Олег Смыслов - Защитники Русского неба. От Нестерова до Гагарина
В связи с этим считаем целесообразным Постановлением Президиума Верховного Совета СССР, в порядке исключения из действующего законодательства, направить В.И. Сталина после отбытия наказания в ссылку сроком на 5 лет в г. Казань (в этот город запрещён въезд иностранцам). В случае самовольного выезда из указанного места, согласно закону, он может быть привлечён к уголовной ответственности. В гор. Казани предоставить ему отдельную однокомнатную квартиру.
По заключению врачей состояние здоровья В.И. Сталина плохое, и он нуждается в длительном лечении и пенсионном обеспечении. Как прослужившему в Армии более 25 лет в льготном исчислении В.И. Сталину была назначена пенсия в размере 300 рублей (новыми деньгами). Однако, учитывая, что он своими действиями дискредитировал высокое звание советского генерала, предлагается установить для него по линии Министерства обороны СССР пенсию в размере 150 рублей в месяц.
По улучшении состояния здоровья его можно было бы трудоустроить на одном из авиационных заводов гор. Казани.
Считаем также целесообразным при выдаче В.И. Сталину паспорта указать другую фамилию.
Перед освобождением из заключения т.т. Руденко и Шелепину провести с ним соответствующую беседу…»
В 11 часов дня Василия Сталина принял председатель КГБ Татарии генерал-майор А.Х. Бичурин, который сообщил ему установленные властью условия проживания в городе: «однокомнатная квартира по улице Гагарина, дом 105, квартира 82; пенсия 150 рублей в месяц, запрет выезда из города». В разговоре также был рассмотрен вопрос и с трудоустройством. Для этого как минимум было необходимо получить паспорт и прописаться по месту жительства. Но проблема состояла лишь в том, что Василий Иосифович отказывался менять свою фамилию…
В квартире, которую предоставили В. Сталину в Ленинском районе, жил конструктор авиазавода Соколов. А в день приезда «опального» генерала его отселили. Так готовили для него приют на четвёртом этаже вполне хорошего, по меркам тех лет, дома. Всего одна комната с небольшим углублением в стене, альковом, где стояла кровать и кухня.
Лётчик-испытатель Анатолий Михайлович Исаев жил тогда на пятом. Поздно вернувшись с работы, он вышел на балкон: «Внизу во дворе наши ребята играли в домино. С ними сидел незнакомый человек, лысый, бледный, очень худой, в белой косоворотке, ребята меня окликнули: спускайся, мол. Я говорю: "Ладно, сейчас", — и пошёл готовить себе ужин.
Через несколько минут — звонок в дверь. Василий Сталин сам пришёл знакомиться.
Растерявшийся хозяин стал приглашать гостя к столу.
— А ты думаешь, зачем я пришёл? — просто сообщил тот.
Исаев разлил коньяк по стопкам.
— Ну что ты поставил? — возмутился Сталин. — Наливай в стаканы. — И тут же опрокинул полстакана. Правда, потом, когда Исаев, наслышанный о пагубных привычках сына вождя, забеспокоился и предложил перейти на сухое вино, тот легко согласился».
По мнению A.M. Исаева, «Василий Сталин со знакомыми и малознакомыми ему людьми держал себя ровно, запросто и без всякого чванства и хвастовства.
— Только один раз я видел, как он вспылил, — говорит Исаев. — Как-то случайный человек во время совместного застолья панибратски к нему: «Вась, ну ты…» Сталин прикрикнул на него: "Встань, когда со мной разговариваешь, я всё-таки генерал-лейтенант!"»
Весть о появлении сына вождя быстро облетела всю Казань. Часто его видели за домом в палисаднике на скамейке. Днём он, как правило, был пьяный, сидел опираясь на трость, а его лысеющая голова лежала на руках.
Ходил Сталин чаще в гражданской одежде, реже в генеральской форме. Вёл себя уже тихо. Иногда ездил на ипподром или сидел в гостях у соседей по квартире. Порой одалживал у соседа сверху «Победу», а иногда просил отвезти его в город. Из назначенной ему пенсии в 150 рублей денег, видимо, не хватало, и тогда Василий мог посетить комиссионку. Что-то мог выменять на бутылку из привезённых с собой вещей.
Анатолий Михайлович вспоминает: «Пил сосед, конечно, постоянно, но не так, как об этом иногда рассказывают, и в настоящем запое я его не видел».
И всё же пил!..
Начало падения Василия Сталина история зафиксировала 27 июля 1952 г. — в День воздушного флота. Сам отец выгнал его пьяного в присутствии всего политбюро и руководства ВВС.
Через две недели, 13 августа, приказом военного министра СССР № 03471 его зачисляют в распоряжение Главкома ВВС, а 5 сентября зачисляют слушателем в Академию Генерального штаба.
5 марта 1953 г. умирает отец — новый трагический поворот в жизни Василия…
Для него это не просто горе — это катастрофа. Самое главное, что он это знает лучше кого-либо. В дни похорон он на всех бросается с упрёками, обвиняя и правительство, и врачей.
В сущности, 5 марта — это точка отсчёта его падения с пьедестала власти, стремительное падение… Словно смерть разделила его жизнь на до и после…
В этот день у Василия случился сердечный приступ. Он упал и сломал ребро. Плохой знак…
Как рассказывала Екатерина Тимошенко (вторая жена), «Василий на даче напился до состояния белой горячки, рубил шашкой двери и был насильно увезён в больницу санитарами». Далее вот такой хронометраж…
26 марта 1953 г. его вызвал начальник Главного управления кадров МО СССР и вручил приказ об увольнении.
28 апреля 1953 г. Василия арестовали.
15 декабря 1953 г. поместили на дачу МВД в Кратове.
5 февраля 1954 г. помещают в Центральный военный госпиталь МВД.
9 марта 1954 г. возвращают на дачу.
16 мая 1955 г. В. Сталина допрашивают Генеральный прокурор СССР Р.А. Руденко и председатель КГБ И.А. Серов.
2 сентября 1955 г. из здания Верховного Суда СССР сына вождя доставляют во внутреннюю тюрьму КГБ на Лубянке.
3 января 1956 г. из госпиталя внутренней тюрьмы его на «автозаке» отвозят во Владимирскую тюрьму.
В 1958 году Василия Сталина переводят в Лефортово.
11 января 1960 г. его освобождают. Увольнение из армии оформляют с правом ношения военной формы и пенсионным обеспечением. Выделяют трёхкомнатную квартиру, дают 30 тысяч рублей и путёвку на 4 месяца в санаторий. Но не сложилось… и с 16 апреля 1960 г. по 27 апреля 1961 г. Василий Иосифович досиживает свой срок в Лефортово. И вот теперь ссылка…
Недели через две после его появления в этом городе к нему приезжает Мария Игнатьевна Шевергина, по первому мужу Нузберг. Медсестра 30 лет от роду, уроженка деревни Мазановка Курской области. Известно, что познакомилась она с ним в госпитале имени Вишневского, где он лежал на обследовании в 1960 г. Затем они переписывались, пока опять сидел.
Доктор исторических наук А. Литвин пишет: «Слух о появлении Василия разнёсся по городу молниеносно. Этому в значительной степени способствовал он сам. 13 июня 1961 года председатель КГБ Татарии доносил по инстанции: "Поведение "Флигера" после прибытия в Казань показывает, что он, вопреки предупреждению, стремится как можно шире распространить в городе слух о себе. Почти каждому, кто с ним сталкивается (соседи по дому, водители такси, почтальоны и т.д.), он подробно, порой не дожидаясь вопросов со стороны собеседников, рассказывает о своей биографии, мотивах ареста в 1953 году, пребывании в заключении, обстоятельствах, при которых оказался в Казани. При этом во многих случаях "Флигер" старался пояснить, что его арест носит специальный характер и связан якобы с тем, что он не хочет отрицательно отзываться о своём отце, а в настоящее время его "прячут" потому, что он "слишком много знает"».
Но всё это был чистой воды блеф. Как рассказывает А.А. Щербаков, хорошо знавший его, «он не был и не мог быть политической фигурой. Завышенная самооценка и неумение ориентироваться в обстановке были чертами его характера. Потом это усугубилось алкогольной деградацией личности…»
Лётчик-испытатель А. Каримов часто встречался с сыном вождя. Позднее он расскажет: «В последний период у него я бывал часто, иногда вместе отдыхали. Он жаловался на старость, говорил, что устал. В дни его болезни я находился на службе, когда приехал, была у меня возможность просить, чтобы его оперировали. Мне нужно было обратиться с этим вопросом только к Никите Сергеевичу, который единственно мог бы решиться пойти на это дело, но я не обращался и упустил, а так можно было бы его спасти».
Василию было всего сорок лет, а он сам чувствовал себя уставшим стариком!
А ведь ещё менее двадцати лет назад всё было иначе…
«Просторный кабинет. Простой большой стол. В образцовом порядке разложенные папки (одна выглядывает из-за другой), стекло во весь стол, стеклянный чернильный прибор, на маленьком столике слева два телефона и мегафон. На перпендикулярном столе — два атласа, на стене — политическая карта Европы. Перед ним — вахтенная книга, в которую делают пометки телефонных разговоров. Чистота, много света. Тепло.
