Олег Смыслов - Предатели и палачи
В прошлом году к юбилею Московской битвы вышла подготовленная Главным архивным управлением города Москвы книга «Генерал Сандалов. Сборник материалов и документов»{50}. В ней также есть немало доказательств отсутствия Власова в армии до освобождения Волоколамска. Это, прежде всего, неопубликованные отрывки из рукописи Л.М. Сандалова, а также свидетельства его сослуживцев, представляющие огромный интерес не только для специалистов.
Например, само за себя говорит воспоминание полковника в отставке П.С. Фролова, а тогда политбойца стрелковой роты 331-й стрелковой дивизии:
«Утром 6.12.41 в сильный мороз на НП дивизии, в сарае за окраиной поселка Лобня, собрались командир дивизии генерал Ф.П. Король, комиссар дивизии полковой комиссар Т.И. Коровин, начальник штаба подполковник Н.Ф. Пуховский, начальники служб. Обсуждали, как лучше, с меньшими потерями выполнить поставленную задачу. В это время на НП прибыли начальник штаба армии Л.М. Сандалов, за отсутствием командующего армией исполнявший его обязанности, и член Военного совета армии дивизионный комиссар П.Н. Куликов. Заслушав доклад об обстановке, Л.М. Сандалов потребовал главные усилия сосредоточить на быстрейшем освобождении Красной Поляны, где противник создал сильный узел сопротивления и устанавливает дальнобойные орудия»{51}.
За свою многолетнюю службу в Вооруженных Силах СССР и России лично я неоднократно, и в боевых полках, и в больших штабах, слышал одну единственную фразу: «Свято место пусто не бывает». Ее произносили именно в тех случаях, когда начальник, командир или командующий отправлялись в отпуск или на лечение в госпиталь. То есть имелось в виду что уходил один, а за него оставался другой. И это было совершенно нормальным явлением для мирного времени. Но в случае с Власовым ситуация совершенно иная. Он отсутствовал в самый тяжелый, самый напряжённый период формирования армии и её наступления в битве за Москву. А отсутствуя, подписывал приказы. Безусловно, это нонсенс, но тем не менее так было.
Полковник А.И. Лизюков. До формирования 20-й армии короткое время командовал северной оперативной группой Московской зоны обороны, расформированной 1 декабря. В 20-ю армию был назначен заместителем командующего. По воспоминанию генерала И.М. Чистякова, «оказался простым, весёлым и очень шумным человеком. Бывало, за километр слышно, как Лизюков идёт: такие разносы устраивал за малейший непорядок!»{52}.
О роли и месте полковника Лизюкова в 20-й армии в период отсутствия сё командарма говорит представление к ордену Ленина, кстати сказать, подписанное Власовым 4 января 1942 г.:
«Тов. ЛИЗЮКОВ с 30.XI.41 г. но 1.1.42 г. всё время руководил боевой деятельностью войск 20 Армии. 1 и 3.12.41 г. т. ЛИЗЮКОВ лично водил 1106 полк 331 сд в атаку и но заданию т. Булганина по его личному героизму овладели д. Горки. Солнечногорск захвачен под руководством т. ЛИЗЮКОВА и он один из первых вошёл в город»{53}.
В книге Д.З. Муриева «Провал операции “Тайфун”» можно прочесть о том, как Александр Ильич Лизюков в очередной раз проявил мужество, прибыв 12 декабря в 35-ю стрелковую бригаду и направив её в Солнечногорск. В этот день 35-я стрелковая и 31-я танковая бригады под его командованием во взаимодействии с 55-й отдельной стрелковой бригадой 1-й ударной армии, наступающей с севера, освободили город{54}.
Дивизионный комиссар П.Н. Куликов. До формирования 20-й армии короткое время был комиссаром у Лизюкова. Генерал И.М. Чистяков называет его полной противоположностью по характеру своему командиру: «…спокойный, рассудительный, кадровый политработник, москвич. Очень хорошо дополнял Лизюкова!»{55}. В 20-й армии был назначен членом Военного совета. До появления Власова чаще всего находился рядом с Сандаловым. Вместе с начальником штаба возглавлял развёртывание армии{56}.
Комбриг Б.С. Антропов. До формирования 20-й армии короткое время был начальником штаба у Лизюкова. По мнению генерала И.М. Чистякова, «уже пожилой человек, образованный, умеющий давать правильную оценку событиям, но вот беда, уж очень мнительный»{57}. В 20-й армии был назначен начальником оперативного отдела — заместителем начальника штаба. О его роли и месте точно так же говорит наградной лист, подписанный Л.М. Сандаловым 9 января 1942 г.:
«Тов. АНТРОПОВ будучи с конца ноября месяца 1941 г. начальником оперативного отдела 20 армии показал себя неутомимым, оперативно высоко грамотным командиром.
Проведенные успешно операции армии под “Красная Поляна”, Солнечногорск, Волоколамск разработаны лично тов. АНТРОПОВЫМ и частично осуществлялись под непосредственным его контролем с передового вспомогательного пункта управления штаба фронта.
Тов. АНТРОПОВ вполне заслуживает правительственной награды орден “Красная Звезда”…{58}
Полковник Л.М. Сандалов. До формирования 20-й армии — начальник штаба Брянского фронта. Официально — начальник штаба 20-й армии. Фактически — исполнял обязанности командующего ввиду его отсутствия. Под его руководством было сформировано армейское управление, развернута армия, создана ее оборона, готовилось и проводилось наступление вплоть до освобождения Волоколамска. В статье о Л.М. Сандалове «Это был один из наиболее способных наших начальников штабов», генералы В.Н. Маганов и В.Т. Иминов пишут совершенно точно:
«В дни декабрьского контрнаступления Л.М. Сандалов при фактическом отсутствии командующего армией, умело сочетая работу на армейских командном и наблюдательном пунктах и непосредственна в войсках, показал не только профессиональную зрелость как руководитель оперативного штаба, но и способность уверенно управлять военными действиями объединения в сложных условиях обстановки. Он многое сумел сделать в этот относительно небольшой период времени: и наладить работу только что сформированного штабного коллектива, сколотить его, превратив в слаженный и дееспособный организм, и, опираясь на него, грамотно спланировать и в короткие сроки организовать наступление соединений и частей армии, и осуществлять на всех этапах устойчивое управление ими, обеспечив тем самым выполнение поставленных командованием фронта задач»{59}.
В представлении на генерала Сандалова к ордену Красного Знамени, подписанном Власовым 9 января 1942 г., чётко говорится о его роли и месте:
«Тов. САНДАЛОВ в боях с немецким фашизмом показал себя высоко подготовленным в оперативном и тактическом отношении и уменьем управлять войсками в бою.
В боях за Красную Поляну, Солнечногорск и Волоколамск умело организовал операцию по уничтожению противника, чем обеспечил успех боя частей армии.
В ходе боевых действий хорошо организовал взаимодействие, управление и связь между соединениями.
Находясь неоднократно на передовой линии фронта показал себя смелым, решительным и храбрым командиром…»{60}.
При внимательном прочтении всех наградных листов, подписанных А.А. Власовым, можно без всякого затруднения понять, что он, как командующий, до освобождения Волоколамска своим объединением не руководил, так как начальник штаба работал за него, начальник оперативного отдела Антропов за Сандалова. Лизюков и Куликов исполняли свои прямые обязанности: один — заместителя, а другой — члена Военного совета. К слову сказать, именно за Волоколамскую операцию полковнику Сандалову (27 декабря 1941 г.) было присвоено воинское звание «генерал-майор»{61}.
Вот как вспоминает Л.М. Сандалов появление Власова в 20-й армии:
«В последние дни 1941 г. на армейском КП в Волоколамске обосновался Власов. Поселился он отдельно от штаба, на восточной окраине города. С этого времени бразды управления армией Власов взял в свои руки, болезней его как не бывало, и слышать и видеть он стал отлично. Фигура его распрямилась, голову стал держать откинутой назад. В обращении с подчинёнными стал надменным и чрезвычайно грубым. Особенно всё это стало заметным после съёмки его для документальной картины, отображающей Московскую битву. После съёмки ряда войсковых армий засняли и командование армии: Власова, Куликова и меня. Изобразили нас как бы находящимися на наблюдательном пункте, прикрытом кустами, откуда Власов указывает перстом направление для атаки войскам. С тех пор он особенно часто стал употреблять выражение “моя армия”. В его громком крике то и дело слышалось: “В моей армии нет места таким, как вы!”, “Моя армия — жемчужина среди армий Западного фронта, а вы в ней со своей дивизией тёмное пятно!”
Из армии началось бегство начальствующего состава. Первым уехал полковник Александр Ильич Лизюков. Несколько раз он звонил из моей комнаты в Москву, просил куда-нибудь перевести его.
— Не хочу слушать грубости и хвастовство Власова, уйду в другую армию, — делился он со мной и Куликовым своими обидами. — Я убеждён, что у Власова перед началом контрнаступления никаких болезней не было. Он не верил в нашу победу и тонко задумал лавировать: если наступление не удастся, на него, почти не принимавшего из-за болезней участия в командовании армией, вина не ляжет; ну, а вот теперь, когда наступление принесло победу, он стал в позу Наполеона.
