Вальтер Неринг - Немецкие бронетанковые войска. Развитие военной техники и история боевых операций. 1916–1945
Для такого случая теперь мотор предлагал продолжать борьбу подобным образом, но, конечно, куда более действенно с помощью бронированного транспортного средства. Это означало, что сражающиеся действуют совместно, одни из танка, а другие как мотопехотинцы из бронетранспортера, поддерживаемые при этом соответственным образом оснащенными подразделениями нового типа в составе идеальных танковых дивизий, которые были окончательно сформированы с 1938 по 1943 год и до сих пор существуют под определенными, зависящими от вооружения названиями вроде танковых и моторизованных или мотострелковых (в СССР) дивизий. В то время для кавалерии существовала возможность понять знаки времени и своевременно истолковать их в смысле слов, сказанных Шарнхорстом[41]: «Продолжать традицию — значит оставаться во главе прогресса».
Эта проблема волновала убежденных приверженцев кавалерии. Фридолин фон Зенгер унд Эттерлин, молодой, понюхавший пороха фронтовик и офицер Генерального штаба, бывший выходцем из кавалерии, сформулировал этот комплекс следующим образом: «Очень трудно понять до конца, почему при таком положении дел тогда со стороны кавалерии, как самое близкое к ней решение, не был создан стреляющий танк…»
Теперь более молодые кавалерийские офицеры были готовы «сменить седло» — из их рядов вышли люди, ставшие позднее опытнейшими, испытанными в боях командирами танковых войск. Психологические комплексы более старшего поколения офицеров-кавалеристов, считавших себя принадлежавшими к тому роду войск, который в течение трех веков господствовал на полях сражений, не позволили им переориентироваться на новый род войск до тех пор, пока решениями высшего командования они не были смещены со своих постов.
Специальная литература
В соответствующей специальной литературе часто можно найти противоречащие друг другу мнения по тому или иному вопросу; но она все же давала стимул к более глубокому и подробному изучению вопроса либо открывала путь к самостоятельным выводам. Некоторые найденные в ней примеры приведены ниже.
Относительно кавалерии. В сентябре 1931 года признанный специалист майор Морис Фабр дю Фор, как кавалерист и военный писатель, проанализировал в периодическом издании «Военный еженедельник» применение танков, моторизованных частей и кавалерии в ходе французских маневров 1931 года. Вывод его был однозначен: «Лошадь чересчур мед ленна!» Фабр дю Фор мотивировал свое мнение, приведя временные данные по «разведке» в выпущенной тогда германской инструкции «К. и С.» («Командование и бой») по применению моторизованных и бронированных разведывательных подразделений.
Относительно танков и противотанковой обороны. В журнале «Современные размышления о кавалерии» генерал в отставке Эмиль Флек особо выделил мысль о том, что применение танков в «пустоте поля боя» как «против пустых амбарных ворот» вряд ли будет целесообразно, но «возможно, куда более значительные задачи они (танки!) смогут решать на большой глубине современного поля боя, за линией фронта».
В этой связи уже в 1931 году полковник А. Фишер предупреждал в «Военном еженедельнике» о недостаточной мощности противотанковых орудий, поскольку современные танки, по данным специалиста Хейгля, будут бронированы гораздо серьезнее. Орудия калибра 47 мм едва ли смогут с ними справиться на расстоянии более 1000 метров. Для оперативной обороны против танков срочно необходима разработка действенных средств ближнего боя для пехоты.
Относительно организации. Анонимный автор опубликовал в «Военном еженедельнике» в 1932 году предложения по «Современной организации»: основой сухопутных сил, в которую входили бы все рода войск, должны были бы стать более мелкие соединения, лучше управляемые и более маневренные. Следовало, по его мнению, вернуться от армейских корпусов к дивизиям, которые, со своей стороны, как более крупные командные единицы, должны иметь в своем составе от двух до четырех самостоятельных полков или бригад, а также дивизионные части в качестве основы; современные боевые и разведывательные средства позволяют осуществить подобную организацию.
В 1932 году в «Военном еженедельнике» критиковалась книга «Операции между механизированными частями» британского генерал-майора Фуллера, но отдельные поставленные в ней вопросы разбирались по существу. Фуллер вместе с Лиддел Гартом и другими авторами уже многие годы предсказывал революционные изменения в военных действиях вследствие моторизации армий. Критик высказывал свою точку зрения по этому вопросу вполне открыто. Но он требовал признать самостоятельность и самостоятельное применение танковых частей. Для этого, однако, необходима поддержка воинских подразделений других родов войск, которые, равно как и ядро в виде танковых частей, в определенных рамках должны иметь бронирование и проходимость на местности, равную танковым частям.
Относительно военно-воздушных сил. В «Обозрении военной авиации» от августа 1932 года французский генерал Арменгод, член Высшего совета обороны, назвал самолет-штурмовик самым опасным врагом танка. Этим утверждением французский военный специалист дерзнул указать на революционизирующую взаимосвязь и необходимость сотрудничества военной авиации и танковых войск в современном бою.
Нам показалось уместным воспроизвести здесь эти частично противоречащие точки зрения, которые помогают осветить тему «Современное оружие и его возможности». Это также поможет понять, какую ответственность взяли на себя Лутц и Гудериан, если они твердо отстаивали разработанные ими планы по созданию германских танковых войск, убежденно, настойчиво и неуклонно.
Не менее трудно было для руководства сухопутных сил прийти к верному, открывающему перспективы решению, если в те времена в Генеральных штабах всех иностранных вооруженных сил продолжало сохраняться весьма консервативное отношение к этому новому оружию. В свое время Карл фон Клаузевиц (1780–1831), зная о серьезности этой проблематики, обратился к солдатам и политическому руководству с воззванием: «У вас есть цель, чем она станет, будет зависеть от вас!»
Войсковые учения в 1932 году
В 1932 году состоялись первые моторизованные учения разведывательных подразделений Ин 6 в Силезии. В 1931–1932 годах тогдашний генерал-майор Людвиг Бек в Дрездене разработал новое должностное положение «Командование войсками», по которому состоялись консультации со всеми заинтересованными и задействованными в этом процессе службами. Ин 6 была также представлена в связи с решаемыми ею задачами моторизованной разведки местности, танковыми войсками и противотанковым вооружением. В заседании Большой контрольной комиссии в Берлине приняли участие также и Гудериан с офицерами своего штаба Нерингом и Шалем де Болье.
Для практической отработки впервые разработанного проекта должностного положения, а именно его раздела о моторизованной разведке местности командование сухопутных сил дало согласие на проведение «моторизованных маневров по разведке 1932 года» в Силезии. Шаль де Больё сообщил 9 апреля 1963 г. автору книги следующее, основываясь на собственных заметках того периода: «Учения служили практической проверке пока что только теоретически разработанных положений относительно оперативной разведки местности, для которой привлекались только моторизованные подразделения войск, поскольку кавалерия была слишком медленна. Разведывательный полк, состоявший из двух расположенных по флангам, но действующих рядом друг с другом разведывательных батальонов, должен был вести разведку местности из окрестностей западнее Лигница[42] в западном направлении (основной удар наносился севернее городка Цобтен-ам-Берге[43]) в направлении на Герлиц. После того как в этом направлении была установлена известная ясность в отношении неприятеля и его намерений, оперативное появление неприятеля с севера вынудило моторизованных разведчиков коренным образом перегруппироваться и вести разведку, сообразуясь с новым направлением главного удара на север. Наряду с наиболее целесообразной расстановкой разведывательных подразделений (сосредоточение разведгрупп на тяжелых и легких транспортных средствах, обобщение опыта по длительности разведки, а также наиболее целесообразного способа передачи донесений), необходимо было также определить, соответствует ли организационное сосредоточение разведывательных батальонов (или полка) радикальному изменению задач разведки и как все эти задачи разведки можно провести наиболее целесообразным способом. Также было необходимо учитывать, что однажды задействованные разведывательные подразделения несут потери, так что выполнение нового задания зависело от наличия еще имеющихся разведывательных резервов. «Неприятель» в ходе этих проводившихся на значительной территории учений был лишь частично представлен воинскими частями (так — наряду с другими — также пехотным батальоном из состава гарнизона Герлица, который действовал на берегу реки Нейсе), в других случаях противник только условно определялся. Мне вспоминается вопрос определения времени на выполнение разведывательных задач, которое необходимо было учитывать при постановке задач подразделениям. Так, пехота передвигалась со скоростью 4 км/ч, кавалерия — 6–8 км/ч; это были уже многократно проверенные данные. Для моторизованных подразделений никакого опыта у нас не было! Мне казалось разумным рассчитывать на скорость их передвижения в 20 км/ч, ну, может быть, самое большее 25 км/ч. Гудериан допускал (при первом обсуждении) скорость до 40 км/ч. Однако такая скорость представлялась маловероятной. Он позволил уговорить себя, так что в расчеты была заложена скорость передвижения разведывательных подразделений в 20 км/ч. Эти предположения были важны прежде всего для расположения сети контрольных наблюдателей. При скорости в 40 км/ч «нейтральные линии» должны были бы быть разнесены на двойное расстояние друг от друга. Позднее в ходе учений скорость в 20 км/ч была определена как реалистичная. В результате теоретических рассуждений и этих (практических) учений структура одного разведывательного батальона была определена состоящей из 2 бронеавтомобильных разведывательных рот, одной мотоциклетно-пехотной роты и одной тяжелой роты (саперный взвод, истребительно-противотанковый взвод, дивизион легких пехотных орудий) и к осени 1934 года путем комплектования соответствующих «моторизованных разведывательных батальонов» воплощена в жизнь. В то время я выражал сомнение в слабости боевой мощи всего лишь одной пехотной роты, чего в ходе учений без неприятеля понять было невозможно. Я выступал тогда за еще одну пехотную роту; за возможное объединение разведывательных бронеавтомобилей в одной роте, если уж нельзя было сформировать по 4 роты в разведывательном батальоне. Это стало и моим наказом моему преемнику фон Хюнерсдорфу в 1933 году. Мои мысли по этому поводу получили, как я понимаю, подтверждение в ходе войны».
