Олег Козинкин - Сталин. Кто предал вождя накануне войны?
Как выглядит «Директива № 1» по КОВО и что там намудрили кирпоносы, пока не известно. В 1991 году в сборнике «Лето 1941. Украина: Документы и материалы. Хроника событий» (Киев, изд-во «Украина») опубликовали текст «Директивы № 1» по КОВО. Но, во-первых, он больше похоже на точную копию текста «Приказа народного комиссара обороны СССР № 1» из ВИЖ № 5 от 1989 года, которая там заявлена как директива ГШ, хотя это не так и это именно директива Павлова, а во-вторых, для этой Директивы № 1 по КОВО указаны такие реквизиты: «ЦАМО СССР, ф. 229, оп. 164, д. 1, л. 71». Но если вы попытаетесь набрать их в Интернете, то найдёте, что это реквизиты Сообщения ТАСС из уже упоминавшегося сборника «1941 год — уроки и выводы. М.: Воениздат, 1992 г. (есть в Интернете): «Достаточно сказать, какое сильное негативное влияние в этом плане оказало сообщение ТАСС от 14 июня 1941 г. В нём, в частности, сообщалось, что “Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз… слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы…” (ЦАМО, ф. 229, оп. 164, д. 1, л. 71)».
Можно, конечно, допустить, что Кирпоносы, как и Павлов, выкинули положение о ПВО в своём варианте «Директивы № 1», но лучше всё же дождаться официальной публикации документа по КОВО с оригинальными реквизитами хранения. Но скорее всего, в КОВО просто продублировали текст, как и в ОдВО.
(Примечание. В черновике «Директивы № 1» есть положение, которое поначалу смущало: «Нападение немцев может начаться с провока- Сегодня 22.6.41г. на рассвете рассредоточить ционных действий. Особенно со стороны Румынии». Точнее, слова о Румынии, которые зачем-то сначала написали, а потом зачеркнули. Но в книге В. Рунова «Удар по Украине» (М., 2012 г., с. 173) со ссылкой на статью в ВИЖ № 3 за 1960 год (с. 28) рассказывается о действиях ОдВО и сообщается следующее:
«Примерно в 2.20 в штабе округа был принят приказ наркома обороны СССР, в котором войска предупреждались о возможности провокаций со стороны Румынии, на которые они не должны были поддаваться…»
Видимо, в Кремле не стали загружать черновик лишним словами о Румынии (ведь «Директива № 1» шла в пять округов, и Румыния не со всеми граничила), но следом уже отдельно для ОдВО и дали отдельный поясняющий приказ по Румынии. Ведь Румыния как отдельное государство требовала и «особого подхода» в этом вопросе. Также Рунов пишет (видимо, со ссылкой на ВИЖ от 1960 г.?), что ещё вечером 21 июня из штаба ОдВО войска округа получили приказ о том, что в ночь на 22 июня со стороны немецких и румынских войск возможны диверсии и попытки вооружённых нарушений госграницы. Этим приказом требовалось быть в полной боевой готовности, но при этом войскам категорически запрещалось переносить боевые действия на территорию Румынии. Требовалось вести только пассивную оборону с целью ликвидации приграничного конфликта. Этот приказ был немедленно доведён до всех частей…)
Но убрать из «Директивы № 1» положение о ПВО — это ещё часть «беды»! А вот убрать из директивы по округу пункт о том, что делать приведённым в боевую готовность «полная» войскам (которые предупреждают о возможном нападении и дают команду «не поддаваться на провокации») в случае перехода противником границы — это уже полная «беда». А ведь этого пункта в «Директиве № 1» вообще нет! Его нет ни в публикации «от Г.К. Жукова» от 1969 года, ни в публикации «от Захарова», что вышла в полной версии его книги только в 2005 году И нет также в «опубликованном» в декабре 2009 года в Интернете черновике «Директивы № 1».
На то, чтобы начать настоящую войну с противником, который перешёл границы, может дать разрешение только нарком с начальником ГШ по разрешению главы страны! Давал ли Сталин такое разрешение — в случае перехода границы противником «мочить» его? Давал. Выяснить это сегодня достаточно сложно, но всё же можно. Что-то можно будет выяснить из воспоминаний одного очевидца — маршала С.М. Буденного, который 21 июня был в кабинете Сталина, а что-то — у адмирала Кузнецова. Ведь то, что нарком обороны Тимошенко такое разрешение давал устно, и подтверждает нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов.
Сначала смотрим официальные мемуары адмирала, так сказать — для чистоты эксперимента. Это официально утверждённые редакторами ЦК КПСС воспоминания адмирала Н.Г. Кузнецова из его книги «Накануне» от 1989 года (есть в Интернете). Гл. «Ночь на 22 июня»:
«Около 11 часов вечера зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С.К. Тимошенко:
— Есть очень важные сведения. Зайдите ко мне.
Наши наркоматы были расположены по соседству….Через несколько минут мы уже поднимались на второй этаж небольшого особняка, где временно находился кабинет С.К. Тимошенко.
Маршал, шагая по комнате, диктовал. Было всё ещё жарко. Генерал армии Т.К. Жуков сидел за столом и что-то писал. Перед ним лежало несколько заполненных листов большого блокнота для радиограмм. Видно, Нарком обороны и начальник Генерального штаба работали довольно долго.
Семён Константинович заметил нас, остановился. Коротко, не называя источников, сказал, что считается возможным нападение Германии на нашу страну. Жуков встал и показал нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. Помнится, она была пространной — на трёх листах. В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии.
Непосредственно флотов эта телеграмма не касалась. Пробежав текст телеграммы, я спросил:
— Разрешено ли в случае нападения применять оружие?
— Разрешено.
Поворачиваюсь к контр-адмиралу Алафузову:
— Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один. Бегите!..»
В этих воспоминаниях Н.Г. Кузнецов достаточно ясно показывает, что специально уточнил у наркома обороны — можно ли в случае нападения (не провокаций) открывать огонь на поражение. И вообще Кузнецов указал, что в Директиве «подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии». То есть делает явный намёк, что округам указали, что им делать именно «в случае нападения гитлеровской Германии».
А теперь посмотрим, что писал адмирал в 1963 году. Разбор и сравнение этих текстов Кузнецова подробно уже делался в книге «Адвокаты Гитлера» и в этой книге ранее. Но стоит повторить. В официальном варианте он отрицает, что «Директива № 1» касается флота, а в более раннем — говорит обратное. Также в раннем варианте он всячески намекает, что нарком и нач. ГШ «странно» себя ведут — не очень торопятся с отправкой «Директивы № 1» в западные округа. И в обоих случаях показывает, как он сам поспешил с отправкой на флоты своего приказа о переходе флотов в «готовность № 1».
Но в данном случае важно вот что! В 1963 году Кузнецов несколько раз акцентирует внимание на важнейшем вопросе — о применении оружия…
Из воспоминаний Наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова, ноябрь 1963 г., из книги «Оборона Ленинграда, 1941–1944. Воспоминания и дневники участников» (Л.: Наука, 1968, с. 222–227). Предисловие Маршала Советского Союза М.В. Захарова. Частично книга выложена на сайте К. Закорецкого (http://zhistory.org.ua/zukov41.htm), полностью страницы с воспоминаниями Кузнецова в фотокопии Закорецкий любезно предоставил автору данной книги лично.
«Считаясь с возможностью военного конфликта, флот уже давно занимался обучением всех своих корабельных соединений, авиации и баз быстро, по определённому сигналу переходить на повышенную готовность в случае внезапного ухудшения обстановки. Так было и в последние предвоенные недели. По указанию Главного морского штаба Балтийский флот 19 июня перешёл с учебной целью на оперативную готовность № 2, отрабатывая детали этого кропотливого и сложного дела».
С 14–15 июня и Черноморский и Северный флоты также были переведены в повышенную боевую готовность — в «готовность № 2». Там в эти дни проводили учения, а 19 июня «готовность № 2» не отменили. Это даже немцы заметили, и Геббельс 15 июня это отметил в своём дневнике. Но Кузнецов показывает: 19 июня на флотах была объявлена повышенная боевая готовность! И сделать они это могли не по своей инициативе, а по указанию того, кому главный морской штаб и НКВМФ подчинялись — Главы правительства СССР, И.В. Сталина.
«Пригодится, рассуждали мы, если обстановка не разрядится. Но как-то не верилось, что из этой учебной оперативной готовности флот 21 июня перейдёт на готовность № 1 без всяких условностей мирного времени и получит приказание отражать врага всеми силами, если он нападёт. Об этой роковой ночи с 21 на 22 июня полезно вспомнить. Она показала огромное влияние на дальнейшие действия Балтийского флота в обороне Ленинграда.
