Грегори Фейфер - Большая игра. Война СССР в Афганистане
Единственный документ, содержащий резюме этого решающего совещания, — загадочная рукописная запись Черненко, который позже стал новым генеральным секретарем. Хранившийся в специальном сейфе Центрального Комитета документ, который много лет оставался «совершенно секретным», был подписан Брежневым и позже заверен подписями большинства членов полного состава Политбюро — Андропова, Устинова, Громыко, Суслова, Черненко, Арвида Пельше, Виктора Гришина, Николая Тихонова, Андрея Кириленко и Владимира Щербицкого.
Написанная в советском бюрократическом стиле, который скрывал процесс принятия решения, запись Черненко свидетельствует об атмосфере секретности, в которой был утвержден план вторжения. Чтобы избежать любых обвинений в незаконных маневрах или неправомочной деятельности, подписавшиеся приняли дополнительные меры предосторожности — в частности, утвердить документ всем составом Политбюро. В записке Черненко под названием «Относительно ситуации в А.» (то есть в Афганистане) ничего не говорится о военных действиях, сказано лишь, что «меры» должны были быть выполнены «Андроповым Ю.В., Устиновым Д. Е. и Громыко А. А.»
Пятнадцать дней спустя, 27 декабря, так называемый ограниченный контингент Вооруженных Сил Советского Союза, в том числе спецназ, мотострелковые, парашютные и другие подразделения, начали вторжение в Афганистан. Многие из советских лидеров скоро умерли от старости или от болезней. Вряд ли они успели понять все тяжелые последствия их решения. Это положило начало войне, которая продолжалась еще девять лет и стоила жизни десяткам тысяч советских солдат.
IIЗа одиннадцать месяцев до упомянутого совещания, в январе 1979 года, Валерий Курилов служил офицером контрразведки КГБ. Двадцатидевятилетний офицер, владеющий английским языком, был включен в программу обучения группы элитных специальных сил — «спецназа» — под началом Первого главного управления КГБ, отвечавшего за внешнюю разведку. Члены подразделения «Зенит» использовалась в качестве так называемых диверсионных групп вне границ Советского Союза. Были отобраны только офицеры, обладавшие большой психической и физической выносливостью. Прошедшие отбор и обучение были зачислены в резервные подразделения для последующего формирования групп спецназа, которые будут забрасываться в тыл врага или использоваться для других секретных миссий.
Курилов получил известие о зачислении в такую группу в один из пасмурных зимних дней — после длительного празднования Нового года (это один из главных праздников в атеистическом Советском Союзе, аналогичный Рождеству на Западе). После Нового года работа обычно прекращалась почти на две недели: большинство граждан продолжали торжество с обязательной выпивкой — кто по одиночке, кто в коллективе. Курилову пришлось оставить жену и дочь в Балашихе, пригородном городке к северо-востоку от Москвы, где он проходил «курсы диверсантов», обучаясь прыжкам с парашютом, установке мин, стрельбе из снайперской винтовки, пользованию средствами радиосвязи, составлению карт и преодолению тяжелых физических нагрузок.
Условия были спартанские: жили в старых бревенчатых бараках среди лесной чащи, где располагался штаб группы спецназа. Кругом — глубокий снег и холод. В таком вот месте новичков учили, как организовать нападение, как устроить засаду, как освобождать заложников. Их учили пользоваться в рукопашном бою недавно полученными финскими боевыми ножами, а также применять в качестве метательного оружия ножницы и гвозди, или душить шнурками. Они научились пользоваться пластиковой взрывчаткой и рыть ямы голыми руками для закладки этих мин так, чтобы их не заметили проходящие охранники, патрулирующие железнодорожные пути. Они занимались строительством тайных укрытий для того, чтобы прятаться там в течение дня. Жестокое соревнование вскоре сделало из них закаленных бойцов. Все они похудели, их лица стали более жесткими, и им все чаще говорили, что они — лучшие из лучших.
Командующим группы Курилова был полковник КГБ Григорий Бояринов, начальник 8-го отдела Первого главного управления КГБ, который занимался специальными операциями. Этот отмеченный многими наградами офицер потерял часть зубов в страшной советско-финской войне, незадолго до начала Второй мировой. Он был требовательным командиром, но его искренняя забота о своих подчиненных помогла ему завоевать их уважение и преданность.
Весна принесла некоторое облегчение, а в мае курс обучения резко закончился, как раз тогда, когда офицеры уже готовились к отправке на юг России для обучения в горах. Начальство внезапно сообщило, что вместо этого они отправятся в Афганистан, где, как им говорили, все еще действуют враги коммунистической революции 1978 года. Советское посольство и советники нуждались в защите от возможной угрозы.
Наряду с новой камуфлированной униформой — летней и белой зимней, офицерам были выданы фальшивые документы, в которых они значились как инженеры, метеорологи или другие специалисты. Группу доставили на военный аэродром «Чкаловский» под Москвой, где пятьдесят с лишним человек поднялись на борт военного самолета с логотипом авиакомпании «Аэрофлот», который должен был доставить их в Ташкент, столицу Узбекистана. На следующий день они уже летели в Кабул на транспортном самолете с грузом всевозможных припасов.
Переброска группы «Зенит» была частью масштабной программы доставки советского оборудования и войск в Афганистан, которая все расширялась по мере того, как росла озабоченность Москвы по поводу нестабильности в этой стране. Офицеры должны были помочь эвакуировать персонал советского посольства и советников в случае кризиса. Двумя месяцами ранее, в марте 1979 года, на авиабазу в Ваграме в сорока пяти милях к северу от Кабула уже прибыли восемь транспортных вертолетов Ми-8, эскадрилья турбовинтовых транспортных самолетов Ан-12, центр радиосвязи и один воздушно-десантный батальон. Экипажи вертолетов и самолетов носили афганскую униформу, сами вертолеты и самолеты имели афганские опознавательные знаки, а десантники были переодеты как советники.[11] Еще месяц спустя, в апреле того же года, генерал Алексей Епишев, начальник Главного политического управления Генерального штаба (сокращенно ГЛАВПУР), посетил Афганистан во главе делегации высших военных чиновников для оценки ситуации в стране. В августе 1979 года генерал Иван Павловский, главнокомандующий Сухопутными войсками Советской армии, всеми уважаемый офицер, сопровождал в Афганистан группу из шестидесяти офицеров для обучения и рекогносцировки, которые продолжались несколько недель.
В мае были сформированы еще один батальон воздушно-десантных войск и отряд спецназа из жителей среднеазиатских республик. Они базировались в соседнем Узбекистане и должны были составить охрану афганского президента Тараки, хотя никогда не предназначались для этой цели. Вместо этого из них был сформирован так называемый «мусульманский батальон». Его отправка в Афганистан в рамках общего плана должна была смягчить отношение местного населения к советскому военному присутствию, так как батальон состоял из таджиков, узбеков, туркменов и членов других этнических групп, которые жили и в самом Афганистане.
Весной 1979 года Юрий Андропов приказал Олегу Калугину[12] — генералу КГБ, который возглавлял контрразведку Первого главного управления, — составить сообщение для Политбюро, детализирующее рекомендации для дальнейшей советской деятельности в Афганистане. Калугин подчеркнул необходимость выиграть пропагандистскую войну. Он предложил публично обвинить Пакистан в угрозе агрессии против Афганской революции. Молодой генерал КГБ также предложил впредь называть афганских мятежников «американскими и сионистскими агентами», создать местные комитеты в поддержку революции, сформировать несколько ударных отрядов из лояльных правительству войск, обеспечить их самым современным вооружением, кроме того, подготовить советские вооруженные силы на границе с Афганистаном для выброски на парашютах с целью защиты или эвакуации советских граждан, если им будет угрожать опасность, а затем использовать эти войска для охраны основных афганских правительственных учреждений. Последняя рекомендация представляла собой явный к шаг к полномасштабному вторжению в Афганистан.
Кремль направил в Афганистан четырех представителей от разных ведомств, которые должны были сообщать Политбюро о ситуации в стране и о реализации решений нового правительства на местах. В эту группу вошли: представитель КГБ, уважаемый ветеран разведки Борис Иванов; советский посол в Кабуле, мягкий и вежливый партийный функционер Александр Пузанов; главный военный атташе, герой Второй мировой войны генерал Иван Павловский и бывший десантник, здоровяк с бычьей шеей Леонид Горелов как главный военный советник СССР при Афганском правительстве. Каждый из этих четырех имел свою собственную линию связи с Москвой, которая начала получать противоречивые сообщения об углублении политического кризиса.
