Евгений Кринко - Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения
Продолжало сокращаться и представительство северо-кавказских народов. Например, в период боев за Левобережную Украину и Донбасс летом и в сентябре 1943 г. в пяти армиях Юго-Западного фронта числилось лишь 71 чеченцев и ингушей, 219 представителей народов Дагестана и 290 осетин545.
Летом 1944 г. в двух армиях 1-го Белорусского фронта – 8-й гвардейской и 28-й (всего 18 стрелковых дивизий) – на 127 963 чел. личного состава числилось лишь 12 чеченцев (0,01 %), 45 кабардинцев и балкарцев (0,035 %), 117 представителей народов Дагестана (0,09 %) и 171 осетин (0,13 %)546. Тем не менее в последний период войны горцы Северного Кавказа, в том числе уже выселенные с исторической родины, в незначительных количествах продолжали поступать в действующие войска с пополнениями. Так, известно, что в три дивизии Ленинградского фронта (10, 11, 281-я), по которым имеется статистика национального состава пополнений, полученных в период с ноября 1943 г. по май 1944 г. общим количеством 12 218 чел., прибыло 7 дагестанцев (0,06 %), 5 чеченцев (0,04 %), 3 карачаевца (0,02 %), 2 кабардинца (0,02 %) и 1 осетин (0,01 %)547.
Проблема языковой адаптации, остро стоявшая в частях, где большую прослойку составляли военнослужащие закавказских национальностей, в частях, сформированных на Северном Кавказе, не оставила серьезного следа в источниках.
Итак, как было показано, приостановки призыва среди представителей коренных народов Северного Кавказа были санкционированы высшей властью. Однако отсев никогда не проходил до конца; нужного числа славянских контингентов для покрытия потребностей действующей армии, как правило, не находилось. Напротив, объективные условия (большие потери, отсутствие регулярных пополнений) порой заставляли пополнять войска за счет представителей народов Северного Кавказа, даже несмотря на прямой запрет этого.
2
Формирование горских кавалерийских частей
Все мероприятия начала войны, касавшиеся использования кавказцев в частях Красной армии, в той или иной мере являлись импровизацией, немедленным ответом на неуклонно усложнявшиеся условия пополнения действующих войск. Уже в 1941 г. назрела необходимость принципиально нового подхода в деле интеграции представителей народов Кавказа в воюющую армию и поднятия их боевой выучки до общего уровня военнослужащих Красной армии. В конце 1941 г. выход виделся советскому руководству в воссоздании однонациональных формирований, упраздненных в конце 1930-х гг. Однородная языковая и культурно-ментальная среда в них должна была способствовать ускорению боевой подготовки бойцов нерусских национальностей, повышению ее качества, укреплению дисциплины в подразделениях и стойкости личного состава.
Воссоздание национальных частей в 1941–1942 гг., как и появление нерегулярных воинских формирований – истребительных батальонов, ополченческих дивизий, организационное оформление стихийного партизанского движения и т. п., – диктовалось острой необходимостью предельно быстро и без значительных затрат дефицитных кадровых ресурсов восполнить тяжелые потери начала войны и остановить врага.
Анализ источников показал, что переход в начальный период войны к мононациональной системе комплектования военных формирований был вызван объективными причинами: выбытием из строя в результате потерь значительной части кадрового состава Красной армии и дефицитом подготовленных в военном отношении и владевших русским языком людских ресурсов, прежде всего командиров в национальных регионах СССР.
Список национальных формирований, созданных на территории Северного Кавказа, не столь велик, как, например, в Закавказье, где были сформированы десятки соединений, имевших статус национальных. Необходимо отметить, что в региональной литературе издавна существует методологическая путаница, вызванная престижным значением национальных формирований в национальных исторических представлениях о событиях Великой Отечественной войны. К национальным частям нередко относят, во-первых, строевые части, формировавшиеся на территории той или иной республики, вне зависимости от их реального национального состава и официального статуса; во-вторых, многочисленные истребительные батальоны, партизанские отряды и тому подобные нерегулярные подразделения, создававшиеся на местах и предназначенные для защиты родного края.
К собственно национальным формированиям, созданным на Северном Кавказе, следует отнести 114-ю Чечено-Ингушскую кавалерийскую дивизию, 115-ю Кабардино-Балкарскую кавалерийскую дивизию, 255-й отдельный Чечено-Ингушский кавалерийский полк и Отдельный Дагестанский кавалерийский эскадрон. К национальным можно отнести и 29-й (позднее преобразован в 40-й гвардейский) Кубанский казачий кавалерийский полк, формировавшийся на территории Адыгеи и более чем наполовину укомплектованный представителями титульной национальности. Только дагестанской и адыгейской частям, небольшим по численности, посчастливилось дойти с боями до Дня Победы, окончив войну в Западной Европе; остальные были расформированы в 1942 г., через несколько месяцев после сформирования.
Северокавказские национальные части имели ряд принципиальных особенностей. Их формирование, в отличие от прочих национальных частей, шло на добровольных началах, а материальное обеспечение, кроме огнестрельного вооружения, возлагалось на население и республиканские власти. Горцам было разрешено использовать национальную форму одежды. Добровольность вступления в ряды национальных частей позволяла отбирать только наиболее надежных в морально-политическом отношении и крепких физически людей. Эти мероприятия являлись, таким образом, альтернативой обязательному призыву. Публичность формирования частей служила созданию важного пропагандистского символа, олицетворявшего национальный дух в борьбе с врагом, и втягивала все население республики в патриотическую работу. Этим же способом в начале 1942 г. на Кубани и Дону шло формирование казачьих кавалерийских дивизий.
114-я и 115-я кавалерийские дивизии были сформированы во исполнение постановления ГКО № 00894 от 13 ноября 1941 г. Постановлением было санкционировано формирование в общей сложности 20 национальных кавалерийских и 15 отдельных стрелковых бригад из представителей народов Средней Азии, Поволжья и Северного Кавказа. Общие требования к создаваемым соединениям сводились к следующему:
– соединения укомплектовать здоровым и крепким личным составом местных национальностей в возрасте не старше 40 лет;
– начальствующим составом обеспечить по возможности также из местных национальностей, недостающий пополнить русскими;
– конский состав, обмундирование, людское и конское снаряжение, седла, продфуражное довольствие, холодное и частично огнестрельное оружие обеспечить за счет ресурсов союзных и автономных республик;
– обязать военные советы СКВО, САВО и УрВО провести формирование, обучение и сколачивание кавалерийских дивизий и отдельных стрелковых бригад, формируемых на территории этих округов;
– приемку соединений для доформирования и обеспечения недостающим вооружением и снаряжением проводить только после проверки специальными комиссиями округов;
– срок приема дивизий установить не ранее января месяца 1942 г.548
Кабардино-Балкарскому обкому, который взялся за дело «по-большевистски», удалось сформировать 115-ю кавалерийскую дивизию в короткие сроки и без значительных затруднений549. В состав соединения, командиром которого был назначен полковник А.Ф. Скороход, комиссаром – старший батальонный комиссар Ф.С. Иголкин, начальником штаба – подполковник М.С. Эхохин, вошли три кавалерийских полка (278, 297 и 316-й), 104-й кавалерийский артдивизион, 115-й эскадрон химзащиты, 86-й отдельный полуэскадрон связи, 85-й медсанэскадрон, 104-й артпарк, 87-й продтранспорт550.
Личный состав дивизии в подавляющем числе прежде не проходил ни срочной службы, ни допризывной подготовки551. Командный состав в основном был призван из запаса и в большинстве своем не имел опыта участия в Великой Отечественной войне. Политсостав, за единичными исключениями, и вовсе не имел опыта военной службы, то есть был призван с гражданских партийных должностей. В лучшую сторону выделялся лишь старший командный состав, большинство которого имело военную подготовку в размере нормального курса военной школы или ускоренного курса усовершенствования командного состава (КУКС)552. Правда, командир одного из полков (297-го) майор П.П. Киселев был призван из запаса, в котором пребывал с 1922 г. Командный состав в основном был представлен русскими и украинцами, в меньшей степени – кабардинцами и балкарцами553.
Недостаток военной подготовки, как считалось, должен был возместить высокий боевой дух, гарантию которого должна была дать значительная партийно-комсомольская прослойка личного состава – 20 %554.
