Илья Деревянко - «Белые пятна» Русско-японской войны
4) Что касается, наконец, переписки по Порт-Артуру, то таковая была возложена в конце ноября 1904 г., когда было признано необходимым посылать донесения в Порт-Артур ежедневно, на генерала для поручений при начальнике штаба Главнокомандующего Г.М. Воронова.
* * *Секретно
ОТЧЕТ № 2 О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО ОТДЕЛЕНИЯ УПРАВЛЕНИЯ ГЕНЕРАЛ-КВАРТИРМЕЙСТЕРА ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ С 4 МАРТА 1905 Г. ПО 31 АВГУСТА ТОГО ЖЕ ГОДА{340}I. ОРГАНИЗАЦИЯ РАЗВЕДКИ
После Мукденских боев дело разведки было поставлено в весьма затруднительное положение, главным образом по следующим причинам:
1) Вследствие быстрого отступления наших армий на расстояние более 100 верст (Мукден — Сыпингай), связь с противником была прервана, и соприкосновение с ним почти совершенно потеряно.
2) Мукденские события настолько сильно повлияли на впечатлительные умы китайцев, что почти все старые разведчики разбежались, а новых нельзя было подыскать, так как китайцы даже за крупное вознаграждение не решались поступать на нашу службу тайными агентами из-за боязни японцев, беспощадно и жестоко расправлявшихся со всеми туземцами, подозреваемыми в каких-либо сношениях с русскими.
3) Пропажа обоза штаба Главнокомандующего при отступлении от Мукдена 25-го февраля с. г. сделала дальнейшее пребывание некоторых наших агентов в Японии небезопасным, так как в делах разведывательного отделения, попавших, как можно было думать, в руки японцев, содержались донесения с обозначением фамилий означенных агентов.
С одной стороны, ввиду вышеизложенных причин, а с другой — вследствие той важности, которую приобретали при новой стратегической обстановке наши фланги (Монголия и район Ажехэ — Гирин — Гуангай — Дьяпигоу — Тунфасы — Хуньчун — Нингута), а равно и тыл наших армий, в целях более прочной и широкой постановки дела разведки пришлось принять целый ряд мер по организации:
а) дальней разведки,
б) ближней разведки,
в) разведки флангов и
г) подготовки нашего тыла в отношении разведки на случай отхода армий.
Л. Организация дальней разведки
Предметом дальней разведки являлся сбор сведений о противнике в Японии, Корее и Китае.
Организация и ведение этой разведки была поручена еще штабом Наместника ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА на Дальнем Востоке отчасти нашим военным агентам в Китае, Генерального штаба генерал-майору Десино (в Шанхае) и полковнику Огородникову (в Тяньцзине), отчасти же бывшему нашему посланнику при корейском императоре Д.С.С. Павлову (в Шанхае).
Военные агенты в Китае, кроме исполнения своих прямых обязанностей по разведке, возложенных на них еще в мирное время, доставляли также специально сведения о противнике, согласно получаемым от штаба Главнокомандующего указаниям.
Член Правления Русско-китайского банка в Пекине статский советник Давыдов, поставив себя добровольно в распоряжение сначала Наместника ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА на Дальнем Востоке, затем генерал-адъютанта Куропаткина и впоследствии генерала от инфантерии Линевича, взялся сообщать сведения военного характера о противнике и выполнять разные специальные поручения. Главным помощником г-на Давыдова в организации тайной разведки был служащий Русско-китайского банка г-н Фридберг, который получал ценные сведения от секретаря японского военного агента в Чифу.
Независимо от этого г-н Давыдов посылал китайцев-разведчиков в Маньчжурию, которым поручалось, сверх сбора сведений о противнике, наносить вред в тылу неприятеля посредством поджогов его складов, порчи железных дорог и проч. (действительно, удалось сжечь 1-го октября 1904 г. крупные склады в Шахецзахе).
Г-н Давыдов, как служивший до войны в Японии, продолжал поддерживать и во время войны связь с некоторыми иностранцами и японцами, благодаря чему сведения г-на Давыдова отличались всегда большою достоверностью и интересом.
Бывший наш посланник в Корее Д.С.С. Павлов в продолжение всей кампании доставлял нам сведения о противнике благодаря тем связям, которые он имел в Корее и Японии. Одним из лучших агентов его в Японии был французский подданный журналист Бале.
Еще до Мукденских боев, а в особенности после них, пребывание Бале в Японии становилось столь опасным, что г-ну Павлову пришлось вызвать Бале из Японии, благодаря чему мы лишились весьма полезного агента.
Из Шанхая г-н Бале приехал в Петербург, откуда был командирован Главным штабом в штаб Главнокомандующего (прибыл 30 июня с. г.).
Как отлично владеющий японским языком и будучи выдающимся знатоком японской армии, а также народного быта, истории и литературы Японии, г-н Бале принес нам большую пользу своими сообщениями о японской армии, переводами статей из японских газет военного содержания и чтением ряда лекций о Японии в штабе Главнокомандующего и в штабах 1-й, 2-й и 3-й армий. Лекции эти были напечатаны для распространения между офицерами, весьма поверхностно знакомыми с нашим противником.
В начале войны бывшим военным агентом в Корее Генерального штаба полковником Нечволодовым были приглашены на нашу службу тайными агентами в Японии, Корее и на острове Формозе иностранные подданные Барбье, Шаффанжон и Франк.
В апреле месяце г-н Павлов командировал на пароход из Батавии Шаффанжона, а в г. Амой Барбье для разведок о японской эскадре по просьбе генерал-адъютанта Рожественского.
Так как доставлявшиеся названными агентами сведения не были особенно ценны и не окупались, то эти агенты были рассчитаны в июне месяце с. г.
Необходимо еще упомянуть о наших консулах в Чифу и Тяньцзине надв. сов. Тидемане и Лаптеве, которые тоже доставляли сведения о противнике, хотя и случайного характера, но нередко весьма интересные и ценные.
Справедливость требует отметить, что сведения, доставляемые Г.Г. Павловым и Давыдовым, отличались особой достоверностью и интересом.
После Мукденских боев в целях усиления дальней разведки в Японии были приняты следующие меры. Для этой цели были приглашены французские подданные Эшар и коммерческий представитель Французской Республики во Владивостоке г-н Пларр. Первый из них, с которым вошел в сношение еще Генерального штаба полковник Линда, был немедленно послан в Японию, т. е. еще в феврале месяце с. г., а второй вследствие разных осложнений и затяжек не мог быть отправлен ранее июня месяца, почему и не было получено от него никаких донесений.
Г-ну Пларру 30-го июня с.г. была дана инструкция для разведки, причем обращалось особенное внимание на сбор сведений в Японии о новых формированиях.
В апреле месяце был, кроме того, командирован в Японию под псевдонимом сербского корреспондента Маринковича поручик 11-го B.C. стрелкового полка Субботич, вызвавшийся добровольно на это столь важное и опасное предприятие.
Связь штаба с этими лицами была установлена: с Эшаром через полковника Огородникова, с Пларром через французского консула в Шанхае и подполковника Страдецкого в Хабаровске, а с Маринковичем через г-на Давыдова.
Ввиду той важности, которую приобретал при новой стратегической обстановке тыловой район японских армий и для облегчения работ наших военных агентов в Китае, в конце мая с. г. разведка в Маньчжурии была разделена между помощником 1-го военного агента в Китае капитаном Афанасьевым, которому была поручена эта разведка еще в январе месяце с. г.[71], и штабс-капитаном 20-го B.C. стрелкового полка Россовым, командированным для этой цели в июне месяце с. г. в г. Чифу, как удобный пункт для ведения разведки в портах Маньчжурии и в устье р. Ялу посредством джонок. При этом было предложено передать лучших своих агентов-китайцев: генерал-майору Десино — штабс-капитану Россову, а полковнику Огородникову — капитану Афанасьеву.
Штабс-капитану Россову было поручено наблюдение за портами Маньчжурии: Инкоу, Дальний, Талиенван, Бицзыво, Дагушань, Татунгоу, Шахэцзы и др., а также разведка специально Ляодунского полуострова и Восточной Маньчжурии примерно к востоку от меридиана Фынхуанчень. К западу от этого меридиана капитану Афанасьеву было предложено усилить наблюдение за противником, особенно за его левым флангом.
Для организации тайной разведки в тылу японских армий капитаном Афанасьевым были учреждены постоянные агентуры: в Инкоу, Ташичао, Ляояне, Фынхуанчене, Син-минтине, Мукдене, Синцзинтине, Факумыне, Телине и в других местах, в зависимости от хода и развития действий.
Для наблюдения за контрабандой и линией железной дороги Шанхай-Гуань — Гоубаньцзы — Синминтин и бухтой Цинвандао у капитана Афанасьева были агенты по названной железнодорожной линии и в бухте Цинвандао.
В июне месяце была сделана попытка сквозного пропуска агентов через японское расположение: они высылались из Шанхай-Гуаня в расположение японских войск, где должны были наниматься на какие-либо должности у японцев и затем, пробыв некоторое время при какой-нибудь японской войсковой части, прорываться в разведотделения штабов армий и Главнокомандующего.
