Александр Некрич - 1941 22 июня (Первое издание)
По своим тогдашним знаниям и опыту он, бесспорно, не мог нести ответственности за все это. Должность начальника Генерального Штаба была ему в то время явно не по плечу. Чтобы убедиться в этом, достаточно напомнить, что: 1) это он санкционировал, в преддверии войны, уничтожение старых, но вполне современных и являвшихся преградой на путях вероятного наступления врага, укрепленных районов, 2) переформирование танковых войск было затеяно по его личному настоянию, 3) он не смог правильно оценить противника, величину нависшей над страной угрозы, определить, хотя бы приблизительно, сроки возможного нападения врага и доверял явно дезинформаторским сведениям начальника Разведупра Голикова.
Не подлежит сомнению, что Жуков, прошедший через горнило войны, не допустил бы не только таких грубых, но и менее существенных ошибок. Так почему же он не напишет об этом? Вряд ли можно поверить, будто человек с его умом станет рассчитывать на то, что происшедшее с ним удастся скрыть от истории. Думаю, он прекрасно понимает, что его имя будет сохранено в чистоте лишь при условии, что он самокритично проанализирует всю предвоенную обстановку и деятельность руководимого им Генерального Штаба. И, если он не сделал этого до сих пор, то, очевидно, есть причины, от него независящие. Будем надеяться, что у него достанет гражданской доблести, чтобы преодолеть все препятствия и помочь народу раскрыть тайны, до сих пор окутывающие ту трагедию, что творилась за кулисами.
12. Ответственность историкаЧтобы ближе подойти к истине, мы обходились до сих пор без материалов книги Некрича, без ее анализа. Теперь, когда письмо Вам, товарищ редактор, подошло к концу, приспело время и для этого.
Что же сделал Некрич? Он задался целью написать – и написал! – книгу о причинах поражения наших войск в начальный период войны. Искал он эти причины, как и должен был их искать любой нормальный исследователь, в событиях, предшествовавших войне.
Каков же результат исследований Некрича? Почти во всех вопросах исследователь пришел к тем же результатам, что и изложенные в данном письме. Но у него все подано во много крат мягче, округлей, приглаженней. Кое-чего в книге не хватает, – например, – соотношения сил сторон к началу войны. Есть вопросы, освещенные неверно, например, – развитие советской военной теории. Далеко неполно, и потому неверно, освещен вопрос о командных кадрах Красной Армии. Совершенно нет анализа влияния сталинской политики массовых репрессий на обороноспособность страны.
Мною последний вопрос тоже затронут лишь частично – только в специфически военном аспекте. Но аресты-то шли ведь во всех областях, во всех звеньях государственной, политической, культурной и хозяйственной жизни страны и тем решающим образом подрывали и расшатывали наш общественный строй во всех отношениях. Накануне войны и в ходе ее в лагеря были заключены миллионы годных к военной службе мужчин, многие из которых являлись крупными специалистами народного хозяйства. Охраняли этих оврагов народа» сотни тысяч молодых и здоровых, нужных на фронте, мужчин. И это было в то время, когда в стране призывной контингент был исчерпан, а потребности в пополнениях оставались совершенно неудовлетворенными. Все эти лагеря и их охрана тяжелым бременем ложились на бюджет страны, самым серьезным образом подрывали ее обороноспособность. Однако, вопрос этот еще только ждет своего исследователя.
С другой стороны, в партийных, советских, хозяйственных и других организациях шло, как и в армии, «смелое выдвижение». Люди, абсолютно неподготовленные к руководству и просто бездарные, но подхалимы, клеветники и «стукачи» пролезали на теплые местечки. Пышно расцветал карьеризм и его неизбежный спутник – очковтирательство.
На базе развивавшегося подхалимажа укреплялся, затвердевал, можно сказать, матерел бюрократизм. Этому способствовало и то, что Сталин усиленно подкармливал высших сановников сверхвысокими (и даже засекреченными от всех) окладами, персональными машинами и дачами, денежными пакетами, орденами и званиями. Это тоже ложилось тяжелым бременем на бюджет и подрывало боеспособность аппарата: инициатива глохла, расцветало бездумное повиновение, интересами дела поступались в интересах места. Может быть, именно поэтому и из этого проистекали такие явления, как «голиковщина» – докладывание не того, что есть, а того, что может понравиться начальству. Этот вопрос, опять-таки, нуждается в специальном исследовании. Таких исследований у Некрича нет. Но винить его за это нельзя. Он – первый. И хорошо уж то, что он поднял хоть краешек над тайнами, бывшими долгое время укрытыми от глаз широких народных масс. Единственно, за что следовало на него посетовать, так это за то, что он всячески смягчает выводы, обходит острые углы, и потому у него, при всей правдивости приводимых фактов, получается, что были, все-таки лишь «ошибки», «просчеты», «недостатки» и «упущения», за которые ответственность несет один Сталин. А это – далеко не вся правда.
Но можно ли и за это винить Некрича? Безусловно, НЕТ! И лучшее доказательство этому – «критика» его книги в вашем журнале. Эта «критика» показывает, что Некрич повел исследование в правильном направлении, что идя таким путем, можно дойти до истины. И те, кто этой истины боятся, всполошились. Они предприняли попытку ошельмовать Некрича и застращать других историков.
Твердо верю, что и у Некрича, и у всех подлинных историков-марксистов найдется достаточно гражданского мужества, чтобы не испугаться жалких, но силящихся выглядеть пострашнее, вредных нашей стране шаманских заклинаний дебориных, тельпуховских и прочих пропагандистов лжи, жрецов сталинской исторической лженауки. Те, кто не испугался, обязаны продолжить исследование рассмотренного нами периода и добиться, в интересах нашей Родины, полного установления истины.
А тем, кто подобно Г.А. Деборину и В.С. Тельпуховскому, будут и дальше противодействовать правде, совершая тягчайшее преступление перед НАРОДОМ И РОДИНОЙ, – не мешало бы припомнить мудрое и справедливое замечание великого Сервантеса: – «Лживых историков надо казнить, так же, как ФАЛЬШИВОМОНЕТЧИКОВ».
Григоренко, Петр Григорьевич.
6.12.67.
Л.П. Петровский Дело Некрича
ПЕТРОВСКИЙ Леонид Петрович – научный сотрудник Института славяноведения и балканистики РАН. Работа выполнена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (93-06-10197).
31 августа 1993 г. в Бостоне после непродолжительной, но тяжелой болезни на 73-м году жизни умер историк Александр Моисеевич Некрич. До 1976 г. он был советским ученым.
Человек, который впервые сделал вывод, что «2 x 2 = 4», – был великим математиком. Тот, кто из отечественных исследователей первым убедительно показал, что сокрушительное поражение Советского Союза в начальный период Отечественной войны (1941-1942) явилось следствием преступной политики сталинского руководства, – был если не великим историком, то во всяком случае выдающимся гражданином, подлинным патриотом. Этот человек – A.M. Некрич (1920-1993). О его жизни и творчестве рассказывает научный сотрудник академического Института славяноведения и балканистики Л.П. Петровский. Личность столь же примечательная, как и герой очерка. И, безусловно, заслуживает того, чтобы быть представленным читателям более подробно. Л.П. Петровский (род. в 1933 г.) – историк и журналист. Два поколения семьи Петровских в истории партии большевиков сияют звездами первой величины. Дед Г.И. Петровский – «всеукраинский староста». Бабушка Д.Ф. Петровская – единственная женщина, избранная в Учредительное собрание от партии большевиков. Отец нашего автора П.Г. Петровский – участник штурма Зимнего дворца, герой гражданской войны. Впоследствии он систематически выступал против Сталина. Убежденного антисталиниста трижды исключали из партии (1929, 1931, 1932), четыре раза его судила Военная коллегия Верховного Суда СССР (1932, 1933, 1937, 1941). Вместе с другими политзаключенными П.Г. Петровского расстреляли в Орловском тюремном централе. Дух бунтарства унаследовал его сын. Л.П. Петровский одним из первых глубоко осознал антинародную суть послесталинского режима и смело вступил с ним в неравный бой. Его высоко ценили А.Д. Сахаров, A.M. Некрич, П.Г. Григоренко. Он был всего лишь научным сотрудником Музея В.И. Ленина, между тем в июне 1967 г. члены политбюро и секретари ЦК КПСС числом девять человек словно важнейшим государственным делом занимались его судьбой – решили отовсюду изгнать, оставить без средств к существованию.
Опасная профессияНаучная карьера Александра Некрича до второй половины 60-х годов складывалась весьма удачно. Обладая талантом историка-исследователя и публициста, он пишет свои работы ярко, увлекательно, страстно. Не без препятствий, но довольно быстро защищает кандидатскую и докторскую диссертации, становится старшим научным сотрудником Института истории АН СССР, его рекомендуют для избрания в члены-корреспонденты Академии наук. Но более важно, что именно он был одним из первых в СССР специалистов, глубоко осознавших необходимость перехода от тяжеловесных исследований к жанру научно-популярному, столь остро необходимому широким массам. Одна за другой выходят его работы «Война, которую называли «странной»», «Внешняя политика Англии», «Государственный строй и политические партии Великобритании»… Словом, все шло по восходящей линии.
