Арсен Мартиросян - Сталин и разведка накануне войны
Никакой реакции, кроме скептического хмыканья, Зоя Ивановна тогда не услышала и не увидела со стороны начальника ГРУ и заместителя начальника ГШ генерала Голикова. Более того. Судя по всему, эта информация и не докладывалась Сталину. А уж о том, что никакой реакции она не вызвала в самом Генеральном штабе, и говорить-то не приходится. Потому что никаких принципиальных изменений в характере развертывания советских войск у границ не последовало — Жуков и Тимошенко по-прежнему развертывали их по схеме, прямиком ведущей к катастрофе (об этом будет сказано отдельно).
А ведь эти данные Иона Зига не первые — еще 8 апреля 1941 года НКГБ СССР, основываясь на сообщении НКВД СССР и информации от закордонных источников погранвойск НКВД Белоруссии информировало ГРУ и ГШ о том, что «некоторым железнодорожным служащим-немцам на территории генерал-губернаторства (то есть на оккупированной немцами части Польши. — A.M.) выданы предписания о назначении их на работу на железной дороге в г. Белосток»{191}. В сочетании же со сведениями о том же самом, но от 1936–1937 гг. означали не только то обстоятельство, что супостаты четко и однозначно запланировали именно молниеносный удар по СССР и ни на йоту не сомневаются в своем грядущем успехе, но и то — тут мы слегка забегаем вперед, — что сей молниеносный удар запланирован именно на направлении главного удара вермахта — на восточном направлении, для СССР западном или белорусском направлении!!! И никакой реакции со стороны ГРУ и ГШ, кроме скептического хмыканья генерала Голикова, который был одновременно и заместителем начальника Генерального штаба!
§ 2. Своевременное добывание ряда документальных данных о плане агрессии, в том числе и о его генезисе
Означенный успех был достигнут в результате титанических усилий многих советских разведчиков и их верных помощников в лице агентуры, а также благодаря передаче некоторыми руководителями европейских государств в эмиграции, а также правительством США ценной разведывательной информации Москве.
2.1. В исторических исследованиях, а также в мемуарах военачальников о войне, особенно Г.К. Жукова, широчайшее распространение получила более чем коварно лукавая (если не сказать покрепче) точка зрения, что-де Москва не располагала хотя бы изложением основных положений директивы № 21 «Вариант Барбаросса», не говоря уже о его тексте. Причем с особым нажимом, в частности, на то обстоятельство, что им, мол, располагала американская разведка, но не поделилась с Москвой{192}.
Американская разведка (хотя ни ЦРУ, ни даже предшественника — Управления стратегических служб — тогда еще не было) действительно располагала и устной, и документальной информацией, в том числе и копией одного из вариантов директивы № 21 «Вариант Барбаросса». Добывший эту информацию через свои связи в правительственных и военных кругах Германии коммерческий атташе посольства США в Берлине Сэм Эдисон Вудс первые данные на этот счет получил еще в августе 1940 г. Затем уточненную информацию в ноябре 1940 г. и в конце декабря 1940 г. точные данные. В январе 1941 г. С. Вудс направил ее в Вашингтон президенту Рузвельту. Согласно утверждению энциклопедически информированного о многих тайнах международной и советской политики, деятельности советских разведывательных служб, в прошлом видного советского партийного и государственного деятеля, Чрезвычайного и Полномочного посла СССР в ФРГ, очень авторитетного историка, доктора исторических наук Валентина Михайловича Фалина, американцы располагали полной версией плана «Вариант Барбаросса» с 10 января 1941 г.[28] Ввиду особой важности этой информации Рузвельт потребовал особо тщательной проверки. В течение января — февраля 1941 г. американская разведка была занята именно этим. К этому времени Сэм Вуд через своего информатора получил и копию документа, и детали плана наступления вермахта по трем главным направлениям ударов вермахта, а также сообщил, что все приготовления должны быть осуществлены весной 1941 г.
Историческая справка. В англоязычной литературе называется имя информатора С. Вудса — Эрвина Респондека, псевдоним Ральф, доверенного финансового советника высшего руководстба германского концерна «ИГ Фарбениндустри», бывшего депутата рейхстага от партии «Центр». Утверждается, что Эрвин Респондек был связан с представителями антигитлеровски настроенной части германского генералитета, от которых и узнал о принятом Гитлером плане нападения на СССР, а затем передал эту информацию С. Вудсу. Особых оснований сомневаться в том, что он передал С. Вудсу какую-то секретную информацию, нет. Он действительно был осведомлен о многом и прежде всего потому, что был именно доверенным финансовым советником высшего руководства «ИГ Фарбенидустри», которая более чем тесно сотрудничала с нацистским режимом и его главарями. Но здесь надо иметь в виду, что «ИГ Фарбенидустри» теснейшим образом сотрудничала с компанией Рокфеллеров «Стандарт ойл», которая в свою очередь плотно контролировала и корпорацию Дюпон, также теснейше сотрудничавшую с «ИГ Фарбенидустри». Еще с конца 1930-х годов между корпорацией Дюпон и концерном «ИГ Фарбенидустри» был налажен канал регулярного обмена секретной информацией по всем интересовавшим обе компании вопросам.
Как объяснил после войны Э..Респондек, «“И.Г. Фарбен “… снабжала “Дюпон “ информацией, до мельчайших деталей, до и во время американо-германского конфликта вплоть до января — февраля 1945 года из секретных источников в Базеле». Судя по всему, именно Э. Респондек осуществлял этот обмен секретными сведениями или, по меньшей мере, был причастен к этому. Так что знать-то он знал многое.
ОДНАКО НЕТ ОСНОВАНИЙ СОМНЕВАТЬСЯ И В ТОМ, ЧТО ОН ПЕРЕДАЛ ЭТУ ИНФОРМАЦИЮ УСТНО И ОСОБЫХ ПОДРОБНОСТЕЙ ЗНАТЬ НЕ МОГ! Даже по тем куцым и фрагментарным сведениям, которыми располагают историки об этой истории, очевидно, что передача сведений происходила именно устно. Примерно так же как агент советской военной разведки Альта получала сведения от находившегося у нее на связи агента Арийца, а затем, получив соответствующие указания из Москвы, через него же собирала дополнительные данные и проверяла их.
НЕТ оснований сомневаться в том, что Э. Респондек передал эту информацию в устном изложении и особых подробностей знать не мог, тем более документальных, еще и потому, что в реальности информатор С. Вудса имел возможность получать сверхсекретные сведения на закрытых военных конференциях и совещаниях, где обсуждался план агрессии. А.Э. Респондек не имел доступа на такие конференции и совещания. Значит, у С. Вудса был еще и другой информатор.
В связи с этим куда больше оснований для повышенного доверия имеет версия о том, что информатором Сэма Вудса был также и оберштурмбаннфюрер СС Рейнхард Шпитци. По происхождению австриец, выходец из семьи профессора — наставника последнего австрийского императора Карла. С 1931 г. член НСДАП. Участвовал в попытке нацистского переворота в Австрии в 1934 г., причастен к убийству ее канцлера Дольфуса. После провала переворота бежал в Германию, где вступил в СС и стал сотрудником Бюро Риббентропа — одного из ведущих подразделений центрального аппарата НСДАП, занимавшегося вопросами внешней политики. Когда Й. Риббентропа назначили послом Германии в Англии, Р. Шпитци стал его личным секретарем. В этом качестве Р. Шпитци являлся участником ряда крупнейших дипломатических акций Третьего рейха, в том числе и Мюнхенского сговора Запада с Гитлером. Из-за неприязненного отношения к нему жены Риббентропа Шпитци вынужден был в 1938 г. покинуть своего патрона (во всяком случае он всегда объяснял это именно так). С того же времени являлся сотрудником военной разведки Третьего рейха и выполнял личные конфиденциальные поручения шефа абвера адмирала Канариса, оставаясь при этом сотрудником разведки С.С. После ухода от Риббентропа по протекции бригадефюрера СС Веезенмайера Шпитци был устроен на работу в Бюро личного друга Риббентропа — Генри Манна. Г. Манн являлся представителем одного из крупнейших концернов США «Интернэшнл Телеграф энд Телефон» (ИТТ) в Берлине (одновременно Г. Манн представлял в Германии интересы ряда других крупных американских фирм). Р. Шпитци свободно владел английским, французским и итальянским языками. Учитывая весьма специфическую служебную биографию в Третьем рейхе и принимая во внимание патронаж высокопоставленных членов СС, Шпитци, несомненно, представлял серьезный интерес для разведки любого крупного государства, США в том числе. И едва ли действовавшие в те времена в основном под коммерческими прикрытиями американцы не обратили внимания на такой внезапно свалившийся им на голову ценный «подарок».
