Александр Андогский - Афган, снова Афган…
Да… Политика — это тебе не шуточки! Здесь все средства приемлемы.
Случались у меня беседы и с Гулябзоем. Он показывал мне подарок нашего министра внутренних дел Щелокова — только появившийся в серийном производстве новый советский малокалиберный пистолет системы ПСМ, исполненный в подарочном варианте: с вензелями, резьбой и прочими штучками. Говорил выверенные официальные фразы о «великом северном соседе — СССР», который «не оставит в беде дружественный афганский народ».
Министр погранохраны все больше помалкивал.
Глава 31. В это время к нам на виллу приехали…
В это время к нам на виллу приехали наши ребята из провинций Гардез и Джелалабад. Они были направлены туда для разведработы, рекогносцировок, для оказания советнической помощи местным органам безопасности. Рассказывали страшные вещи. По стране прокатилась огромная волна репрессий. Весь госаппарат в центре и на местах, в том числе аппарат спецслужб, обновлялся, но обновлялся весьма своеобразным образом.
Так, в провинции приходили из Кабула однотипные телеграммы с предложением такому-то и такому-то сотруднику прибыть в столицу якобы для участия в совещании, или в семинаре, или на переподготовку и т. д.
Люди выезжали и… пропадали бесследно. На их место назначали других — лично преданных Амину. Достаточно быстро все поняли, в чем дело.
Приехавший из Джелалабада мой приятель Володька рассказывал о своем подсоветном — начальнике отдела местной контрразведки по имени Сафар. Он рассказывал мне о нем еще раньше. Дело в том, что этот Сафар виртуозно владел пистолетом. Как фокусник, он моментально выхватывал его из-за пояса и без промаха стрелял в цель. На учебные стрельбы, если в них участвовал Сафар, собиралось все местное начальство. И Сафар показывал все, на что он способен: стрельба на скорость, на звук, стрельба рикошетом об пол или о стену — неизменно мишени оказывались пораженными.
Но самое главное — это был очень умный, смелый, профессионально подготовленный контрразведчик. Он разрабатывал и реализовывал головокружительные оперативные комбинации по вооруженной оппозиции. Умело сталкивал их лбами друг с другом, если нужно — мог договориться с кем угодно, хоть с самим чертом. И вот в последнее время он в результате длительных интриг и переговоров через посредников вышел на две очень крупные бандгруппы, которые в принципе были готовы на определенных условиях прекратить борьбу с режимом и сложить оружие. Наступал последний этап — личные заключительные переговоры с главарями. На такие переговоры Сафар обычно выходил один, без оружия. Его все уважали и верили на слово. Условия переговоров — прекращение огня в договорной зоне, переход на сторону правительства, организация в составе уже действующей группы отряда самообороны.
Рано утром Сафар, с вечера еще раз предупредив свое руководство, а также местное военное командование о прекращении боевых действий, вышел пешком в сторону кишлака, где проживали родители и родственники главаря бандгруппы. Когда до кишлака осталось около двух километров, над Сафаром с ревом пронеслось три боевых вертолета. Через несколько минут со стороны кишлака послышались взрывы. Взбежав на пригорок, Сафар увидел, что вертолеты НУРСами атакуют кишлак. Отстрелявшись, боевые машины сделали разворот и ушли в сторону Джелалабада. От кишлака ничего не осталось.
Вне себя от злости Сафар возвратился к себе и тут же пошел к своему начальству. Он пытался доказать, что уничтожение кишлака — провокация, что такие операции приведут к эскалации гражданской войны, обозлят население, толкнут к вооруженной оппозиции тех, кто еще колеблется, но потенциально может присоединиться к революционным процессам.
— Так мы потеряем поддержку народа! — надрывался эмоциональный Сафар. — Мы не должны никого обманывать! Нам должны верить! Это же провокация!
Недавно поставленный на должность начальника местного управления контрразведки подполковник из Кабула высокомерно, не глядя на Сафара, выслушал его гневные тирады, а затем разом охладил его пыл, поинтересовавшись, почему это Сафар так переживает за бандитов. Уж не вступил ли он с ними в сговор?
На аргументы Сафара о переговорах подполковник ответил, что с врагами народа нельзя вести переговоры — их надо уничтожать. Таковы директивы из Кабула, таково было данное ему в ходе личной беседы с Амином указание.
А через два дня из Кабула пришло указание командировать Сафара в столицу для «участия в совещании».
Вечером Сафар пришел к Володьке. Оба напились до чертиков. Сафар жаловался. Ругался. Плакал. Показал Володьке предписание и уже выписанное командировочное удостоверение.
— Я всю жизнь положил за дело революции, я им так верил, а они…
Сафар отлично понимал, что означает его вызов в Кабул. Уже трое из его управления уехали на «учебу» и на «совещания». И ни слуху ни духу… И вот теперь пришла его очередь.
— Нет, я не дурак! Никуда я не поеду! — говорил Сафар, сжимая кулаки.
— А что же ты будешь делать, старик? — спросил Володька, разливая водку по стаканам.
— Уйду на нелегалку… Сегодня я уже переправил родителей и младших братьев в зону свободных племен к границе. Если что — уйдут в Пакистан, там у нас много родственников.
— А сам что делать будешь? Против нас воевать?
— Да ты что! Володя, ты мне — как брат! Я ведь к тебе пришел со своим горем! Как я могу поднять руку на тебя и твоих товарищей! Давай выпьем! За тебя, Володя! И за Советский Союз! Все равно, рано или поздно, вы поймете, что Амин — враг! Ему выгодно, чтобы в стране шла гражданская война!
Сафар по усвоенной им во время учебы в Саратове русской традиции чокнулся и лихо опрокинул стакан, сморщился, передернулся, отломил кусок лепешки.
— Я еще появлюсь, Володя! Мы еще вместе поработаем…
А утром Сафар, прихватив свой автомат и пистолет, исчез.
Официальные поиски результатов не дали. Сотрудникам объявили, что Сафара похитили душманы…
— Вот такие, старик, дела, — закончил Володька свой рассказ.
— У нас здесь, в Кабуле, не лучше, — ответствовал я, — творится черт-те что!
— Но ведь это прямой террор! По идее, так долго продолжаться не должно.
— Так это же по идее, а на самом деле…
Все в этом мире рано или поздно заканчивается. Пришло к концу и временное пребывание у нас на вилле опальных министров. Обстановка накалялась. Вокруг виллы уже вовсю шастала афганская наружка. Пару раз они даже пытались, подтягиваясь на руках, заглянуть через забор в наш двор. Либо произошла утечка информации о месте пребывания министров, либо афганцы нас просто вычислили. Мы всерьез опасались налета на виллу. Усилили охрану, особенно в ночное время.
В Москве наконец приняли решение о нелегальном вывозе министров в Союз.
На нашем объекте в подмосковной Балашихе подготовили три контейнера для министров — длинные деревянные ящики, похожие на те, в которых хранится стрелковое оружие. На дно ящиков постелили матрацы. В крышках и по бокам просверлили отверстия, чтобы узники не задохнулись.
Ящики были доставлены в Афганистан транспортным самолетом, который приземлился на авиабазе Баграм, в семидесяти километрах от Кабула. На этом же самолете прилетела к нам подмога — еще человек пятнадцать наших сотрудников. Информация о том, что самолет приземлился и ждет нас, поступила рано утром.
Глава 32. Все было готово…
Все было готово. Во двор виллы загнали крытый тентом грузовик с местными номерами, который только что прибыл из Ваграма и привез выгруженные с самолета контейнеры. Ворота подперли автобусом.
Контейнеры быстро перетащили в дом. Опальные министры залезли в них, прихватив с собой по автомату и фляге с водой. Лица у них были напряженные и бледные от волнения.
— Не волнуйтесь, все будет хорошо — бодро напутствовал министров Долматов. Те покивали, но особого оптимизма на их лицах заметно не было.
Крышки ящиков наглухо заколотили гвоздями.
— Ну, что? Вроде бы все… — Долматов осмотрелся по сторонам. — Все свою задачу знают? Вопросы есть?
— Нет вопросов! — ответствовали мы.
— Тогда — начали! По машинам!
Мы подхватили ставшие тяжеленными ящики, вынесли их из дома и загрузили в кузов грузовика. Сверху накидали картонные коробки, перевязанные бечевками.
Места в грузовике и автобусе были размечены для всех заранее, поэтому никакой сутолоки при погрузке не было. В кузов грузовика под тент сели наши ребята во главе с Долматовым. У каждого был автомат, пистолет, гранаты и двойной боекомплект. Тент наглухо задраили. В автобус загрузились несколько наших в гражданской форме одежды. Оружие положили на пол и прикрыли куртками и брезентом. Легенда всей операции была такова: группа советских специалистов выезжает в отпуск в Союз. В грузовике лежит их багаж, личные вещи. В автобусе сидят сами специалисты.
