Евгений Темежников - Виртуальный меч Сталина
Жалко, что не читали немецкие генералы нашу «Историю второй мировой войны», не знают, что большую часть из 1475 новейших танков они уничтожили в первые дни, а потом воевали с остатками былой роскоши. Генералы не знают того, что знает у нас каждый курсант военного училища. Поведись им сдавать экзамен, все они за подобные утверждения получили бы двойки. Господа генералы! Такое впечатление, что вы и не воевали вовсе. Может в погребе всю войну ховались, от армии косили?
Мне возражали, что общее число танков, в общем, не играет роли. Танки можно равномерно распределить по фронту, а можно сконцентрировать на главном направлении. То есть применять их массированно. Согласен. Главным направлением осенью 1941 г. было московское, и именно здесь обнаружил Т-34 генерал Блюментрит. Много ли танков новых типов было осенью под Вязьмой?
«Достаточно сказать, что в конце сентября 1941 года, перед началом наступления немецко–фашистских войск на Москву, на всем Западном фронте мы располагали лишь сорока пятью современными танками» [Конев, 10, с.121].
Даже если сосредоточить их в одном месте (как в анекдоте про китайских генералов), то получится один неполный батальон образца лета 1941 г. Тогда в нем полагалось иметь 53 Т-34. Может Конев преуменьшает свои силы? Смотрим боевой состав войск на 1 октября. У Конева 4 танковые бригады: 126‑я, 127‑я, 128‑я и 143‑я [1, т.1, с.205–206]. Бригада осенью 1941 г. должна была иметь 46 танков, из которых 10 КВ и 16 Т-34. Так что если предположить, что все бригады укомплектованы полностью (это осенью–то 1941 г.!), то и тогда число танков новых типов не превысит 104. А теперь вспомним, что летом того же года генерал Павлов имел на том же самом Западном фронте 396 танков новых типов. 396 и 45. Заметно возросло?
По данным А. Исаева под Вязьмой сражалась группа Болдина: одна стрелковая (152‑я), одна мотострелковая (101‑я) дивизии, 128‑я и 126‑я танковые бригады. На 1 октября 1941 г. танковый полк 101‑й мотострелковой дивизии включал 3 танка КВ, 9 Т-34, 5 БТ и 52 Т-26, 126‑я танковая бригада насчитывала на ту же дату 1 КВ, 19 БТ и 41 Т-26, 128‑я танковая бригада — 7 КВ, 1 Т-34, 39 БТ и 14 Т-26. Таким образом, всего в группе 10 Т-34 и 11 КВ, примерно половина того количества, о котором пишет Конев. И немцы их заметили.
Вот какое послание получило немецкое Верховное командование в декабре 1941 г.
ТЕЛЕГРАММА 7.12.41 г. 21.40
Главному командованию сухопутных войск Генштаб, оперотдел
Фельдмаршал фон Клюге после переговоров с командующим 4‑й танковой группой, командирами корпусов и дивизий повторно ходатайствует о выдаче боеприпасов «с красной головкой», обосновывая это следующим: «Танки, участвующие во всех атаках русских, особенно Т-34 и тяжелые, представляют серьезную угрозу для нашей сильно уставшей и измотанной пехоты. Борьба с танками Т-34 и тяжелыми, имеющимися в распоряжении средствами явно недостаточна. Если удастся снять эту нагрузку с нашей пехоты, то она, несмотря на свою малочисленность, еще будет в состоянии выполнить свою задачу». Со своей стороны могу только поддержать это ходатайство.
ФОН БОК Штаб ГА «Центр» 1а и 2902/41 секретно [1, т.2, с.39–40].
Боеприпасы «с красной головкой» это кумулятивные снаряды, прожигающие броню. Почему немецкое Верховное командование не хочет давать войскам это чудо–оружие?
«Немцы еще до 22 июня 1941 г. имели на вооружении подкалиберные и кумулятивные снаряды, но по соображениям секретности их не хотели пускать в ход. Лишь появление на поле боя танков Т-34 и КВ заставило немцев применить оба типа этих снарядов» [Широкорад, 17, с.198].
Мольба Бока возымела действие.
«Отдано только распоряжение о применении кумулятивных снарядов» [Гальдер, 3, 22.12.41].
Но ведь если с Т-34 и КВ встретились в первые же дни то как без таких снарядов удавалось справляться? Более того, даже обычных бронебойных снарядов ощущался недостаток:
«…по большинству видов боеприпасов удалось накопить достаточные запасы, так как расход их оставался незначительным. Из–за нехватки сырья ощущался недостаток лишь в бронебойных снарядах» [Мюллер-Г., 15, с.265].
Лишь в декабре без них стало никак не обойтись. Для какого особо торжественного случая или черного дня его берегут? Дата телеграммы 7 декабря 1941 г. Более торжественного случая (Кремль в бинокль видно) и более черного дня (покатились назад) и придумать нельзя. Ситуация, про которую, кажется, Наполеон говаривал, что все решает последний батальон. А фраза: «танки, участвующие во всех атаках русских». На 5 декабря на московском направлении против 1170 немецких танков действовало 774 наших, из которых средних и тяжелых всего 222 [8, т.4, с.283–284]. Это количество танков на трех фронтах (Калининский, Западный и Юго — Западный). Они распределены между 3‑мя танковыми дивизиями, 24‑мя танковыми бригадами и 6‑ю отдельными танковыми батальонами. Их меньше чем в одном мехкорпусе лета 1941. Для сравнения, в июне у Бока было 1936 танков (799 средних: 259 Pz. IV, 540 Pz. III) с командирскими. А у Павлова 2892 [на 1 июня, 13, с.597] танков, из которых тяжелых и средних 388 (97 КВ, 228 Т-34, и 63 Т-28). Притом подавляющая масса сосредоточена в 6‑м мехкорпусе (114 КВ и 238 Т-34), т. е. осуществлен принцип массирования. К этому еще следует прибавить 5‑ю танковую дивизию, почти сразу после начала войны переданную Западному фронту из Северо — Западного, а это еще 250 танков, из которых 52 Т-34. Летом фон Бок уступает по танкам в полтора раза, но не шлет слезные телеграммы о недостаточности средств, а успешно наступает. Поскольку, «русские танки не отличались совершенством», то зачем же против них секретные снаряды применять. Лучше тайну поберечь. А в декабре, тот же фон Бок имеет полуторное превосходство в танках. Но не то, что наступать, фронт удержать не может. Ширина фронта Московской битвы около 1000 км, и на таком фронте действуют всего 222 тяжелых и средних танка, что дает оперативную плотность 1 танк на 5 км фронта. Могут возразить, что танки могли быть сконцентрированы на направлениях главных ударов, и тогда тактическая плотность в некоторых местах могла быть высокой. Правильно. Но сконцентрированы то они были именно в июне, когда 6‑й мехкорпус в полном составе наносил контрудар в узкой полосе в районе Гродно. А вот распределение танковых частей Западного фронта в контрнаступлении под Москвой.
1 УА: 2 отбн, 5А: 3 тбр, 16А: 8 тбр, 1 отбн, 20А: 2 отбн, 30А: 1 тд, 2 тбр, 33А: 1 тбр, 43А: 1 тбр, 1 отбн, 49А: 1 тд, 50А: 1 тд, 2 тбр, резерв фронта: 5 тбр (тд — танковых дивизий, тбр — танковых бригад, отбн — отдельных танковых батальонов) [1, т.1, с.838–840].
Как видно, распределение довольно равномерно, за исключением, разве что 16А.
«Плотность по танкам колебалась от 0,5 до 2 машин на километр фронта, и только в полосе 16‑й армии она достигала немногим более 6 танков» [8, с.282].
Но танки участвуют во всех атаках русских. Если они сконцентрированы в одном месте, то участвовать во всех атаках на всем фронте не могут. Но даже при такой ничтожной плотности немцам их атак не отразить.
«В районе Вереи танки Т-34, как ни в чем не бывало, прошли через боевые порядки 7‑й пехотной дивизии, достигли артиллерийских позиций и буквально раздавили находившиеся там орудия. Понятно, какое влияние оказал этот факт на моральное состояние пехотинцев. Началась так называемая «танкобоязнь» [Блюментрит, 2, с.93–94].
«Забитые дороги, бомбардировки с воздуха, панический страх перед уже прорвавшимися танками Т-34, нападения партизан — только за Можайском мы кое–как пришли в себя» [Штейдле, 26, с.122].
А ведь 222 это общее число средних и тяжелых танков, куда входят и уцелевшие Т-28, и даже два Т-35, направленных на фронт из военной академии.
Есть ли какие–нибудь объяснения странной генеральской слепоты летом, и прозрения осенью 1941 г. Суворов в своем опусе «Самоубийство» утверждает, что будто бы немецкие генералы боялись повторить судьбу Кейтеля и Йодоля, и потому скрывали готовность Советского Союза к войне, преуменьшали силы Красной Армии. Потому, дескать, и писали всякую чушь. Но ведь тогда они и должны были повторять все то, что советская пропаганда утверждает, в т. ч. и о полутора тысячах новейших танков в июне А они вместо этого: не видели, не встречали. Советские историки скрывали зачем–то количество старых танков, а немцы утаивают даже не количество, а само наличие новейших танков в Красной Армии в первые дни войны. Причем общее количество захваченных и уничтоженных в крупнейших котлах танков отнюдь не скрывалось. Вот данные генерала Типпельскирха: Белосток и Минск — 3332 [16, с.178], Умань — 317 [16, с.183], Смоленск — 3000 [16, с.184], Гомель — 144 [16, с.185], Киев — 884 [16, с.194], Вязьма — 1242 [16, с.200] танка. Таким образом, только в этих шести котлах мы потеряли почти 9000 танков. Это как раз то, что скрывали (или делали вид что скрывают) от нас коммунистические историки. Почему же генерала Типпельскирха не повесили? Более того, его книга, со всеми этими цифрами, была издана в СССР еще в 1956 году, свободно продавалась и имелась в каждой крупной библиотеке. Куда советская цензура смотрела? Могли бы хоть цифры вырезать, не публиковать, но даже этого не сделали.
