Олег Смыслов - Сталинские генералы в плену
30–31 июля в ходе заседаний Военной коллегии Верховного Суда СССР подтвердил собственное активное участие во Власовском движении, подчеркнув следующее: “Я оказался идейным врагом своего народа, так как полностью разделял антисоветский манифест КОНР и проводил вербовку новых лиц в Комитет”, который “ставил перед собой основной целью свержение советской власти путем вооруженного выступления, террора против руководителей ВКП(б) и советского правительства, шпионажа и диверсий”». (Здесь и далее: Александров К.М. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А.А. Власова 1944–1945. М., 2009).
Л. Решин и В. Степанов дополняют это так: «1 августа 1946 года Закутный был приговорен Военной коллегией Верховного Суда СССР к смертной казни через повешение. В последнем слове Закутный сказал: “Я еще не безнадежно потерян для своей Родины и прошу сохранить мне жизнь, дав этим возможность хотя бы частично искупить столь большую мою вину. Прошу дать мне возможность умереть честным человеком, а не врагом своего государства”».
Генерал-майор Ф.И. Трухин, переданный 11 мая 1945 года сотрудникам ОКР «СМЕРШ» 162-й танковой бригады, был срочно доставлен из Чехии в Москву. По данным К.М. Александрова, его «дело вел старший оперуполномоченный ГУКР “СМЕРШ” (затем 3-го Главного управления МГБ СССР) майор А.А. Коваленко… Допрашивали примерно 20 раз — 20 мая, 21 мая, 1 и 8 июня, 30 июля, 4, 8, 24 и 29 августа, 22 сентября, 8, 9, 10 октября, 14 ноября, 14 декабря, 30 января 1946, 13, 16 и 26 марта и о генерал-лейтенанте М.Ф. Лукине — 11 июля. Дал показания, свидетельствовавшие в пользу М.Ф. Лукина, подтвердив его лояльность в плену советскому государству. 11 апреля подписал предъявленное обвинение.
31 июля 1946 в ходе заседания Военной коллегии Верховного Суда СССР признал, что, будучи в плену, “встал во главе борьбы с советской властью, организовывал других”, “вошел в трудовую партию, вошел в союз «Новое поколение», и все это в поисках путей борьбы с советской властью”, “был идейным вдохновителем курсов в Дабендорфе”, “играл ведущую роль в КОНРе”, “был начальником штаба РОА”. В последнем слове подтвердил готовность “вынести любой приговор”».
Л. Решин и В. Степанов дополняют это так: «1 августа 1946 года Трухин был приговорен Военной коллегией Верховного Суда СССР к смертной казни через повешение. В последнем слове сказал: “Я изложил всю гадость, мерзость, гнусность моего падения начиная с 1941 года. Нет имени преступлениям, которые я совершил. Я сознался во всем. Я сделал бесконечно много гадостей и поэтому жду и готов вынести любой приговор”».
Генерал-майор береговой службы И.А. Благовещенский, арестованный 3 июня 1945 года в Мариенбаде представителями советской репатриационной комиссии, был также срочно отправлен в Москву. По данным К.М. Александрова, его «дело вел старший следователь следственного отдела ГУКР “СМЕРШ” майор Мартынов. 7 апреля 1946 согласился с предъявленным 4 апреля обвинением. 25 июля ознакомился с материалами дела в 9 томах.
30–31 июля в ходе заседаний Военной коллегии Верховного Суда СССР пытался доказать пассивный характер собственного участия во Власовском движении и разочарование в борьбе против советской власти задолго до создания КОНР, надеясь добиться смягчения приговора».
Л. Решин и В. Степанов дополняют это так: «1 августа 1946 года Благовещенский вместе с другими обвиняемыми, проходившими по делу А.А. Власова и его штаба, был приговорен к смертной казни через повешение.
На суде Благовещенский, в частности, заявил: “…в антисоветскую организацию, возглавляемую Власовым, я вступил, хотя и не имел на это прямых указаний от советских органов, с целью подрыва этой организации изнутри, с целью ее разложения…”»
Генерал-майор В.Ф. Малышкин был принудительно репатриирован в наручниках в советскую оккупационную зону 25 марта 1946 года и отправлен в Москву. По данным К.М. Александрова, «в Москве допрашивался начальником отделения следственного отдела ГУКР “СМЕРШ” подполковником В.А. Соколовым… практиковавшим пытки и истязания подследственных, и его помощником майором А.А. Коваленко. 2 апреля на одном из первых допросов мотивировал свои поступки так: “Я рассчитывал, что, оставшись у американцев, смогу продолжать ранее начатую борьбу против советского правительства. На протяжении ряда лет я относился враждебно к советской власти, считая, что советское правительство проводит чуждую интересам народов политику, в результате чего крестьяне и рабочие лишены всяких прав и живут в нужде. В связи с этим я боролся за то, чтобы свергнуть в СССР советскую власть, заменив ее буржуазно-государственной системой”. 18 апреля подписал предъявленное обвинение».
Л. Решин и В. Степанов дополняют это так: «1 августа 1946 года Малышкин был приговорен Военной коллегией Верховного Суда СССР к смертной казни через повешение. В последнем слове Малышкин сказал: “Сейчас не могу объяснить, что сыграло решающую роль в преступлении, которому нет имени. Я пошел против общественного и государственного строя. Я дал все показания, я ничего не скрыл, все изложил. Умирать, конечно, неохота. Но после всего, что мной сделано, как смотреть в глаза людям? Жду сурового приговора”».
Генерал-лейтенант А.А. Власов в Москву был доставлен уже 15 мая 1945 года. По утверждению К.М. Александрова, «…около 40 минут допрашивался начальником ГУКР “СМЕРШ” генерал-полковником B.C. Абакумовым. Содержался под № 31 в одиночной камере Внутренней тюрьмы НКГБ — МГБ СССР. Непрерывно допрашивался с 16 по 25 мая 1945 (с перерывами на сон и приемы пищи) начальником следственного отдела ГУКР «СМЕРШ» генерал-майором А.Г. Леоновым… Вторым следователем в 1945–1946 гг. был начальник отделения следственного отдела ГУКР “СМЕРШ” подполковник В.А. Соколов…
8 апреля подписал предъявленное обвинение. 31 июля 1946 в ходе заседаний Военной коллегии Верховного Суда СССР признал инкриминируемую руководящую роль в военно-политической деятельности, которую вместе с другими подсудимыми пытался вести и вел в 1942–1945 на стороне противника с целью свержения советской власти. Подтвердил активное участие в создании КОНР и редактировании Пражского манифеста, заявив следующее: “Формировал армию для борьбы с советским государством, я сражался с Красной армией… вел самую активную борьбу с советской властью и несу за это полную ответственность <…> Я не имел связи с Англией и Америкой, но я надеялся на поддержку с их стороны в части создания мне условий для продолжения антисоветской деятельности”. Откровенно признал: “Все проводилось от моего имени, и я за это отвечаю. Если бы немцы сразу же, как я перешел к ним, разрешили мне действовать против Советов, то, безусловно, я был бы активным борцом”».
Л. Решин и В. Степанов дополняют это так: «Осужден 1 августа 1946 года к смертной казни через повешение. В последнем слове заявил: “Содеянные мною преступления велики, и ожидаю за них суровую кару. Первое грехопадение — сдача в плен. Но я не только полностью раскаялся, но на суде и следствии старался как можно яснее выявить всю шайку. Ожидаю жесточайшую кару”».
Глава десятая.
ГЕНЕРАЛЬСКИЙ ПЛЕН НА ВЕСАХ ПРАВОСУДИЯ
1
Из названных Абакумовым (Список генералов, находившихся в плену и намеченных к аресту) 11 генералов (в том числе 1 комбриг) семь были необоснованно осуждены к расстрелу, а один — к лишению свободы сроком на 25 лет. Н.Г. Смирнов в книге «Вплоть до высшей меры» рассказывает: «Понеделина и Кириллова “разместили” в тюрьме, в которой они, имея за плечами приговор о расстреле, в течение более пяти лет ожидали окончательного решения своей участи.
Формально по их делам проводилась дополнительная проверка. В результате этой проверки Главная военная прокуратура пришла к выводу, что имеются новые обстоятельства их преступной деятельности, которые не были учтены при вынесении им приговора 13 октября 1941 года.
2 августа 1950 года Военная коллегия Верховного Суда СССР рассмотрела заключение Главного военного прокурора и приговор в отношении Понеделина и Кириллова отменила, а дело их направила на новое расследование, которое велось совсем недолго. Собственно и расследовать-то нечего было. Уже 25 августа того же года Военная коллегия Верховного Суда СССР рассмотрела по первой инстанции дело Понеделина и признала его виновным в том, что, оказавшись в окружении противника, он не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике и 7 августа 1941 года, нарушив присягу, изменил Родине: без сопротивления сдался в плен немцам и на допросах сообщил им сведения о подчиненных ему войсках. Кроме того, Понеделину вменено в вину и то, что он в лагере военнопленных вел дневник, в котором делал записи клеветнического характера в отношении “одного из руководителей партии и Советского правительства” (имелся в виду, конечно же, Сталин). В приговоре утверждалось, что Понеделин подвергал антисоветской критике политику Советской власти в отношении коллективизации и делал в дневнике “другие подобные записи”. Следует сказать, что многим арестованным вменялось в вину ведение дневников, в которых они выражали свое мнение и отношение к тем или иным событиям, давали им свою оценку. В тех же случаях, когда эти суждения и оценки не совпадали с официальной трактовкой соответствующих событий, авторы дневников признавались преступниками, по меньшей мере — лицами, ведущими антисоветскую агитацию…
