замечены лишь многочисленные вспышки разрывов наших снарядов в направлении неприятельского крейсера.
Снаряды ложились разбросанно. Одновременно с разрывами у самого борта были замечены и большие перелеты. Осколками неприятельских снарядов, взорвавшихся у самого борта, образованы три выбоины (наибольшая длиной и шириной по 5 см, глубиной — 1,7 см) и четыре царапины (глубиной от 0,1 до 0,4 см) у 6-дм орудия N9 3 и царапина у 12-дм орудия № 18 (глубина 0,3 см), две на правом якоре. Повреждены две боковые леерные стойки, обухи правой минбалки и перебиты в нескольких местах леера. Газами (воздушной волной. — Ред.) пролетавшего близ передней боевой рубки снаряда вышибло оконную раму и разбило стекло, осколками которого было нанесено легкое ранение в голову флагманскому/штурманскому офицеру штаба Черноморской дивизии линейных кораблей лейтенанту Казаринову. На корабле были подобраны несколько осколков.
28 декабря с 14 до 15 ч производил маневрирование в составе дивизии по радиосигналам с “Евстафия”.
29 декабря в 11 ч 45 мин, следуя за Адмиралом, вошел на Севастопольский рейд и стал на бочку № 13.
Капитан 1 ранга Ф.А. Винтер
Из рапорта командира линейного корабля “Евстафий” о бое с линейным крейсером “Гебен” у Босфора 27 апреля 1915 года
В 5 ч 45 мин утра подошел к точке “А”, у которой маневрировал совместно с “Иоанном Златоустом” и “Ростиславом”, в то время как остальной флот отправился по назначению для выполнения намеченной операции.
После 7 ч утра с крейсера “Память Меркурия” последовало несколько сигналов, указавших с очевидностью на приближение “Гебена”. Отряд пошел на сближение с ушедшими кораблями, сделав им сигнал о прекращении операции и построении в боевой порядок. “Гебен”, видимо, рассчитывал вести бой с двумя кораблями, шел на сближение. По пробитии боевой тревоги, идя на соединение с “Пантелеймоном”, имел курс 180°, и ход был увеличен до 12 уз.
В 7 ч 41 мин преследуя одновременно цели дать возможность кораблям иметь “Гебен” в наивыгоднейшем угле обстрела и сблизиться с “Пантелеймоном”, привел “Гебен” на курсовой угол правого борта 110°, уменьшив ход до 10 уз. Через две-три мили (в 7 ч 45 мин) “Гебен” лег на курс почти параллельный. Адмиралом были сделаны сигналы: “Бой правым бортом” и “Управление с “Иоанна Златоуста”.
Приближаясь к дистанции 90 кб, в 7 ч 55 мин с “Иоанна Златоуста” и “Евстафия” дали залпы. Эти бригадные залпы были перелет и недолет, после чего орудиям был дан сигнал: “Беглый огонь”. Первые установки были: прицела 90, целик 61.
Так как управление велось с “Иоанна Златоуста”, то уследить за изменением прицела и целика не удалось. В 7 ч 59 мин начали изменять курсовой угол до 75° правого борта, для более выгодного сближения. Как только “Гебен” вошел в сферу действия 8-дм орудий, из них был открыт огонь. Около 8 ч 08 мин “Пантелеймон” и "Три Святителя" вступили в строй, предварительно также открыв огонь. Расстояние все уменьшалось, дойдя до 73 кб, после чего, несмотря на то что мы держали его на курсовом угле 75°, “Гебен” стал быстро удаляться.
Наш ход, увеличенный до 12 уз, был слишком мал, чтобы этому воспрепятствовать. В 8 ч 16 мин. дистанция увеличилась до 110 кб, и огонь за дальностью расстояния был прекращен обоими противниками. Все дальнейшее маневрирование с увеличением хода до 13 уз и изменением курсового угла до 0° и изменением несколько раз курсов отряда явилось бесполезными попытками снова вступить в бой, так как “Гебен”, благодаря преимуществу в ходе, легко парализовал все наши маневрирования и ни разу не допустил уменьшить расстояние.
Маневрирование продолжалось до 14 ч 15 мин, когда стало очевидно, что “Гебен”, заметно прибавивший ход (под носом и кормой у него были видны огромные буруны), направляется в Босфор. Тогда был взят курс 54°.
Во время боя падения наших снарядов наблюдались, как перелетные, так и недолетные, а равно под носом и кормой “Гебена”. Это дает право предположить, что попадания в “Гебен” были, что свидетельствуется рядом наблюдателей.
По целику в первой половине снаряды ложились особенно хорошо, к концу же боя наблюдалось разбрасывание, что. вероятно, следует объяснить большим расстоянием между “Евстафием” — головным кораблем и второй бригадой: ее перелеты казались нам падающими влево, а недолеты вправо от “Гебена”. Кроме того, вероятно, “Гебен” изменял свой ход и курсовой угол, мешая этим нашей стрельбе.
В стрельбе “Гебена” заметно наблюдалось превосходство его материальной части: заметна была большая кучность падений и хорошая скорострельность. Казалось, что скорость его стрельбы превосходит нашу, если не в два, то в полтора раза. В начале боя его залпы были по пять снарядов, а к концу его число снарядов уменьшилось до трех и даже двух, и заметно увеличились промежутки между залпами. Первые залпы “Гебена”. хорошие по целику дали большие недолеты, затем он ушел на перелеты, и траектории его снарядов стали отклоняться к корме. Весьма счастливым обстоятельством для линейных кораблей было то, что. переходя на недолеты, лучший по расстояниям залп был ошибочен по целику и лег весьма близко от кормы. Затем целик был исправлен, и залпы перешли вновь приблизительно на носовую боевую рубку, но уже шли на недолеты, на которых главным образом и прошла все стрельба.
