Роман Пономаренко - Битва за Ковель
— два сводных «именных» батальона (названные по именам командиров), сформированные, скорее всего, из солдат, отставших от своих частей и молодых призывников;
— артиллерийские части, фактически состоявшие из одной-двух батарей, не больше.
Заметим также, что в ходе последовавшей осады разделение частей и подразделений стало чисто номинальным и нередки были случаи формирования сводных рот, куда сводились все имеющиеся под рукой солдаты, невзирая на род войск и принадлежность.
Во всех частях остро не хватало младших командиров. Тем не менее, несмотря на все трудности, как доложил Раймпелль, моральный дух солдат был хороший, и «они смело идут в бой».
При всем при этом гарнизон не имел тяжелого вооружения и противотанковых орудий. Артиллерийский парк 426-го легкого артиллерийского дивизиона состоял из одной батареи с шестью орудиями. Также в наличии в Ковеле было одно грозное 88-мм зенитное орудие, которое можно было использовать как для стрельбы по самолетам, так и по танкам. Основным средством борьбы с танками являлся «Панцерфауст»[24], однако солдаты только-только начали обучаться обращению с этим оружием. Кроме этого, в городе было восемь легких 20-мм зениток, обеспечивавших противовоздушную оборону станции{63}.
Отдельно стоит сказать о бронепоезде № 10. Этот бронепоезд имел на вооружении четыре 75-мм полевые пушки и одну 20-мм зенитку{64}. В январе 1944 года он находился в Сарнах, а затем отступил к Ковелю. 16 марта бронепоезд был задействован в неудачном бою возле станции Мацеев (об этом речь будет идти ниже), после чего вернулся в Ковель.
Весь немецкий командный состав в Ковеле согревала мысль, что в город вот-вот прибудут части боевой группы дивизии СС «Викинг» — полк СС «Германия». Правда, Раймпелль был крайне разочарован, когда узнал, что «викинги» представляют собой лишь пехотную группу, не имеющую танков и тяжелого вооружения, однако это все же было лучше, чем ничего. Гилле даже отправился на вокзал, чтобы лично встретить своих людей. Однако эшелон так и не пришел (об этом речь будет идти ниже). Таким образом, все силы дивизии СС «Викинг» в Ковеле состояли из ее командира, начальника оперативного отдела, офицера для поручений штаба и пилота связного «Шторьха». Поэтому утверждения советской стороны о том, что в Ковеле была окружена танковая дивизия СС «Викинг», не имеют под собой никаких оснований{65}.
Гауптштурмфюрер СС Вестфаль описал свои впечатления от первого дня пребывания в Ковеле: «Уже к вечеру мы свыклись с мыслью, что находимся в городе, который вот-вот будет окружен. Поступающие от частей в Ковеле отчеты показывали, что русские наступают со всех сторон. Уже были определены четыре русские стрелковые дивизии — 76-я, 143-я, 184-я и 320-я»{66}. Здесь стоит обратить внимание, что из этих дивизий только 76-я и 143-я действительно входили в состав 47-й армии, 184-я числилась в резерве 2-го Белорусского фронта, а 320-я стрелковая дивизия в состав фронта вообще не входила (правда, возможно, здесь имеет место ошибка, опечатка или даже описка в самом исходнике, а в виду имелась 328-я стрелковая дивизия). Поэтому к использованию этих данных Вестфаля следует подходить осторожно.
В 22: 50 16 марта штаб 4-й танковой армии по радио отправил в Ковель приказ, по которому группенфюрер СС Генрих Гилле назначался командующим обороной Ковеля. В 00: 42 17 марта Раймпелль подтвердил получение приказа. Затем, в 01: 30 пришла радиограмма из штаба группы армий «Юг» за подписью командующего фельдмаршала Эриха фон Манштейна, в которой он напоминал Гилле о «крепостном» приказе Гитлера № 11, в соответствии с которым группенфюрер СС был теперь обязан действовать{67}. Ведь, как мы помним, согласно упоминавшейся выше директиве, немецкое верховное командование объявило Ковель «крепостью». Таким образом, Гилле стал комендантом «крепости» Ковель, непосредственно ответственным за оборону города. Поэтому прежняя боевая группа «фон дем Бах» теперь стала именоваться боевая группа «Гилле».
Навряд ли Гилле был обрадован столь высоким оказанным ему доверием. Ни с того ни с сего на его плечи вдруг взвалили огромную ответственность, которая, с учетом всей тяжести обстановки, особых перспектив не сулила. Поняв всю серьезность ситуации, в которой он оказался, Гилле отправил вышестоящему командованию телеграмму, где сообщил, что город окружен (пока еще формально это было не так, но поскольку железнодорожные пути уже были перерезаны, то он был не так уж и недалек от истины), и попросил разрешения на отход, покуда он еще был возможен. В принципе, Гилле можно понять — только выйдя из одного котла, он почти сразу же оказался в другом. Ответ не заставил себя долго ждать, причем, по легенде, автором телеграммы значился рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Текст и тон ее не оставляли сомнений в намерениях командования удерживать Ковель до конца: «Вас отправили в Ковель для того, чтобы защищать его. Выполняйте приказ»{68}. После этого иного выхода, кроме как подчиниться, у Гилле не оставалось. И наоборот, может сложиться впечатление, что командование 4-й танковой армии и группы армий «Юг» ловко воспользовалось ситуацией, назначив оборонять город наиболее «титулованного» генерала из тех, что находились в том районе. Впрочем, особого выбора у них-то и не было, так как Гилле был в Ковеле самым старшим по званию.
«Крепость» Ковель была небольшой — всего 2 километра в длину и 3 километра в ширину. Утром 17 марта свежеиспеченный командующий Гилле обследовал линию укреплений города, обойдя все опорные пункты и осмотрев оборонительные сооружения. Увиденное удручало: серьезного натиска советских войск оборона города бы не выдержала. В этих условиях Гилле сразу же была предпринята серия мер, направленных на усиление обороны «крепости».
Все силы были сконцентрированы на укреплении города, благо саперных и вспомогательных частей для проведения необходимых работ хватало. На строительство укреплений были брошены даже железнодорожники. Установление проволочных заграждений и минирование подходов к городу было возложено на печи саперов. Для обороны были приспособлены все мало-мальски пригодные кирпичные здания, была оборудована система дотов, дзотов, огневых точек, бункеров, железобетонных заграждений и баррикад. В строительстве оборонительных сооружений активно использовались рельсы и шпалы, благо их было в избытке. На подъездных дорогах были установлены бетонные противотанковые заграждения. Понятно, что все это делалось в лихорадочной спешке, в плохую погоду, под порывы ледяного ветра. К тому же сильно зарыться в землю (то есть углубить оборону в буквальном смысле) часто не удавалось, так как Ковель расположен в болотистой местности. По этой же причине в городе было очень мало надежных подвалов, которые можно было бы использовать в качестве командных пунктов, укрытий, складов боеприпасов, госпиталей и прочих подобных функций. Тем не менее болотистая окружающая местность играла на руку обороняющимся, так как создавала дополнительные затруднения для действий атакующих частей Красной армии, прежде всего в плане маневрирования и снабжения войск.
На имеющихся в городе складах обнаружились запасы «Панцерфаустов», однако выяснилось, что большинство солдат просто не умеют с ними обращаться. Поэтому, пока еще была возможность, Гилле приказал организовать учебные курсы для обучения личного состава обращению с «Панцерфаустами» и магнитными минами для борьбы с танками. Понятно, что курс обучения на таких «курсах» занимал, в лучшем случае, 2—3 часа. Также были созданы маршевые роты, в качестве костяка которых послужили опытные солдаты; те из этих рот, которые были поставлены в предполье, оснащались автоматическим оружием.
Добавим, что весть о том, что оборону города возглавил группенфюрер СС Отто Гилле, «герой Черкасс» и с недавнего времени легендарная фигура в пантеоне героев вермахта, вдохновила защитников Ковеля — теперь все были уверены в благоприятном исходе событий. Солдатам казалось, что если командовать ими прислали такого генерала, как Гилле, то теперь дело пойдет по-другому и город выстоит. Гилле много времени проводил и на городских улицах, и на переднем крае, вдохновляя солдат. В кепке, в очках и со своим знаменитым «штоком», который он носил еще с Корсунь-Шевченковского котла, Гилле неожиданно появлялся на позициях и общался с солдатами и офицерами. «Мы должны выстоять. Скоро наши товарищи освободят нас», — говорил он. Стоит отметить, что согласно приказу Гитлера, комендант «крепости» напрямую подчинялся командованию группы армий и имел полномочия командира корпуса, что автоматически давало ему право вынесения смертельных приговоров для дезертиров, уклонистов и прочих{69}. Правда, данные о том, применялась ли такая жестокая, но эффективная мера на практике в Ковеле отсутствуют.
