Александр Широкорад - Российские военные базы за рубежом. XVIII—XXI вв.
Группа советских инженеров-строителей по проекту 23-го ГМПИ построила две военно-морские базы в Кисимайо и Бербере. База в Кисимайо была небольшой и предназначалась только для сомалийского флота. Бербера же использовалась советским ВМФ.
Как и в других местах, порт Бербера считался не ВМБ, а 527-м ПМТО. В июле 1974 г. там базировались плавказарма ПКЗ-98, РФС «Неман», СКР-36 и подводная лодка Б-85. В том же месяце в Берберу заходил КРУ «Жданов». К 1977 г. советские инженеры, используя местную рабочую силу, построили целый ряд объектов. В числе их был аэродром с 4-километровой бетонной ВПП. Там могли базироваться самолеты всех типов. В Бербере построили узел связи. ПМТО имел пункт беспричальной бункеровки, плавучий док ПД-66 и плавучую судоремонтную мастерскую (с конца сентября 1976 г. это была ПМ-156).
Служивший на ПМ-156 В.П. Чичев вспоминал: «Порт Бербера представлял собой залив, вытянутый в виде "губы" вдоль берега, то есть место нашей постоянной стоянки от моря отделяла длинная песчаная коса, расположенная напротив, шириной (в период прилива) около 500 метров. Заход в эту гавань располагался с левой стороны (если стоять к морю лицом). Причем, чем правее по этой губе, тем мельче. Напротив причала, где находилась наша ПМка, через залив на берегу косы стояло каменное сооружение, которое называли "могила шейха". Вполне возможно, что какой-нибудь местный шейх и был похоронен в этом сооружении. За "могилой" в центре песчаной косы располагалась сомалийская зенитная батарея. С палубы корабля были видны стволы орудий, и когда эта батарея стреляла (по ночам, во время военных событий с Эфиопией), то кусочки осколков иногда падали к нам на палубу. Я даже домой в качестве сувенира привез несколько осколков, собранных на палубе. Чуть левее "могилы" у противоположного берега находился плавучий док на якорных банках. Там были, пожалуй, самые большие глубины. Мне приходилось в районе стоянки дока погружаться под воду, так подводная часть берега в этом районе почти отвесно уходила вниз и казалась "черной бездной". У ПД швартовался небольшой буксир. С его помощью заводили суда в док. Стояли мы к причалу кормой. Справа от нас чуть в глубине залива находился причал, где швартовались сомалийские ракетные и торпедные катера. Слева, пришвартованное таким же образом, как и наше, стояло гражданское судно без экипажа с грузом красного дерева в трюмах. Принадлежности этого судна я уже не помню, но оно было арестовано сомалийцами. Наших спецов даже приглашали оказать помощь в запуске его главной машины, но что-то не получалось, и этот корабль так и стоял, как мне кажется, до самых последних дней нашего присутствия в Бербере. Левее этого корабля находился причал, куда швартовались уже бортом суда для погрузки-выгрузки грузов в порт. Насколько мне помнится, причал не вмещал более одного судна. Этим причалом пользовались сомалийцы. То они грузили в Саудовскую Аравию верблюдов и баранов, то сами получали какие-то грузы (помню, откуда-то привезли и выгрузили в порту финики, так весь причал от них был потом сладким и липким). Именно здесь во время эвакуации ПМТО стоял наш гражданский сухогруз, на который, кроме нас, грузили имущество, вывозимое с пункта.
…Из-за того, что в порту не было места, к нам мог справа пришвартоваться лишь один корабль или ПЛ. Все заправки топливом происходили на рейде о. Сокотра от танкеров, обслуживающих 8 ОПЭСК.
Территория ПМТО (я его отделяю от порта, поскольку он как бы не был с ним связан) располагалась за городом Бербера, в пустыне. Причем здесь также можно выделить два разных по местоположению объекта. Непосредственно сам ПМТО, раскинувшийся на десятки квадратных километров, окруженный колючей проволокой и охраняемый с внешней стороны сомалийскими солдатами, и пункт связи (или слежения?), находящийся в нескольких километрах с другой стороны Берберы, у берега моря. В самом пункте находились жилые помещения, склады-ангары с полукруглыми крышами. В нескольких сотнях метров — склад ГСМ (мне он запомнился как обнесенная колючей проволокой, со следовой полосой и со спиралью "бруно" территория, с уймой металлических бочек емкостью по 200 л, которые по ночам гремели, видимо от перепада температуры, и наводили тоску на караульного). Чуть далее — еще одна подобным образом огороженная территория, на которой находились автомобили на базе ЗИЛ-157 или ЗИЛ-131 с радиоприемной (или передающей) аппаратурой. То есть все технические средства, использующиеся в ПМТО, будь то антенный комплекс, либо аппаратура связи, располагались на спецавтомобилях. По периметру эту территорию караульный обходил в течение часа (значит, где-то 5—6 км). Минут 20—30 другим караульным тратилось на обход по периметру территории склада ГСМ»[146].
В середине 1970-х гг. Сомали из полуфеодального зависимого от США государства превратилась в независимую страну, идущую «по социалистическому пути», пусть даже весьма своеобразному.
В связи с этим советское правительство предложило Сомали и Эфиопии создать вместе с Джибути (бывшее Французское Сомали) «Федерацию государств Восточной Африки». Однако президент Сомали не только отверг проект Федерации, но и подстрекал президента Египта Садата и правящие круги Саудовской Аравии взять курс на сворачивание отношений с СССР.
Советский советник в Сомали И.Г. Пенков вспоминал: «Первый признак надвигающейся грозы был связан с визитом Фиделя Кастро в Сомали. По всему Могадишо расклеили портреты гостя. В Сомали, кстати, работали и кубинские военные советники, и у них была та же проблема, что и у нас, хорошие отношения с Эфиопией. Когда Кастро выступал, ему аплодировали. Но в тот момент, когда в своей речи он посоветовал сомалийцам перенять опыт Эфиопии в создании коммун, началось что-то невообразимое: поднялся ор и свист, в кубинского лидера полетели камни, люди бросились срывать его портреты со стен. Сиад Барре отдал приказ всем кубинцам покинуть страну в течение 48 часов. Кубинцы явно не успевали, и мы приютили их у себя, благо наша колония военных специалистов с семьями находилась не в самом Могадишо, а несколько на отшибе»[147].
Ну а 13 ноября 1977 г. президент Сомали Сиад Баре объявил о прекращении действия советско-сомалийского договора от 11 июля 1974 г.
Страну до 20 ноября должны были покинуть две тысячи советских специалистов и членов их семей.
Начальник штаба 8-й ОПЗСК М.Н. Хронуполо вспоминал: «В то время я находился на большом десантном корабле "50 лет шефства ВЛКСМ".
Базировались мы тогда на севере Сомали в порту Бербера в Аденском заливе. 13 ноября 1977 года президент Сомали Сиад Барре объявил, что до 20 ноября все советские граждане должны покинуть страну. Кроме того, сомалийское руководство заявило, что все советское имущество, находящееся на территории республики, конфискуется. Я немедленно информировал центр о необходимости срочно организовать эвакуацию. Центр устроил мне нагоняй за паникерство и предложил составить план постепенной эвакуации до Нового года. Я такой план составил и передал в центр. 14 ноября пришло указание переделать план. В этой волоките прошел еще один день. Только 16 ноября поступило распоряжение срочно идти в Могадишо.
…Поскольку сомалийские власти вели себя по отношению к нам, мягко выражаясь, непорядочно, я не счел нужным запрашивать разрешение на вход в гавань Могадишо. Там еще стоял наш транспортный корабль, которому не разрешали подойти к причалу для погрузки советского имущества. Мол, грузить нечего, все теперь стало собственностью Сомали. Естественно, эту противозаконную акцию мы не признали. Высадили морских пехотинцев на берег. Как только на берегу появились наши десантники, ситуация мгновенно изменилась. Издевательства над нашими людьми прекратились, и никто не осмелился препятствовать погрузке советского имущества на транспортный корабль»[148].
Участник боевого похода на БДК «50 лет шефства ВЛКСМ» в зоне Индийского океана в составе батальона морской пехоты Тихоокеанского флота с июня 1977 г. по май 1978 г. сержант С.М. Юдин вспоминал:
«…в 77-м на Аравийском полуострове и в Африке ситуация резко обострилась, как нам по-простому объяснял замполит, "сомалийские сепаратисты покатили бочку на социалистических эфиопов", они и на йеменские территории претендовали. Так что наш поход начинался с порта Бербера (видимо, ошибка, фактически — Могадишо), но в порт нас сомалийцы не пустили. Тогда подошел корабль сопровождения БПК "Чапаев", сделал разворот в гавани, и порт для нас был открыт. Семьи дипломатов, специалистов забрали другие суда, а на наш корабль (БДК "50 лет шефству ВЛКСМ") загрузили аэродромную технику, авиационные наливники. В открытом море мы все это передали на сухогрузы. Задача была непростая, но выполнили аккуратно, только у одного КрАЗа рама переломилась.
А уж после этого отправились на Сокотру — объяснить сомалийцам, чей это остров. Йемен к тому времени уже направил туда войска, мы перебросили на остров их танковую бригаду (Т-34), специалистов, продукты»[149].
