Владимир Карпов - Маршал Баграмян. «Мы много пережили в тиши после войны»
Сводный оркестр под командованием инспектора военных оркестров РККА, главного дирижера Красной Армии генерал-майора С. А. Чернецкого выходит на середину площади и исполняет «Славься, русский народ!».
Спешившись, маршал Жуков быстро поднимается по ступеням Мавзолея, подходит к микрофонам. От имени и по поручению ЦК ВКП(б) и советского правительства он поздравляет советских воинов, трудящихся города и деревни, работников науки и техники, деятелей социалистической культуры — весь советский народ с Великой Победой над фашистской Германией.
Маршал Рокоссовский докладывает Жукову
Жуков закончил выступление пламенной здравицей в честь великой социалистической Родины, советского народа, его героической Красной Армии и Коммунистической партии — вдохновителя и организатора победы советского народа в Великой Отечественной войне.
Громогласное «ура!» трижды всплескивается над Красной площадью, прокатывается над рядами выстроившихся полков и где-то в районе улицы Горького постепенно замирает. И вот уже стены древнего Кремля сотрясают величавые звуки гимна Советского Союза. И мне казалось, что его слушает сейчас весь мир!
Наступил самый ответственный для нас момент: Рокоссовский подает команду: «К торжественному маршу!»
И двинулись красавцы-полки победителей, сияя наградами, украшающими их груди, сплошной блеск золота, серебра, металла, как рыцарские доспехи.
Полыхают впереди колонн знамена, и на них тоже сияют ордена и красочные ленты.
Здесь я опять передаю слово Баграмяну:
«Поворачивая у здания Исторического музея, я с гордостью оглядывал идущие за мной стройные шеренги воинов, которым выпала честь представлять на параде 1-й Прибалтийский фронт, довелось освобождать Белоруссию, Литву, Латвию, перерезать путь отступления войск группы армий „Север“ из Прибалтики в Восточную Пруссию, участвовать в героическом штурме Кенигсберга.
С чувством честно исполненного долга перед Родиной чеканили мы шаг по звонкой брусчатке Красной площади, приветствуя взмахом клинка и поворотом головы стоявших на центральной трибуне руководителей партии и правительства.
Я прошагал мимо Мавзолея и, повернув направо, остановился в положении „смирно“ у его подножия, пока не прошел торжественным маршем возглавляемый мною полк.
Далее следовали стройные шеренги сводного полка 3-го Белорусского фронта, которые возглавлял Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Он тоже повернул направо к Мавзолею, пропустил шеренги своего сводного полка, и мы вместе поднялись на трибуну, куда были приглашены все командующие войсками фронтов. И уже с высоты трибуны Мавзолея мы продолжали наблюдать за прохождением остальных сводных полков…
…Едва последние шеренги сводных полков миновали Мавзолей, как торжественная музыка сменилась барабанной дробью, под аккомпанемент которой к Мавзолею двинулась удивительная колонна: двести советских солдат несли склоненные до земли боевые знамена побежденных фашистских дивизий. Под гром барабанов солдаты все тверже печатали шаг и, поравнявшись с Мавзолеем, четко повернулись к нему и швырнули вражеские стяги к его подножию.
Начиная войну против Страны Советов, фашистские заправилы мечтали гордо пронести свои штандарты по Красной площади. Да, они, эти знамена, попали в Москву, но не так, как мечтали фашисты, а с бесчестьем. Их принесли победители, чтобы бросить к подножию усыпальницы великого вождя пролетарской революции, завещавшего нам до последней капли крови защищать исторические завоевания Октября.
Глядя на поверженные вражеские боевые знамена, я невольно вспоминал вещие слова славного победителя немецких „псов-рыцарей“ Александра Невского: „Кто с мечом к нам придет — от меча и погибнет!“ Так было, так будет всегда! И пусть сокрушительный разгром фашистских полчищ в Великой Отечественной войне послужит уроком для тех, кто все еще не уразумел эту истину…»
Хорошо проучили гитлеровцев!
На торжественном приеме в Кремле в честь участников Парада Победы ведущий застолье Молотов в числе других прославленных полководцев провозгласил тост:
— Предлагаю поднять бокалы за командующего 1-м Прибалтийским фронтом генерала армии товарища Баграмяна!
Победители встретили это предложение одобрительными восклицаниями, и все повернули улыбающиеся лица в сторону Баграмяна.
Тостов было много, одним из первых — за Верховного главнокомандующего, аплодисменты и восклицания особенно бурные. Всеобщее внимание, преданные взоры в сторону Сталина. В эти секунды Баграмян и, как выяснилось позже, другие полководцы, глядя на Сталина, обратили внимание, что у Верховного нет наград! У некоторых маршалов и генералов по две Золотые Звезды Героя Советского Союза, а у него, вдохновителя и руководителя всех побед, ни одной!
Сразу после пиршества военачальники, в их числе и Баграмян, обратились в ЦК и просили исправить эту несправедливость.
26 июня, через день после пышного приема, было издано два Указа Президиума Верховного Совета СССР: один о присвоении И. В. Сталину звания Генералиссимуса и второй — о награждении его «Золотой Звездой» Героя Советского Союза. Это была первая и единственная его «Золотая Звезда». Отметим эту его скромность, и как упрек последователям, вешавшим себе на грудь Золотые Звезды как сувениры, не имея на то ни права, ни заслуг.
И вот еще парадоксальная черта личности Сталина. Вроде бы и властолюбивый, и культ себе создал, а «Золотую Звезду» не получил, не вручили ее в торжественной обстановке. Считал: не достоин, не был на поле боя, не совершал подвига. Так и осталась она в красной коробочке в наградном отделе Верховного Совета. Только художники да фотографы пририсовывали ему эту «Звезду» на его портретах. И вспомнили об этой высшей награде только в день похорон, когда надо было ее прикрепить к подушечке в числе других знаков отличия, по традиции характеризующих заслуги и итог жизни покойного.
После победных торжеств Баграмян вернулся в Прибалтику.
Командующий войсками Прибалтийского военного округа
ПрибВО образован приказом наркома обороны СССР Сталиным 9.7.1945 года, в его границы включены территории Латвийской, Литовской, Эстонской советских республик.
Командующим ПрибВО назначен генерал армии Баграмян. Штаб округа разместился в Риге, он был сформирован на базе полевого управления 1-го Прибалтийского фронта. В состав округа вошли соединения и части, освобождавшие Прибалтику.
На первом же заседании Военного совета округа Баграмян определил ближайшие задачи штаба и войск округа. Вот перечень мероприятий, которые он записал в плане своего выступления:
— отправка эшелонов;
— демобилизация старших возрастов из армии;
— размещение частей — ремонт, строительство казарменного фонда;
— улучшение питания, жилищно-бытовых условий офицеров, вольнонаемных служащих и рабочих;
— подготовка учебно-материальной базы и начало учебы во всех частях;
— разминирование территории округа и помощь местному населению.
Член Военного совета генерал-лейтенант Рудаков М. В. определил мероприятия по своей линии:
— повышение боевой готовности частей;
— организация в мирных условиях идейно-политического воспитания личного состава и мерах улучшения идеологической работы;
— организаторская и политическая работа в связи с подготовкой и проведением выборов в Верховный Совет СССР;
— связь и налаживание деловых и дружеских контактов с местными руководящими органами и населением.
Каждая строка, каждый пункт этой работы войск был и личным планом командующего. Покажу это хотя бы коротко.
Отправка эшелонов проводилась по приказу наркома обороны. Эти части предназначались для боевых операций на Дальнем Востоке против Японии. Подготовка, обеспечение частей проводилась с соблюдением секретности, никто не знал, куда предназначались эти эшелоны. Обеспечение их всем необходимым на долгий путь требовало немалых забот и усилий работников тыла, штаба округа, да и самого командующего, на которого возлагалась личная ответственность за выполнение этого строго секретного мероприятия.
Увольнением старших возрастов Баграмян занимался лично и повседневно. Из армии уходили его боевые товарищи, с которыми он прошел путь до Кенигсберга. Очень многих он знал в лицо. Расставание было трогательным: в частях проводились митинги, солдаты и сержанты обменивались адресами, желая сохранить дружбу на многие годы. Кое-кто не удержался от теплых, не горьких слез.
Всем увольняемым Баграмян приказал выдать новое обмундирование, подготовить хорошие дорожные пайки и подарки. От командования округом напечатали на память такое письмо:
