Владислав Гончаров - Величайший позор Британии. От Дюнкерка до Крита. 1940—1941
Лишь около 3 часов дня 19-й новозеландский батальон, наступая по дороге от бухты Суда, попытался с юга обойти немецкие позиции в районе тюрьмы и занять здесь господствующие высоты, но был отброшен. Около 19 часов немцы сами нанесли удар в направлении Галатаса, продвигаясь в 600 метрах восточнее дороги, ведущей от тюрьмы на север. Киппенбергер бросил в контратаку отряд греческих ополченцев под командованием капитана Форрестера и отбил нападение. Этот эпизод еще раз продемонстрировал высокие боевые качества греков, которым не хватало лишь организованности и опытных решительных офицеров.
Увы, в отличие от британских командиров немцы времени не теряли. Около 16 часов им удалось достичь крупного успеха — майор Гельман с усиленной разведгруппой 3-го парашютного полка, обойдя по горам правый фланг 10-й новозеландской бригады западнее Галатаса, занял высоты у деревни Сталос в тылу 5-й новозеландской бригады[166]. Немцы перехватили дорогу, по которой шло снабжение английским войскам под Малеме, попутно захватив английскую автоколонну, двигавшуюся из Суды с подкреплением и боеприпасами.
Вечером 22 мая немецкое командование на Крите вновь сменилось: в Малеме прибыл командир 5-й горнострелковой дивизии генерал-майор Юлиус Рингель со своим штабом. Он принял на себя командование всей немецкой группировкой в западной части острова. За этот день, вдобавок к 1-му батальону 100-го полка, посадочным путем было переброшено еще три батальона — 2-й из 100-го полка и 1-й из 85-го полка 5-й горнострелковой дивизии, а также 95-й саперный батальон. Одна из захваченных 20 мая «Матильд» использовалась в качестве тягача для оттаскивания в сторону разбитых самолетов, загромождавших взлетную полосу.
Рингель реорганизовал свои силы в три группы, которыми командовали майор Шётте, полковник Рамке и подполковник Утц. Первая (95-й саперный батальон) должна была прикрывать Малеме с запада и юга. Вторая, состоявшая из парашютистов десантно-штурмового полка, должна была наступать в направлении Кании вдоль шоссе. Третью группу (три батальона горных стрелков, не вполне точно обозначенную немцами как 100-й горный полк) предполагалось отправить в обход левого фланга противника по горам для соединения с 3-м парашютно-десантным полком, оборонявшимся в районе тюрьмы.
Во второй половине дня Фрейберг приказал вновь атаковать аэродром. Но прежде чем этот приказ был выполнен, в штаб 2-й новозеландской дивизии поступило известие о том, что немецкий отряд перерезал шоссе из Кании к Малеме, оседлав таким образом коммуникации 5-й бригады.
Дальнейшие решения британского командования не поддаются здравому осмыслению. Вместо того, чтобы взять часть сил из 4-й или 10-й бригады и очистить дорогу, вечером на совещании Паттика с начальником штаба Фрейберга полковником Стюартом принимается совершенно необъяснимое решение — отвести 5-ю бригаду от аэродрома на линию реки Платаниас, то есть на 4 км назад от аэродрома. «По сути это решение, принятое около 10 часов вечера 22 мая, означало потерю острова Крит, — пишет Кэвин Лонг. — После этого враг мог использовать летное поле без помех».[167]
В ночь на 23 мая Фрейберг по радио совещался с Уэйвеллом. Последний сообщил, что из-за активности вражеской авиации и риска потерь больше не сможет посылать войска эсминцами в бухту Суда, но готов продолжать высадку подкреплений в районе Тимбакиона для последующей переброски их к Гераклиону. Уэйвелл предложил, чтобы войска из Гераклиона были перемещены в Ретимнон, а из Ретимнона — в район Кании. На это Фрейберг сообщил, что у него имеются всего 150 полуторатонных грузовиков и еще 117 других транспортных средств, и что приморское шоссе перерезано немцами восточнее и западнее Ретимнона.
«(1) Я не имею возможности удержать все тыловые районы и береговую линию; (2) мои войска не могут сражаться без отдыха.
Поэтому мне придется занять сокращенную линию фронта. Теперь враг приближается к равенству с нами в численности... но мы сможем сражаться, пока будем иметь надежное снабжение».
Заметим, что до вечера 22 мая немцы высадили в районе Малеме и Кании 10 батальонов, часть из которых к этому времени понесла очень серьезные потери. Фрейберг же изначально имел в этом районе до 20 подразделений батальонной численности, некоторое количество более мелких подразделений, артиллерию, танки, силы MNBDO, а также четыре греческих полка. Еще один батальон в ночь на 22 мая был переброшен из Георгиополиса.
Превосходство имперских войск над противником все еще было как минимум двукратным, а с учетом греческих войск — даже трехкратным. Проблема британцев была не в численности, а тем более не в снабжении или оснащении — а в неумении должным образом распределить свои войска, сосредоточить нужное количество сил на главном направлении и скоординировать действия отдельных частей. С вечера 22 мая к этой проблеме добавился психологический фактор: неверие командования в возможность победы.
Впоследствии, уже в немецком лагере, командир 7-го австралийского батальона полковник Уолкер записал в своем дневнике слова, сказанные ему немецким полковником из горных егерей:
«Он сказал, что наши генералы делали все, чтобы помочь ему. Он не может понять, почему мы постоянно зарывались в землю и не атаковали, никто из нас. Он сказал, что наша контратака у Суды[168] была единственным достойным сражением, которое мы дали...»[169]
Тем временем немецкие транспортные самолеты сбрасывали на парашютах снабжение и боеприпасы войскам у Ретимнона и Гераклиона. В районе Ретимнона 2-й парашютный полк, невзирая на отсутствие артиллерии (у немцев здесь оставались лишь 37-мм противотанковые пушки и одно легкое пехотное орудие), смог отбить атаку англичан. У Гераклиона активных действий 22 мая не было, британские войска укрепляли свои позиции и занимались сбором трупов. По утверждению английских источников, в этот день было захоронено 1250 немцев, причем собраны отнюдь не все убитые. По сообщению греческого командира, западнее города немцы пытались атаковать позиции греков, гоня перед собой толпу женщин и детей, но вынуждены были отказаться от этого метода ведения войны, когда греки пригрозили расстрелять всех военнопленных.
Однако главные события 22 мая развернулись на море. Еще до рассвета 22 мая с Милоса вышел второй конвой для Крита — 38 небольших судов под охраной итальянского миноносца «Сагиттарио». Этот конвой предназначался для доставки снаряжения и подкреплений в Гераклион, он вез 2-й батальон 100-го горного полка и отдельные части.
Однако адмирал Каннингем, обеспокоенный событиями прошлого дня, приказал своим флагманам не прекращать поиска десантных судов противника после рассвета. Поэтому соединение «С» контр-адмирала Кинга не развернулось утром на обратный курс, как сделало это накануне, а пройдя Гераклион, повернуло на юг к острову Милос. С 8 утра (по Берлину) над ним появились германские бомбардировщики, но особого ущерба пока не наносили, и Кинг двигался вперед. Теперь у него были 4 крейсера («Перт», «Наяд», «Калькутта», «Карлайл») и 4 эсминца («Кингстон», «Кандагар», «Нубиен» и «Джюно»). Увы, «Карлайл» из-за неисправности в машине мог держать ход только в 20 узлов (вместо штатных 29) и поэтому оказался скорее обузой для соединения, несмотря на свои 8 четырехдюймовых зениток.
В 11.10 (по Берлину) в 20 милях южнее острова Милос соединение Кинга встретило немецкий конвой и с 70 кабельтовых открыло по нему огонь. Конвой сразу же повернул на обратный курс, британцы бросились в погоню — но тут на сцене вновь появились немецкие бомбардировщики, и Кинг приказал повернуть назад, а затем развернулся на запад, на соединение с линейными силами Роулингса.
Морской бой опять кончился ничем — но день еще начинался, и основные события были впереди. Ju.88 с аэродрома в Элевсисе и Do. 17 из Татоя (севернее Афин) атаковали соединение «С» на протяжении двух с лишним часов. Горизонтальные бомбардировщики не отличались особой меткостью, но около 13 часов по берлинскому времени им удалось наконец-то положить сразу целую серию бомб рядом с флагманским кораблем Кинга, крейсером «Наяд». Часть орудий была выведена из строя, но главное — началась фильтрация воды через поврежденную обшивку и несколько отсеков оказались затоплены. Примерно тогда же и без того «хромой» «Карлайл» получил бомбу прямо в мостик, был убит командир корабля кэптен Хэмптон.
В 13.25 (12.25 по Лондону) Кинг сообщил Роулингсу, что его флагман поврежден и ему требуется помощь. И вместо того, чтобы отходить на юг, соединение «А1» вместе с только что присоединившимися к нему двумя крейсерами соединения «В» двинулось навстречу бомбардировщикам противника...
Эскадры встретились в начале второго по Лондону. Но незадолго до этого соединение Роулингса также подверглось немецкой атаке. На этот раз жертвой стал линкор «Уорспайт» — в него попало несколько бомб (считается, что с Me. 109), они уничтожили четырех- и шестидюймовые батареи правого борта и вызвали пожар во внутренних помещениях. Погибло 43 и было ранено 69 моряков, линкор снизил ход до 18 узлов.
