Валерий Шамбаров - Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой
Российское командование сперва действительно замышляло новое наступление на Австро-Венгрию. Но разведка обнаружила сосредоточение противника в Польше. «Герой Львова» Рузский оказался явно не на высоте. Он занервничал, предлагал без боя оставить Польшу, отвести войска к Брест-Литовску. Хотя тем самым открывался фланг Юго-Западного фронта, ему тоже пришлось бы отступать, бросив Галицию. Однако великий князь Николай Николаевич предложения Рузского отверг. Было решено встретить врага ударами наших войск, разгромить и самим перейти в наступление на Германию. Главное направление менялось, с австрийского на германское, но и обстановка изменилась. Вариант Верховного Главнокомандующего позволял и противника отбросить, и территорию удержать, а заодно и помочь союзникам, на Западе продолжались тяжелые бои.
Но выполнить такой план было очень трудно, для встречного наступления требовалось провести грандиознейшую перегруппировку войск, причем быстро. Армии Северо-Западного фронта сдвигались. Место 1-й на Немане занимала 10-я, 1-я перемещалась на место 2-й на Нарев, а 2-я перебрасывалась к Варшаве. А Юго-Западному фронту было приказано переместить на направление вражеского удара 3 армии. 5-я должна была с фронта идти к Люблину, а оттуда по железной дороге перевозилась к Варшаве, чтобы примкнуть ко 2-й с юга. Еще южнее разворачивалась 4-я, она пешим маршем направлялась к Ивангороду, за ней выдвигалась 9-я.
Общее руководство возлагалось на командование Юго-Западного фронта, ему на время операции передали и 2-я армия. Там, где ожидали неприятельский прорыв, предполагалось собрать 470 тыс. штыков, 50 тыс. сабель и 2400 орудий. Три наших армии встречали немцев и австрийцев с в лоб, а 2-я с севера наносила фланговый удар. Остальные армии Юго-Западного фронта, 3-я и 8-я, должны были перейти к обороне, удержать Галицию. А Северо-Западный фронт, в котором оставались 10-я и 1-я армии, начинал вспомогательное наступление в Пруссии, оттягивал на себя германские резервы.
Но для этих перегруппировок требовалось время. Дорог в Польше было мало, шли дожди, началась осенняя распутица. Судьба сражения зависела от скорости и выносливости сотен тысяч солдат. По непролазной грязи они шагали к новым местам дислокации, понукали выбивающихся из сил коней, помогали вытаскивать из колдобин застревающие пушки… Выступили они только 24–26 сентября, а 28-го Гинденбург дал команду начинать. Основной удар нацеливался правым крылом 9-й германской армии на Ивангород, и левым крылом 1-й австрийской на Сандомир. Никаким нашим превосходством на данном участке еще и не пахло, 250 км прикрывали конный корпус генерала Новикова (5 кавдивизий), гвардейская кавалерийская бригада, 80-я пехотная дивизия и 2 стрелковые бригады.
Но Новиков великолепно маневрировал. Выстраивал оборону, начинал контратаки. Противник останавливался, подтягивал артиллерию, разворачивался к бою. А русская конница снималась и отходила на новый рубеж, где повторялось то же самое. Многократно превосходящего противника задержали на четверо суток! Возле Опатова, защищая мосты через Вислу, занимали позиции 80-я пехотная дивизия генерала Дельсаля и стрелковые бригады. Вместе с ними сели в окопы спешенные кавалеристы. 3 октября на них навалились 3 корпуса, засыпали их снарядами, поднимались в атаку за атакой. Но наши солдаты держались трое суток! Лишь после того, как перебили защитников на флангах, и неприятель стал обходить русские части, отрезая от Вислы, они отступили за реку и взорвали за собой мосты. 6 октября немцы и австрийцы вышли к Висле и устью Сана. Чуть-чуть опоздали… Сюда уже подоспели воины 9-й и 4-й армий, заняли оборону. Три дня враг силился форсировать реку, но под русскими пулями и снарядами немало атакующих нашли последнее пристанище на дне и в прибрежной грязи.
Одновременно с наступлением в Польше кайзер приказал флоту активизировать операции на Балтике. 11 октября субмарина U-26 в устье Финского залива потопила русский крейсер «Паллада», погибло 579 моряков. Командующий Балтфлотом Эссен принялся усиливать противолодочную защиту. У входов в базы выставлялись мины, специальные сети. На дозорную службу стали выделять не крейсера, а эсминцы. А наш флот ответил немцам минной войной. Под руководством Эссена и Колчака ставили мины на коммуникациях, а иногда прямо под носом противника, возле его баз. На них подорвались несколько кораблей, в том числе крейсер «Фридрих-Карл». Германские морские силы были заперты в собственных портах, вынуждены были вести разведку, раз за разом тралить проходы. Огорченный кайзер писал: «Война на Балтийском море очень богата потерями без соответствующих успехов».
Ивангородско-Варшавская операция
Начались бои и в Пруссии. Чтобы сковать 8-ю немецкую армию, не давать перебрасывать войска в Польшу, 27 сентября 10-я армия Сиверса форсировала Неман. Переправу тщательно подготовили, тренировались на тыловых речках. Новые соединения, артиллерийские бригады, накрыли шквалами снарядов левый берег. Пулеметы были установлены на плотах, на плаву подавляли германские огневые точки. Плацдармы захватили с ходу. Немцы попытались сбросить русских в реку, устроили общую контратаку. Но шли опять плотными цепями, второй эшелон вообще взводными колоннами. Цепи перечеркнули пулеметными очередями, по колоннам упражнялись в меткости артиллеристы. А потом русские полки ринулись в рукопашную, смяли повыбитых немцев и погнались за ними.
Но навстречу уже спешили главные силы 8-й германской армии. Столкнулись с ними у Красного Багна. Противник атаковал каждый день. То на одном, то на другом участке дело доходило до штыков. Врага отбрасывали, сами шли вперед — и напарывались на жестокий огонь. Чтобы уменьшить потери от германской артиллерии, командование стало на ночь отводить полки в тыл, оставлять на позициях лишь прикрытие. Но утром надо было возвращаться в окопы, отбивать атаки, а немцы быстро раскусили уловку, начали бить по тыловым рубежам. По утрам преодолевали дорогу на позиции под суровым обстрелом. Тылы отстали за Неманом, солдаты голодали. Добровольцы по ночам ползли на нейтральную полосу, обшаривали трупы немцев, они носили в ранцах «железный паек»: 2 банки консервов, плитка шоколада, галеты и фляжечка шнапса (употреблять паек разрешалось лишь по особой команде). Но тела добытчиков нередко оставались лежать рядом с неприятельскими. Сражение у Красного Багна продолжалось 9 дней, однако потеснить 10-ю армию противник так и не смог.
А на южной оконечности русского фронта, в Галиции, оставшимся двум армиям пришлось растянуть боевые порядки. Ко всему прочему, в тылу у них находилась крепость Перемышль. Ее осадила 3-я армия. После повышения Рузского ее возглавил Радко-Дмитриев. Он был болгарским генералом, прославился на балканских войнах, но возмутился, что правительство Болгарии сближается с немцами, и перешел на службу России. Брусилов советовал ему брать Перемышль сразу, пока защитники деморализованы отступлением австрийских войск. Но Радко-Дмитриев на новом посту чувствовал себя неуверенно, промедлил, присматривался, и гарнизон изготовился к обороне, а он насчитывал 150 тыс. штыков.
Для осады крепостей наше командование использовало второочередные и ополченские части. Они прибывали под Перемышль, и из них Ставка решила создать новую 11-ю армию. Командующим назначили генерала Селиванова, «ополченского» старичка, призванного из запаса. А пока армия сформируется, руководить осадой поручили командиру 9-го корпуса Дмитрию Григорьевичу Щербачеву. Он 30 лет прослужил в гвардии, командовал Павловским полком. 9 января 1905 г., когда из колонн манифестантов начали стрелять в солдат и натравили на них толпу, без колебаний приказал открыть огонь. Столь же решительно подавлял восстание в Москве. В Мировую прекрасно проявил себя под Львовом и Рава-Русской.
Внимание штаба фронта было теперь занято сражением на Висле, поэтому группировку из 3-й, 11-й и 8-й армий подчинили Брусилову. Разведка сообщала, что враг готовился наступать, и Щербачев предложил штурмовать Перемышль. Указывал, что при этом будут немалые потери, зато вся 11-я армия освободится для активных действий. Брусилов согласился с ним. Но обстановка резко изменилась. 4 октября 2-я Сводная казачья дивизия, действовавшая на карпатских перевалах, была вдруг атакована и отброшена. В это же время запросил помощи Радко-Дмитриев, доносил, что крупные силы противника выступили на него с рубежа р. Дунаец. Это перешли в наступление 2-я, 3-я и 4-я австрийские армии.
Брусилов послал Радко-Дмитриеву свой 7-й корпус, а 12-й корпус направил Щербачеву, чтобы все-таки попытаться взять Перемышль. 5 октября начался штурм. Артиллерии, особенно тяжелой, чтобы раздолбить укрепления, было мало. Ее нехватку постарались компенсировать точностью стрельбы, батареи прицельно били по крепостным орудиям и пулеметным точкам. За 3 дня боев наши части сумели взять 2 форта. Но с запада австрийцы быстро продвигались. Они оттеснили 3-ю русскую армию к Сану, а южнее Перемышля, до Днестра, отбивались всего два корпуса — 8-й и 24-й. Да еще за Днестром, на его правом берегу, прикрывали фланг армии недавно присланные соединения: 3 кавказские казачьи дивизии и 71-я пехотная — их объединили в 30-й корпус. Брусилов прикинул, что для взятия Перемышля понадобится еще 5–6 дней, а их уже не было. Приказал прекратить штурм.
