Андрей Мартынов - По обе стороны правды. Власовское движение и отечественная коллаборация
Юрген Торвальд считал, что следующим пунктом эвакуации РОНА и сопровождавших солдат гражданских лиц должна была стать Венгрия{675}. По другой версии, в Венгрию отправляли только беженцев, а саму бригаду Гиммлер намеревался перевезти в Германию с целью доукомплектации до уровня полноценной дивизии. Но случилось два события, смешавших планы. Словацкое национальное восстание остановило эшелоны с беженцами в Верхней Силезии, а кризис на Восточном фронте и неожиданное для всех (в том числе, судя по мемуарам Уинстона Черчилля, для англичан и американцев) Варшавское восстание (1 августа — 2 октября 1944 года){676}, инспирированное Польским правительством в изгнании, изменило направление эшелонов самой бригады[143].
В части исследовательской и мемуарной литературы присутствует мнение, что Каминский не хотел принимать участия в подавлении восстания. Так, Екатерина Андреева утверждала, что «в 1944 году после того, как Каминский был расстрелян эсэсовцами, бригада была расформирована и частично использована при подавлении Варшавского восстания»{677}.[144] Редлих также считал, что Каминский «воевать с поляками не мог», еще ранее, в Дятлово он «резко отказался» сражаться с отрядами Армии Крайовой{678}. Подобную точку зрения мемуарист подтверждал и в разговорах с автором. Впрочем, единственным аргументом в этих беседах Романа Николаевича были слова о том, что Каминский поляк, а потому не мог сражаться против своих. Еще один мемуарист, Владимир Самарин, приводил, со ссылкой на переводчика главы РОНА, спор обер-бургомистра с неким «эсэсовским генералом». В ходе разговора Каминский, «скрестив руки», якобы бросил своему визави: «Господин генерал, во-первых, я по происхождению поляк, во-вторых, я русский патриот. Я и мои солдаты борются только против большевизма, за свободу России. Я не могу участвовать в борьбе против них». Вскоре после этого разговора Каминского убили{679}.[145] Свен Стеенберг писал, что Каминский «сперва отказался, так же как и раньше, когда наотрез отказал Готтбергу сражаться против польских партизан. Он борется против большевизма, а не против поляков, заявил он. Но, если ему удалось это провести с Готтбергом, то тут пришлось уступить, после того как Гиммлер лично прислал ему телеграмму: “Ожидаю в этом деле вашей помощи”»{680}. В данном случае важно учитывать вторичность информации Стеенберга, так как в данном случае ученый ссылается на интервью с Редлихом{681}.
Еще одной ошибкой можно считать утверждение Хольмстона-Смысловского, будто Каминский подавлял восстание в варшавском гетто (19 апреля — 16 мая 1943 г.), а не августовское восстание 1944 года{682}.
На самом деле Каминский не протестовал против участия бригады в подавлении Варшавского восстания, хотя, возможно, и был недоволен{683}. Александр Даллин сомневался в том, что Каминский «открыто отказался выступать против Варшавы», хотя, возможно, и предпочел бы уклониться. «Их нежелание сражаться… обусловило решение отправить в Варшаву только часть соединения — сводный полк»{684}. Вероятно, этнический поляк Бронислав Каминский особо не рефлексировал по поводу того, что его люди будут делать в Варшаве. Еще в Локте Кашников удивлялся ненависти Каминского к полякам, «по происхождению он был поляк — и, быть может, потому с поляками обращался особенно жестоко. На мой вопрос, почему он так ненавидит поляков, он ответил матом»{685}.[146]
Бригадефюрер отправил в Варшаву сводный полк своей бригады под командованием оберштурмбаннфюрера СС Ивана Фролова, бывшего у Каминского начальником оперативного отдела штаба, абсолютно сознательно. Полк четырехбатальонного состава численностью в 1700 человек был набран в основном из добровольцев («чтобы не разъединять семейных людей, были выбраны холостяки, большей частью молодые люди»), рекрутированных по 300–400 человек из каждого полка бригады{686}. Ему были приданы 4 танка Т-34, а также СУ-76 и пара 122-мм орудий{687}. Каминцы были подчинены соединению группенфюрера СС Гейнца Рейнефарта, основу которого составлял так называемый «штрафной» полк штандартенфюрера СС Оскара Дирлевангера, знакомый РОНА по операции «Весенний праздник». Вместе они составляли боевую группу «Рейнефарт» (Kampfgruppe Reinefarth). Из «русских» частей в подавлении восстания также участвовали казаки Краснова, а именно Казачий полицейский батальон СС (более 1000 чел.), Конвойно-охранная сотня СД (250 чел.), 3-й казачий батальон 57-го охранного полка, 5-й Кубанский полк, 572-й, 580-й и 631-й казачьи батальоны{688}. Также в подавлении восстания принял участие азербайджанский батальон полка «Бергманн» и два батальона 1-го восточно-мусульманского полка СС. Следует упомянуть и так называемый Украинский легион, или Волынский охранный курень (Ukrainische Seelbschutzlegion), насчитывавший 400 человек, под командованием полковника Петра Дьяченко (ранее сотрудничавшего с Зондерштабом Хольмстона-Смысловского), ведшего боевые действия 15–23 сентября 1944 года в районе Черняхова, а затем 27–30 сентября в Кампионских лесах. Все части находились в оперативном подчинении обергруппенфюрера СС Эриха фон дем Бах-Зелевски. На 6 августа численность группировки, имевшей в своем составе танки, ракетные установки, гаубичную артиллерию, саперные и огнеметные подразделения, составила 7496 человек, а в дальнейшем увеличилась до 16 696{689}.
Поляки, по разным сведениям, на момент восстания имели от 16 до 45 тыс. бойцов, из которых, однако, было вооружено от 2,5 до 6 тыс. Интересно, что часть стрелкового оружия была произведена подпольно. Так, они сделали примерно 700 экземпляров пистолета-пулемета «молния» (bfyskawica), соединившего в себе нацистский МР-40 (от «тети Эрмы» поляки переняли конструкцию присоединенного снизу магазина и складывающегося приклада) и британский «Стен» (собственно механизм). В ходе боев инсургентами было взято в качестве трофеев некоторое число легкого вооружения немцев, а также 5 танков («тигр», 2 «пантеры», Pz.Kpfw.IV и итальянский Ml3/41), 2 бронеавтомобиля (ранее захваченные вермахтом советские БА-20М)[147], 2 полугусенечных бронетранспортера (Sd.Kfz.251) и легкий истребитель танков «хетцер»[148].
Основной удар по аковцам должны были наносить солдаты Дирлевангера и каминцы. Им было предписано движение через Старо Място с целью рассечь повстанцев напополам в районе улицы Подвале. Таким образом, немцы получали единую трассу коммуникаций с запада на восток и одновременно деблокировали части окруженного в Брильском дворце военного коменданта Варшавы генерал-лейтенанта люфтваффе Райнера Штахеля. Наступление собственно полка РОНА планировалось из предместья Раковец в район Охоты в сторону Воли. Каминцы прибыли 4 августа и сразу в восемь часов утра были брошены в атаку[149]. Бои проходили возле больницы и Института радио Сколдовской-Кюри (улица Вавелска), помещения которого были частично переданы под отделение женской онкологии больницы. Этот участок обороняло примерно 300 бойцов из батальона «Кедив»{690}. Однако, несмотря на почти что шестикратное преимущество и превосходство в вооружении, каминцы в первый день продвинулись всего на 275 метров. Для сравнения: «штрафники» в тот же день оттеснили аковцев на 800 метров, хотя, в отличие от РОНА, не имели опыта боев в городе[150]. Временами из-за больших потерь коллаборантам приходилось переходить к обороне{691}. Может быть, именно поэтому части РОНА были усилены двумя ротами немцев, что, впрочем, не сильно отразилось на темпах продвижения. Так, 11 августа каминцы неудачно штурмовали одну из фабрик в пригороде Варшавы. Фролов доложил Каминскому, который в это время был в полку, что силой пехоты достичь цели невозможно, на что бригадефюрер резко ответил: «Если для вас невозможно, то для меня возможно, я сам буду руководить наступлением» (еще одно подтверждение в пользу лояльности Каминского при подавлении восстания). На следующий день полк взял фабрику после двухчасового боя, потеряв 70 человек{692}. 16 августа каминцы при поддержке трех «тигров» вновь двинулись вперед. Но после того как все три танка были сожжены, наступление опять остановилось{693}. Спустя пару дней Каминский опять жестко выговаривал Фролову:
1. Немцы не совсем довольны нашими успехами, что мы медленно продвигаемся, тогда как другие группы продвинулись дальше.
2. Мной поставлен вопрос о назначении полка на отдельный самостоятельный участок, на что командование дало согласие{694}.
Досада немцев была понятна. К 19 августа, когда район Охоты был очищен более чем наполовину, каминцы так и не смогли выйти на своем участке к Висле, а потому по предложению бригадефюрера полк был переброшен на северо-запад от Варшавы, в район поселка Трускав, а позже использовался для прочесывания Кампионской пущи. Ввиду дефицита резервов замена коллаборантов проходила поэтапно и завершилась лишь к 28 августа{695}. Теперь каминцам предстояло действовать в основном против группы Kampionska. РОНА, согласно планам немцев, должна бьша не допустить как прорыва повстанцев из города, так и усиления их за счет частей Армии Край-овой, стремившихся помочь блокированным в столице войскам. В последнем случае для немецких подразделений возникала опасность повторения кризиса, вызванного польским наступлением на Бзуре 9–16 сентября 1939 года.
