Коллектив Авторов - Сборник. Афган, снова Афган
Я вытащил авторучку и на бланке шифровки в правом нижнем углу написал: «Ознакомился». Расписался.
— Все понятно? — спросил Иван Васильевич.
— Так точно! — весело ответил я.
Генерал с любопытством посмотрел на меня:
— Ясно куда, на какой объект надо прибыть?
— Конечно ясно!
Он встал, обошел стол.
— Желаю вам успехов. Надеюсь, оправдаете доверие, не посрамите честь нашего управления.
— Спасибо. Постараюсь.
Иван Васильевич помолчал. Было видно, что он хотел что-то спросить, но удержался.
— Ладно. Идите готовьтесь. Начальнику отдела я уже сказал, что вы выезжаете в командировку в Москву. В кадрах оформляют командировочное удостоверение и проездные документы. Билет на поезд уже заказан.
А дома меня ждал сюрприз. Узнав о командировке, вдруг взбунтовалась моя жена Таня.
— Никуда ты не поедешь! — категорически заявила она. — А если и поедешь — то только с семьей! Со мной и с детьми!
Я пытался объяснить, что в отряд спецназа жен и детей не берут, но все было тщетно. Разговор шел на повышенных тонах:
— Я не хочу оставаться вдовой! Что я буду делать с двумя детьми? Ходить побираться? Твое управление ведь пальцем не пошевелило, когда я здесь без копейки сидела, в голодный обморок падала!
Действительно, такое было. В начале июня, еще перед выездом в Кабул, мы все написали заявления о том, чтобы нашу зарплату переводили на семью. Однако деньги почему-то не переводили, наверное, ленивые засранцы-финансисты в Москве забыли оформить какие-то бумаги. И наши жены сидели на голодном пайке. Таня звонила в управление, просила помочь с деньгами, но ей ничего не дали. Скверная история. И неприятная.
— Да что ж ты меня заранее хоронишь? Ведь в тот раз все было нормально, тихо и спокойно! Ты же спокойно проводила меня тогда...
— Да, тогда я провожала тебя спокойно, а в этот раз я не хочу, чтобы ты ехал! — в запальчивости твердила она. — Если ты меня любишь — ты останешься здесь!
На мои аргументы о присяге, о долге офицера, о приказе, о том, что эта поездка — единственная возможность выбраться из нашего захолустья, переехать в Москву, получить квартиру к прочее, прочее, она только отрицательно качала головой и ничего не воспринимала.
В конце концов она договорилась до того, что, мол, если поедешь — считай, что мы с тобой в разводе. Детям нужен отец, а не его образ, о котором мать все время рассказывает.
В общем, до самого моего отъезда мы с ней пребывали в состоянии ссоры. Мне тогда казалось, что это просто каприз. Действительно, Таня устала от такой неустроенной жизни. Своего угла нет. Квартиру все обещают дать, но не дают. Говорят, что молодой еще, чтобы квартиры вот так, сразу получать. Мол, заслужить надо... А еще это проклятое безденежье.
Да и я вот, считай, целый год дома не был. Не успел вернуться в семью, и снова уезжаю...
Как оказалось впоследствии, ее опасения имели под собой очень и очень реальную почву. Интуиция у нее, что ли, сработала, дар предвидения... Ведь в тот раз совершенно спокойно отнеслась к поездке в Афганистан, а сейчас... Однако и отступать было некуда. Не мог же я действительно отказаться. Ведь в таком случае этот шлейф тянулся бы за мной всю жизнь: «Испугался опасностей... смалодушничал... отказался от выполнения ответственного правительственного задания...» С такими записями в личном деле и в тюрьму не возьмут... Какой уж там разговор о квартире и прочих делах! Так и будем всю жизнь маяться...
Да и, сказать по правде, мне самому очень хотелось ехать. Аж зудело все!
Чемодан я собирал сам. Собирать-то, собственно, было особо нечего. Положил пять блоков болгарских сигарет «Ту-134», пару сменного белья, нунчаки, купленную в Кабуле подмышечную кобуру (она оказалась гораздо удобнее наших штатных), пакетик с носками, две бутылки водки. Положил в чехол свою гитару. Вот и все сборы.
Надел джинсы, свитер, купленную еще летом в Кабуле неношеную афганскую дубленку. Чего набирать одежду: все равно там переоденут в форму.
Так, в состоянии ссоры и полной неопределенности, мы и расстались с Таней в тот раз. Ничего, думал я, все образуется, все будет хорошо...
Уезжал я днем, проходящим поездом. Было слякотно, шел мерзкий дождь со снегом...
В Москву поезд прибыл часов в шесть вечера. Было уже темно. Здесь тоже было слякотно. Но к вечеру похолодало, стало подмерзать. В московском метро было полно народу: час пик. Все ехали с работы. Я с завистью посматривал на деловых и уверенных москвичей. Живут же люди! Есть своя квартира. В магазинах полно продуктов. Театры, музеи... Цивилизация! А тут...
На «Измайловской» вышел наверх к остановкам пригородных автобусов. Поглядывал по сторонам: нет ли еще кого с чемоданами? Ага, вон стоит один. Примерно моего возраста, из-под шарфа виден галстук. С чемоданом. Может, тоже наш?
Подошел автобус. Поехали. Вот и город кончился. За окном смутно виднелись какие-то леса, глухие заборы.
— Следующая остановка «ДорНИИ»! — сонно оповестила кондуктор.
Моя остановка. Вышел из автобуса. Слегка подморозило. Воздух здесь был чистый. В ушах зазвенела тишина. Тот парень в галстуке и с чемоданом тоже вышел на этой же остановке и пошел по направлению к нашему объекту. Я не спеша топал за ним.
На КПП предъявил прапорщику документы и командировочное удостоверение. Тот сверился с каким-то списком, сделал в нем отметку:
— Проходите. Зайдите к дежурному в административный корпус. Там скажут, где размещаться.
И вот я снова на родном объекте. От КПП до административного корпуса идет асфальтированная аллея. Когда-то, восемь лет назад, жарким летним днем по этой вот аллее шел я также с чемоданчиком. Тогда я приехал в Москву поступать в Высшую школу. В административном корпусе у нас принимали вступительные экзамены. Л потом, после зачисления, мы почти месяц жили здесь, проходили военные сборы... А потом снова здесь я учился на «курсах диверсантов». Сколько пота было пролито... Отсюда мы улетали в Кабул летом этого года...
В административном корпусе я сдал дежурному все документы.
— Вы здесь раньше были?
— Конечно был! — ответил я.
— Знаете, где стоят домики обслуги?
— Знаю.
— Идите в домик... — дежурный капитан сверился со списком, — ...в домик номер двенадцать. Размещайтесь там на любую свободную койку. Выход с объекта запрещен до особого указания. Питание в столовой за свои деньги. Знаете, где столовая?
— Да, конечно, знаю!
— Если поспешите, успеете на ужин...
В домике номер двенадцать светились окна и слышались оживленные голоса. Я поднялся по ступенькам, открыл дверь, прошел небольшим коридором и вошел в ярко освещенную комнату.
— Привет, мужики!
— У-у-у! — заорали ребята, сидевшие за столом с водкой и нехитрой снедью. — Еще один! Давай ему «штрафную»! Господа офи-цер-р-ры! Ор-р-лы! От винта!
Тут же мне в руку сунули стакан с водкой. Я осмотрелся. Здесь было не менее десяти человек. Среди них, по крайней мере, четверо, с кем я учился на КУОСе, а потом был в Афганистане.
— Со свиданьицем! — сказал я и, по-офицерски подняв локоток, жахнул стакан.
— Давай садись! Закусывай!
На столе лежало нарезанное крупными ломтями соленое сало, вареная колбаса, какие-то консервы, хлеб. Я открыл чемодан и выставил на стол свои две бутылки.
— Ребята, а куда едем?
— Да никто пока не знает. Вроде бы в Кабул, — ответил Володь-ка из Петрозаводска, который учился вместе со мной на КУОСе.
— А вы давно приехали?
— Да все приехали сегодня. Ожидается еще человек пятнадцать... Здесь и с нашего выпуска, и те, кто раньше КУОС заканчивал...
Снова открылась дверь, и в комнату зашел припорошенный снегом очередной куосовец с чемоданом.
— У-у-у! — уже вместе со всеми закричал я. — «Штрафную» ему! От винта! Есть, от винта!
Стало тепло, чувство душевного дискомфорта от безрадостного расставания с Таней постепенно проходило. Все будет хорошо, все утрясется само собой! Вот я сижу с ребятами, мы все бойцы спецназа, мы все братья, и все нам нипочем! Да мы свернем шею любому, на кого укажут! Потому что мы лучше всех подготовлены, потому что мы сильные, ловкие и умные! Куда до нас пресловутым американским «зеленым беретам»!
Ко сну мы отошли уже часа в два ночи.
На следующий день нас собрали в административном корпусе. Начальник объекта полковник Бояринов коротко сообщил нам, что мы в составе отдельной группы полетим в Афганистан. О дате вылета сообщат отдельно. Задача будет поставлена на месте. Пока всем быть на объекте, за территорию не выходить, разве что по самой крайней нужде, с его разрешения. Отдыхать. Готовиться морально.
После совещания я подошел к Григорию Ивановичу поздороваться.
— Ну, что? Как настроение? Дождался вызова? — спросил он.
— Да, спасибо, Григорий Иванович. Все в порядке!
