Марк Гальперин - Прыжок кита
«Узел» пережил не только несколько объединений, в котором он рождался, – Научный Центр, «Позитрон», «Светлана». Он пережил министерства, куда входили эти объединения. Он пережил перестройку. Он пережил изменение экономической и политической системы. Он пережил великую страну – СССР.
Что же нам помогло? Проще всего сказать: «БОГ». Но я вырос в семье безбожников, и просто не имею права так говорить.
Можно сказать: «ВОЛЯ К ПОБЕДЕ!» Но в этой фразе есть слишком много фальши.
У меня есть ещё одна формулировка: «СТРАХ ПОРАЖЕНИЯ». Вот это мне подходит. Мы понимали, что в нашей творческой судьбе это последний шанс.
Ещё раз хочу остановиться на двухступенчатом освоении системы на Ленинградском заводе имени Кулакова и затем – на заводе «Молот» в городе Петровском Саратовской области. Это проявление мудрости руководителя работ со стороны Минсудпрома, Михаила Матвеевича Гогичайшвили. Он предварительно всё спланировал так, чтобы пропустить «Узел» через горнило завода Кулакова, а потом отдать готовый проект заводу, у которого был опыт и преимущество в долгосрочной программе обеспечения строительства кораблей.
Два завода одного главка – удачно придуманная, отработанная и оправдавшая себя и в «узловском» проекте технология внедрения новых разработок. Может быть, подтверждением стойкости построенной цепочки является тот радующий факт, что оба завода пережили производственно-экономическое безвременье, выжили и уверенно идут дальше. Не случайно, что у заводов есть своя написанная и изданная история, которую могут прочитать сами работники, сегодняшние и бывшие, их дети и внуки, они и продлят заводские династии.
Завод им. КУЛАКОВА
Завод Кулакова выпустил всего три образца «Узла», эти несколько образцов превратили «Узел» из удачной опытно-конструкторской разработки в полноценное серийное изделие, сопровождаемое полноценной конструкторской, и технологической, и эксплуатационной документацией. Без всего этого судьба «Узла» могла сложиться совершенно иначе.
На заводе Кулакова нам довелось работать с рядом удивительных людей.
Прежде всего, это директор завода Лев Николаевич Кабачин- ский, заместитель Главного инженера Игорь Иванович Калугин, начальник выпускного цеха Иван Григорьевич Великанов и руководитель конструкторской службы Семён Самуилович Андрачников.
Семён Самуилович и сейчас продолжает работать на заводе, и вот о чём он вспомнил во время нашего телефонного разговора по разные стороны экватора.
При освоении «Узла» наиболее сложным и тяжёлым было изготовление КПВК, эту работу возглавил на заводе конструкторский отдел и начальник цеха электроэлементов Владимир Александрович Кошелев. Сложность заключалась в освоении и отработке технологических процессов: очень деликатная заливка, сборка и монтаж. Когда приехал И. В. Берг, он ознакомился с нашими техпроцессами, пожал руку В. А. Кошелеву и сказал: „Сборка КПВК в надёжных руках’’.
Не могу оставить это воспоминание без комментариев.
КПВК действительно прекрасное изделие, что определило его востребованность даже через пятьдесят лет после его рождения. Но в тоже время это изделие крайне деликатное, оно не терпит никаких усовершенствований, которые частенько пытаются ввести в него новые производители, впервые пришедшие в цех технологи, порой даже очень высокой квалификации.
КПВК попало на завод Кулакова после 10 лет его выпуска в собственном производстве ЛКБ. И не зря Берг примчался на новый завод проверить, не обижают ли его любимое детище, хотя в то время ему было ну уж совсем не до того, в его мозгу и его руках рождалось новое поколение микроэлектроники – большие интегральные схемы.
После передачи КПВК на завод «Молот» снова начали отрабатывать технологию их производства и проводить все мыслимые и немыслимые испытания и проверки.
Всё это не случайно. Именно в это время с нашими родными КПВК, изготавливаемыми в нашем родном производстве, произошёл серьёзный скандал, которым пришлось заниматься не только инженерам и техническим руководителям, но и контр-адмиралу Жуковскому: надо было просто тушить пожар.
Представьте себе ситуацию. Закончились Государственные испытания. Опытовая лодка Б-103 прошла полную ревизию, вернулась к месту постоянного базирования и после выполнения всех формальностей, сдачи задач снова вошла в состав действующего флота и уже два года успешно несёт боевую службу. Головная серийная лодка проекта 641-Б прошла Государственные испытания и тоже ушла на боевую службу. Новый проект лодки принят на вооружение ВМФ. На разных стадиях строительства находится несколько следующих лодок серии, и даже представить невозможно, что было бы, если бы в системе «Узел» вдруг обнаружился какой- нибудь скрытый дефект.
Может кому-то и невозможно вспомнить подобное, а я это помню и через все прошедшие десятилетия. Неожиданно мы получаем официальное извещение, что на боевой службе в тропиках на головной лодке отмечено несколько случаев неустойчивой работы КПВК. Вроде бы и ничего страшного, задачи решать можно, стрелять можно. Но ясно, что происходит что-то, что никак происходить не может и не должно. Да ещё и лейтенантов за всё время испытаний мы натаскали по полной программе. Они нашли способ прислать нам дополнительную информацию, которая не попадает на стол ко всей цепочке начальников и командиров, отслеживающих всё, что происходит во время автономного плавания.
Не вдаваясь в технические детали, постараюсь объяснить ситуацию. Кодовый барабанчик состоит из чередующихся токопроводящих и непроводящих участков. Их чередование обеспечивает кодирование угла поворота. Информация с поверхности барабанчика снимается подпружиненными щёточками. При прохождении вращающегося барабана через границу двух зон – изоляционной и токопроводящей – информация на выходе с каждой щёточки меняется с 0 на 1 и наоборот. Очень важно, чтобы в этот момент не возникало дрожание щёточек, иначе происходит сбой в считываемой информации. Преобразователь выдаёт ошибочную информацию, если на стыке металла (серебра) и неметалла (эпоксидной смолы) возникает ступенька. Поэтому поверхность барабанчиков тщательно шлифуется.
После 10 лет производства, применения в различных объектах, включая Белоярскую атомную станцию, после трёх лет испытаний и эксплуатации преобразователей в составе «Узла» вдруг обнаружено, что на идеально гладкой поверхности кодовых барабанчиков появились ступени, очень маленькие, но достаточные для искажения выходных сигналов. И всё это на боевой службе. За тысячи миль от базы. В процессе полугодичного автономного плавания (были одно время установлены такие ужасные сроки пребывания в море)!
Первая реакция: «Не может быть».
Вторая реакция: «Попробуйте слегка отполировать поверхность барабанчиков».
Лейтенанты всё могут.
Полировка помогла. Но через несколько дней шумы снова появились. В результате выяснилось, что перед уходом на боевую службу в системе были заменены те преобразователи, с которыми система прошла все испытания, на преобразователи новой модификации, как всегда бывает в таких случаях – с улучшенными параметрами.
(Может, через столько лет я неумышленно стараюсь смягчить ситуацию: ведь и сейчас эти воспоминания жгут душу.)
Лейтенанты обнаружили, что на идеально гладкой поверхности кодовых барабанчиков – основной и самой капризной части преобразователя – появились ступеньки, в результате на выходе преобразователя возникли совершенно неприличные электрические шумы, имеющие явно механическое происхождение. Сразу возникла версия, что виновницей дефекта является произведённая замена материала, из которого в новой модели сделана изолирующая часть кодовых барабанчиков.
Эпоксидная смола была заменена на кремнеорганический компаунд. Как всегда бывает, рационализаторами руководили самые благие намерения. Эпоксидка – материал вредный, капризный в работе, медики и профсоюзные деятели всегда требовали его изъятия из технологии. Да ещё приходилось обеспечивать молоком «за вредность» всех, кто выполнял заливку барабанчиков смолой, последующую обработку поверхности барабанчиков, а это дело само по себе хлопотное. То молока не привезли, то оно скисло, то ещё что-нибудь.
Стали повторять все испытания в лабораторных условиях в самом широком диапазоне внешних воздействий – температуры, вибрации, влажности. Никаких нарушений!
И опять, как обычно. В сложной ситуации Берг берёт управление на себя и начинает проводить СВОИ эксперименты. В таких случаях он на несколько суток закрывался в лаборатории вместе со своими любимыми механиками, с которыми они понимали друг друга с полуслова.
Для начала Берг взял несколько барабанчиков старой и новой конструкции и стал их подвергать внешним воздействиям – тропической влажности и температуре в гораздо больших размерах, чем записано в стандартах. Через несколько дней подтвердилось предположение Берга, что при таких «зверских» истязаниях новый компаунд начинает вести себя неадекватно. Разбухает. Вот и образуются ступеньки!
