Анатолий Грицкевич - Западный фронт РСФСР 1918-1920. Борьба между Россией и Польшей за Белоруссию
«Тридцать лет служу, а теперь должен бунтовать. Не имею ничего общего с вашей Вильней, я родом из Конгресувки»{271} (основной части Польши).
Командиром оперативной группы для захвата Вильни Пилсудский назначил Люциана Желиговского, опытного командира, участвовавшего еще в русско-японской войне 1904–05 годов. У Желиговского колебаний не было. Он сам хотел отобрать свой родной край у литовской армии.
В группу Желиговского вошли: 1-я Литовско-Белорусская пехотная дивизия (Виленский, Минский, Гродненский и Новогрудский пехотные полки, полк полевой артиллерии, дивизион конных стрелков), 1-я саперная рота 19-го саперного батальона, батальон охраны майора Матчынского, пехотная группа майора М. Зындрам-Косьцялковского{272}. Всего же под командованием Желиговского находилось около 14 тысяч офицеров и солдат. По тем временам это была не дивизия, а целая армия.
О смене командования Пилсудский оповестил офицеров дивизии на совещании 2 октября в Лиде, куда приехал, чтобы вручить награды солдатам и офицерам:
«Вы из тех сторон, у вас в руках оружие, вы идете домой. В Вильне есть молодежь. Она понимает, она вам поможет. За ваши действия не могу взять ответственность на себя как главнокомандующий польского государства, ни дать вам приказ. Сделаете это на собственный риск и ответственность. Генерал Желиговский приедет и примет командование»{273}.
Таким образом, Пилсудский официально устранился от готовившейся акции. Но он хотел выразить свою позицию, поэтому прислал своего племянника, поручика Чеслава Каденацего, на должность адъютанта командира дивизии. Всем стало понятно, что маршал поддерживает акцию.
5 октября была создана 3-я польская армия под командованием генерала В. Сикорского. В нее вошли оперативная группа генерала Желиговского, группа генерала А. Осинского, 4-я пехотная дивизия и 3-я кавалерийская бригада. Новая 3-я армия должна была в случае серьезного конфликта отвлечь на себя литовскую армию к югу и юго-западу от Вильни. 2-я же армия, продолжавшая наступление на север в Западной Белоруссии, должна была отразить возможный удар войск Западного фронта РСФСР на Вильню, с целью помощи литовской армии{274}.
Впрочем, Тухачевскому и главному командованию Красной Армии было не до ударов. Требовалось вывести на восток свои войска, утратившие боеспособность.
6 октября генерал Желиговский передвинул ЛБД в район Вороново — Бенякони — Бутриманцы (юго-западнее Ошмян). В район Эйшишек подошла и часть добровольческой дивизии под командованием майора Мариана Косьцялковского, которая тоже должна была участвовать в походе.
После совещаний в Белостоке (в штабе главнокомандующего), в Гродно (в штабе 3-й армии) и в Лиде (в штабе 1-й ЛБД) план операции был готов.
Утром 7 октября на совещании офицеров 1-й ЛБД Желиговский сообщил им, что дивизия вместе с другими частями, под его общим командованием, пойдет на Вильню. Затем генерал уехал в Эйшишки, где находились добровольческие части и сообщил их офицерам то же самое. Несколько офицеров из добровольческой дивизии и 216-го полка полевой артиллерии отказались участвовать в акции без приказа главнокомандующего, были отстранены от службы и отосланы в штаб армии{275}.
Перед началом похода Желиговский встретился в Гродно с будущим правительством во главе с местным деятелем Витольдом Абрамовичем, так как сразу после занятия города должна была начать действовать Правительственная комиссия.
Начало акции было намечено на период до вступления в силу перемирия между литовскими и польскими войсками, подписанного в Сувалках 7 октября. Перемирие должно было начаться 9 октября, и для наблюдения за его выполнением вот-вот должна была прибыть в Вильню контрольная комиссия Лиги Наций.
Генерал Желиговский в своих мемуарах писал:
«Настроение было неоднозначным. Если виленцы и люди с крэсов (Западной Белоруссии. — Авт.) ждали похода с радостью, то поляки из Галиции и Королевства (бывшей российской, центральной и восточной части Польши. — Авт.) не имели никакой охоты воевать за чужую для них Вильню»{276}.
Выступление было намечено на утро 8 октября. Предполагалось занять Вильню до прибытия комиссии Лиги Наций, поставить Польшу, Литву, Белоруссию, Россию, страны Европы, Лигу Наций и самих жителей Вильни и Виленского края перед свершившимся фактом. Желиговский позже вспоминал:
«Накануне марша на Вильно, в Воронове, были мы не только поляками, мы были литвинами. Это были наше право и обязанность… Но в умах некоторых офицеров и солдат появились колебания. Вильня уже в Спа почти совсем была отдана жмудинам (так называли литовцев, жителей западной и центральной части Литвы — Жмуди, или Жемайтии. — Авт.), воинская лояльность возмущалась при мысли о действия вопреки приказу…. Бессонная ночь с 7 на 8 октября была одна из самых тяжелых в моей жизни…. Но еще перед рассветом все сомнения исчезли. Была только одна дорога и одна правда — идти на Вильно. Перед рассветом издал приказы о начале марша и сам выехал по дороге на Яшуны».
Желиговский ожидал, что к Вильне будет стянута вся литовская армия — три дивизии, конница и артиллерия — и подготовил свои войска к бою.
8 октября около 6 часов утра части Желиговского двинулись к Вильне тремя колоннами, с общей полосой наступления в 20 километров. До Вильни было около 50 километров. Группа майора Мариана Косьцялковского (201-й пехотный полк из добровольческой дивизии, переименованный в 6-й Виленский полк, дивизион 216-го полка полевой артиллерии и кавалерийский дивизион) двинулась из района Бенякони — Эйшишки, с выходом западнее города. Эта группа должна была занять железнодорожную линию западнее станции Ландварово и не допустить доставки литовских подкреплений по линии Ковно — Вильня.
В центре наступавших войск находилась 1-я бригада ЛБД (Виленский и Минский полки). Она двигалась вдоль дороги от Бенякони на север, на Яшуны — Рудомина и должна была выйти к Вильне с юга. Правее ее шла 2-я бригада ЛБД (Гродненский и Новогрудский полки) с дивизионом конных стрелков. Они шли через Тургели по дороге на Неменчин и должны были войти в Вильню с юго-востока{277}. Пилсудский хотел, чтобы в Вильню первым вошел именно Виленский полк Литовско-Белорусской дивизии.
В самом городе и южнее него находились немногочисленные подразделения литовской армии. Литовское командование вполне допускало вероятность того, что польские войска, которые в апреле 1919 года уже занимали Вильню, снова попытаются захватить этот город. Однако к обороне должным образом литовские части не подготовились.
В полосе наступления группы Желиговского находились два батальона 4-го пехотного полка литовской армии: 1-й батальон в районе Солечники (Шальчининкяй), и в Яшунах 2-й батальон. Поблизости, в районе Рудники — эскадрон 1-го гусарского полка. В самой Вильне находились еще 5 батальонов (3-й батальон 4-го полка, по два батальона 7-го и 9-го полков), два эскадрона 1-го гусарского полка, две батареи полевой артиллерии{278}.
Эти воинские части (7 пехотных батальонов и 3 эскадрона кавалерии) не были способны задержать наступление Литовско-Белорусской пехотной дивизии и приданных ей частей.
Захват вильни генералом Желиговским
На следующий день после начала похода на Вильню получил документальное оформление и сам «бунт» Желиговского. 9 октября польский генштаб издал коммюнике о депешах, полученных командованием 3-й армии. Одну из них подписал Желиговский, другую — его начальник штаба Леон Бобицкий. Таким образом, польской и европейской общественности было разъяснено, что главное командование польской армии не имеет никакого отношения к происходящим событиям. Приводим коммюнике генштаба:
«Ситуация на фронте без каких-либо важных изменений. Главное командование польских войск получило от генерала Сикорского, командующего армией, следующее донесение: Все средства, которыми можно связаться с группой генерала Желиговского, не действуют. Только после полудня случайно появилось на телефонной станции командование группы генерала Желиговского и начальник штаба этой группы, полковник Бобицкий, подал лично майору Стамировскому (офицер штаба 3-й армии. — Авт.) следующие две депеши, которые прилагаю с дословным содержанием:
«Командованию армии лично в руки. Тайно. Весьма срочно.
Приняв во внимание, что заключенные с ковенским правительством линии перемирия с самого начала не на пользу нам, жителям Виленской, Гродненской и Лидской земли, а наш край вместе с польской Вильней присуждают литовцам, я решил с оружием в руках охранять право самоопределения жителей моей Отчизны и взял на себя командование над солдатами, происходящими из этих земель.
