Евгений Кринко - Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения
Розенберг также не раз подчеркивал, что Германия «должна взять в свои руки всю нефть»711. Он говорил о необходимости развития национальных ремесел и торговли, возвращения национализированных в годы советской власти домов и земель их прежним владельцам712. Существенным вопросом признавалось и обеспечение населения продуктами питания. Например, Фекенштедт писал: «Население должно быть сытым»713.
Вступая в противоречие с Гитлером, Розенберг считал возможным разрешить горцам, в отличие от других советских народов, ношение легкого оружия: «Большой кавказский кинжал и сабля считаются здесь символом свободного человека». Он даже предполагал возможность оставить жителям Кавказа и винтовки при дополнительном изучении обстановки. Полицию Розенберг рассчитывал формировать из местных жителей, в традиционной грузинской, азербайджанской и иной форме, но под немецким руководством714.
В области просвещения и культуры Розенберг предлагал предоставить автономию местному населению «без всяких оговорок», исходя из его желаний. При этом следовало разрешить функционирование средних, ремесленных и высших школ, «поскольку это будет необходимо». Предусматривались изменения учебных программ ряда дисциплин, в том числе по истории, создание новых учебников. Местом для размещения учреждений высшей школы намечался Тбилиси, в других областях Кавказа предполагалось создание ремесленных школ, «чтобы усилить у племен сознание их культурной автономии». На представителя германской администрации возлагалась обязанность поощрять искусства, «особыми пожертвованиями» закрепив это в сознании народов715.
В отличие от других оккупированных советских областей на Кавказе считалось целесообразным ввести немецкий язык, призванный вытеснить в качестве обиходного русский язык. Это объяснялось тем, что в условиях пестрого национального состава немецкие чиновники не могли изучить «все языки разных племен». При этом немецкий язык оставался необязательным для всех, за исключением ремесленных и высших учебных заведений, «то есть для тех слоев, которые непосредственно связаны с немецким управлением». Наряду с этим желательным признавалось изучение грузинского и армянского языков. Напротив, русским языком пользоваться разрешалось только «в русских колониях и тогда, когда без него нельзя обойтись». В религиозном вопросе Розенберг считал целесообразным ввести полную веротерпимость, особо выделяя знание ритуалов и обычаев ислама, вернуть церковные здания верующим716.
Рейхсминистр отметил важность развития санитарного дела и медицинского обслуживания на Кавказе, что также противоречило прежним планам: «Успешная борьба с тропическими болезнями… может сделать немецкого представителя и немецкого врача другом и благотворителем местных жителей». В дальнейшем Розенберг особенно подчеркивал необходимость проведения мероприятий в данной сфере для сохранения работоспособности лиц, занятых на заводах и фабриках военного значения717.
Серьезное значение Розенберг уделял и созданию воинских частей из народов Кавказа. 28 марта 1942 г. он подписал специальный документ под названием «Вопрос о кавказских воинских частях», в котором обосновал свои предложения по данному вопросу сугубо политическими соображениями. По мнению Розенберга, использование кавказских воинских частей должно было произвести «глубочайшее впечатление на эти народы», тем более «когда они узнают, что только им и туркестанцам фюрер оказал эту честь». Как важную предпосылку для их создания он отмечал особое отношение к оружию у кавказских народов: «Отдельные из них явно воинственно настроены, например, невооруженный мужчина считается у них недостойным уважения, невооруженный народ – неполноценным».
Розенберг отмечал, что эти воинские части должны были «комплектоваться из основных, хотя бы и не единых народностей Кавказа, главным образом – из народностей Закавказья. Если включить сюда горные народности, они должны состоять из четырех групп: грузинская, армянская, азербайджанская и одна группа, охватывающая горные народности». Однако распределить места дислокации следовало «с расчетом углубления противоречий между народностями в целях господства над ними»718. Например, формирование кубанцев могло дислоцироваться в Азербайджане, азербайджанское – на Тереке, грузинское – среди горных народностей, «с целью достижения желаемого успеха при возможных волнениях».
Предполагалось, что офицерские должности во всех воинских частях будут занимать немцы (в качестве примера для подражания Розенберг приводил англичан в Индии). Кроме того, воинские соединения должны были путем вербовки на 10–20 лет обеспечить себе замену выбывающих, которые могли бы занимать должности в низших органах управления. Общая же численность данных формирований «должна быть такой, чтобы они ни в коем случае не могли оказывать давление на немецкую оккупацию»719.
Поэтому Розенберг считал необходимым определить численность каждого формирования в отдельности, так как «по отношению к отдельным племенам и народностям необходим известный паритет». Он предлагал набрать по 1 тыс. чел. грузин, армян, азербайджанцев и представителей горных народностей. Розенберг также считал желательным создать два формирования одинаковой численностью (по 1 тыс. чел.) «из кубанских и терских народностей», что должно было ускорить процесс их освобождения «от слияния с украинским или русским народом», и набрать 500 чел. из калмыков, проживавших между Доном и Волгой. Всего под единым немецким командованием должно было находиться 6,5 тыс. чел.720
Розенберг считал необходимым сохранить в руках командующего войсками на Кавказе только военное руководство, а использование данных формирований, как и любые другие вопросы политического характера, относилось к компетенции рейхскомиссара, поскольку «среди легко возбудимого населения Кавказа могут в любое время возникнуть кровавые мятежи». В данной связи Розенберг считал возможным использовать опыт управления Кавказом в составе Российской империи. Например, он считал поучительным, что, в отличие от всех остальных областей Российской империи, только на Кавказе находился наместник, который объединял в своих руках не только высшую гражданскую, но одновременно и полную военную власть, «с тем, чтобы быстро и эффективно принимать меры по ликвидации волнений и восстаний»721.
К вопросу о создании кавказских воинских частей Розенберг вернулся летом 1942 г. Он отметил необходимость введения для них специальных знаков и символов, «чтобы этим актом выразить наше уважение к народным традициям». Кроме того, еще раз подчеркнул, что данные части должны находиться в подчинении его ведомства по политической линии: «Надо предполагать, что легионы, в качестве особых охранных частей, будут подчиняться военному командующему Кавказа, но обеспечение и возможное использование должен будет решать политический руководитель на Кавказе, так как этого потребует местная сложная обстановка»722.
Сотрудники министерства по делам восточных оккупированных областей учитывали длительное воздействие большевистской пропаганды на жителей Кавказа, особенно на молодежь. Поэтому они уделяли внимание «антибольшевистскому воспитанию юношей в возрасте от 15 до 20 лет, чтобы они покинули улицу и стали полезной для нас рабочей силой». Среди документов Нюрнбергского процесса отложился подписанный штурмбаннфюрером СА Гейбелем план создания специальной «организации, которая явилась бы инструментом немецкой власти и дала бы гарантию, что непосредственно после оккупации нравственно оздоровленная молодежь Кавказа будет работать в интересах Германии». Она получила наименование «Организационной службы», а ее задачей провозглашалось «выявление сил для гражданского управления и наблюдения за порядком». Кроме того, она могла использоваться при катастрофах, «стоять на страже урожая».
Создание данной организации предполагалось «на основе доброй воли, без всякой поспешности, выжидая, пока созреет сознание этих людей». «Организационная служба» должна была подчиняться непосредственно имперскому комиссару, ее центральный аппарат включал три отдела. К функциям первого отдела относился учет добровольцев, разработка вопросов пропаганды, наблюдение за подготовкой и политическим обучением, «выращивание руководящих кадров». Задачей второго являлась одежда, рабочее снаряжение, обеспечение необходимыми материалами. Третьего – квартирное размещение и продовольственное снабжение членов организации во время работ. Низшим подразделением предлагалось звено (8—12 чел.), три звена составляли отряд (24–36 чел.), четыре отряда – сотню (96—140 чел.), четыре сотни – батальон (380–560 чел.). Начальники звеньев и отрядов назначались из числа добровольцев, вышестоящие должности должны были занимать имперские немцы.
