Владимир Светлов - Петр Грушин
Особенно заметными преимущества вертикального старта должны были стать при отражении массированных «звездных» налетов, при перехвате внезапно появляющихся или низколетящих целей. В этих ситуациях использование вертикально стартующих ракет позволяло сократить время реакции комплекса, повысить его огневую производительность, обеспечить эффективную круговую оборону, уменьшить размеры «зон запрета»…
Однако вертикальный старт предстояло возрождать на качественно новом уровне. На «Факеле» был проведен ряд основополагающих исследований, связанных с поиском наиболее рациональных вариантов конструктивного исполнения систем вертикального старта ракет и систем их разворота в сторону цели, по созданию методик их расчетов, оценок и испытаний. Эти работы заняли почти десятилетие и иногда сопровождались фантастическими предложениями. Так, в апреле 1968 года был рассмотрен проект выбрасывающей ракету из ТПК электромагнитной катапульты, приводимой в действие МГД‑генератором…
Но для ранних стадий отработки 5В55 Грушин решил остановиться на казавшемся наиболее простым способе старта ракеты на собственном двигателе. Первый пуск такой ракеты состоялся 4 марта 1970 года.
Инженер‑проектировщик Юрий Евгеньевич Афанасенко вспоминал:
«В тот день, выбирая место для пуска, мы отъехали от нашей испытательной площадки на добрый десяток километров. Ракета, которую нам предстояло запустить, должна была ответить на самые сложные для нас в то время вопросы старта. Поэтому она только внешне была похожа на ту ракету, над компоновкой которой мы в то время интенсивно работали. Так, мы использовали пластмассовый контейнер от „чужой“ ракеты, в двигателе была установлена твердотопливная шашка от ускорителя ракеты С‑200. А чтобы ракета улетела в нужную нам сторону, мы придумали специальную конструкцию, с помощью которой находившиеся в сопле газовые рули принудительно разворачивались сразу же после выхода ракеты из контейнера. И в тот день все у нас получилось!»
Однако «ахиллесовой пятой» этого варианта старта была возможность взрыва ракеты в ТПК при запуске двигателя, что могло привести к трагическим последствиям, особенно тяжелым в корабельных условиях, как показала трагедия на «Отважном». И вскоре от этой схемы решили отказаться.
Отрабатывался также вариант старта ракеты, заключавшийся в ее выбросе из ТПК с помощью специального порохового заряда. Запуск маршевого двигателя ракеты должен был производиться на высоте 5‑10 м над верхним срезом контейнера. В этом варианте предполагалось использовать ТПК с глухим дном и с поршнем‑обтюратором, который перемещался под давлением продуктов сгорания пороха и выбрасывал ракету.
Применительно к корабельным условиям для ракеты был разработан специальный ТПК. Но такой контейнер оказался сложным и дорогим в изготовлении, и от него быстро отказались.
В конечном счете, для старта 5В55 была разработана специальная катапульта, для работы которой использовали горячий газ, образуемый при работе порохового аккумулятора давления. Само катапультное устройство представляло собой два цилиндра со штоками‑тягами, соединенными под ракетой перекладиной. К отработке на полигоне подобного старта приступили в сентябре 1979 года, а первый пуск ракеты из контейнера, оснащенного катапультой, состоялся 30 ноября 1979 года.
Введение катапульты позволило унифицировать контейнеры для использования в Войсках ПВО и на кораблях ВМФ. При этом было обеспечено снижение нагрузок, действующих на контейнер при старте ракеты, были сняты требования по необходимости установки на нем теплозащитного покрытия, значительно снижены требования по точности его изготовления. Были значительно снижены и нагрузки, действующие на пусковую установку при старте ракеты. Теперь запуск двигателя происходил на высоте более 20 м над землей, а относительно небольшая сила отдачи при движении ракеты в контейнере действовала в вертикальном направлении и передавалась на поверхность стартовой площадки.
Ветеран Войск ПВО, генерал‑майор Евгений Викторович Шашков вспоминал:
«В завершении совместных испытаний С‑300П главкомом ПВО совместно с генеральным конструктором было принято решение о проверке максимальных боевых возможностей системы путем задействования всех ее целевых и ракетных каналов. Для эксперимента было выделено 6 ракет‑мишеней и 12 боевых ракет. Эксперимент был очень сложным и с точки зрения безопасности стрельбы, поскольку ни одна ракета и ни одна мишень не должны были выйти за пределы полигона, и в случае промаха необходимо было обеспечить их самоликвидацию. В то же время трассы мишеней не должны были проходить через испытательные площадки. Чтобы обеспечить одновременное наведение 12 ракет на 6 мишеней, необходимо было обеспечить высокую плотность запуска мишеней, любая задержка в запуске увеличивала вероятность подрыва ракет, запущенных по первой мишени, и тогда нарушалось задание одновременного сопровождения 12 ракет.
К этому испытанию, которое стало называться „массовкой“, тщательно готовились и разработчики, и испытатели. На него было приглашено большое количество гостей: представителей ЦК КПСС, ВПК и министерств. Смотровая площадка была выбрана на одном из измерительных пунктов, около середины трассы полета мишеней – в местах предполагаемых точек встречи ракет с мишенями.
31 марта 1979 года выдалось ярким солнечным днем. Средства системы, испытатели и разработчики были готовы к эксперименту. Кортеж машин потянулся в направлении смотровой площадки. По 30‑минутной готовности все гости были на смотровой площадке, шутили, подбадривали друг друга, особенно Б. В. Бункина. В этот день должна была быть поставлена последняя точка в рождении новой системы, которая по своим характеристикам была гораздо выше своих предшественниц и была первой среди аналогичных систем в мире.
И вот начался запуск мишеней, они хорошо просматривались, как бы выползая из‑за горизонта. На пусковой установке находились в готовности к пуску ракеты. При входе первой мишени в зону пуска был произведен пуск первых двух ракет. По мере входа в зону пуска следующих мишеней следовали очередные старты. Но через несколько секунд после пуска с несколькими ракетами стало твориться что‑то невероятное: они начали делать различные пируэты и в результате разрушаться. Все наблюдавшие эту картину были в шоке. На смотровой площадке установилась тишина. Никто не понимал, что произошло. „Массовка“ была сорвана.
Опустив головы, в полной тишине гости покидали смотровую площадку и медленно рассаживались по машинам. Настроение у всех было подавленным, начали уповать на то, что всегда при приезде больших начальников случаются непредвиденные казусы, „генеральские эффекты“. В глазах высшего руководства страны и Министерства обороны эффективность и значимость системы С‑300 заметно упала, и разработчикам, и заказчикам пришлось долго писать объяснительные записки и быть „героями“ на всех совещаниях.
Причина же была быстро установлена и оказалась простой: неисправность пусковой установки, с которой стартовали четыре ракеты. Но, как говорится, эффект был у всех на глазах».
Через несколько лет «массовку» с участием С‑300 провели и на флоте. Опытный образец корабельной С‑300Ф был установлен в 1977 году на корабле Черноморского флота «Азов». Испытания новой системы продолжались почти 6 лет и были завершены на самом мощном корабле советского ВМФ, атомном крейсере «Киров». Трудности в работе с новым оружием были во многом схожими с теми, с которыми пришлось столкнуться и при освоении наземного варианта С‑300.
Главный конструктор С‑300Ф Аркадий Петрович Ежов вспоминал:
«На кораблях не были готовы к эксплуатации столь сложного оружия, с фазированными антенными решетками, высокопроизводительными вычислительными машинами, работать со сложным математическим обеспечением».
Параллельно с испытаниями на «Азове» С‑300Ф был установлен и на тогда еще только строящемся ракетном крейсере «Слава». И после того как завершились испытания всех систем оружия, государственная комиссия потребовала изменить условия стрельбы с «Азова» и поразить цель на высоте не 25, а 15 м.
«Выхода не было, – вспоминал А. П. Ежов, – наша система уже стояла на боевой единице флота, и любое промедление с испытаниями болезненно сказывалось на реакции государственной комиссии».
Старт ракеты был как всегда эффектным. Однако анализ материалов пуска показал, что система управления оружием не отработала начальных условий по бортовой качке и ракета прошла выше цели. Первым желанием комиссии после этого пуска было развернуть корабль на базу, а комплекс отправить на доработку. В тот момент это означало крах многолетних усилий конструкторских коллективов, срыв ввода в строй крейсеров «Киров» и «Слава».
