Сюмпэй Окамото - Японская олигархия в Русско-японской войне
«Как гласит старая поговорка, «легко начать, тяжело закончить». «Сто битв и сто побед» воистину сделали людей чванливыми. Японцы, в начале войны переживавшие за судьбу страны, теперь, после наших побед, раздуваются от гордости и видят в сильной армии России не более чем бумажного медведя. Мы слышим, как они кричат, что наши непобедимые войска без труда дойдут и до Москвы, не то что до Байкала. Они вопят: «Как может долгая война принести вред непобедимой Японии?» Мы уже победили в тех местах, которые хотели занять в начале войны. Если мы углубимся во вражескую территорию, мы должны будем помнить об ограниченности наших военных мощностей. Дальнейшее расширение линии фронта потребует значительной подготовки, а сейчас чрезвычайно трудно пойти на необходимые для этого расходы. В данных обстоятельствах те, на ком лежит ответственность за судьбу страны, должны добиться мира в разумные сроки, обсудив все тщательнейшим образом. И не должны дать народу знать об этих обсуждениях. Когда наступит великое столкновение между народом и лидерами, власть, в первую очередь в моем лице, должна быть готова принять на себя всю полноту ответственности».
Глава 6. ПОРТСМУТСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
НИ ПОБЕДИТЕЛЬ НИ ПОБЕЖДЕННЫЙ
Мирная конференция в Портсмуте открылась подготовительной встречей 9 августа 1905 года. В целом состоялось двенадцать заседаний, каждое из которых дополнялось несколькими личными совещаниями Комуры и Витте.
Витте участвовал в конференции с позицией «нет победителей, а значит, нет проигравших». Он согласился с восемью из двенадцати пунктов требований Японии, но решительно отказался от таких позорных для России требований, как передача Сахалина, возмещение военных затрат Японии, передача Японии русских военных кораблей, находящихся в нейтральных портах, и ограничение российского военно-морского флота на Дальнем Востоке. Царь был непреклонен и твердо придерживался своих указаний Витте: «Россия не заплатит ни копейки и не уступит ни дюйма своей территории». Ни последующие уступки Японии, ни серьезные доводы Рузвельта не смогли заставить царя поменять решение. С другой стороны, Комура настаивал на денежной компенсации и территориальных уступках, несмотря на то что эти пункты относились к «относительно важным», не являясь совершенно необходимыми для достижения мирного договора.
В конце концов 26 августа Комура понял, что мирные переговоры «подошли к мертвой точке», и доложил своему правительству о твердом решении закрыть переговоры на следующей сессии. Он отдал секретный приказ своим людям приготовиться к тому, чтобы покинуть Портсмут сразу же после получения распоряжений из Токио. Затем Комура выдал чек на 20 000 долларов для пожертвования в благотворительный фонд города Портсмут в знак благодарности за гостеприимное отношение жителей города к японской делегации.
Отчет Комуры гласил:
«Наши мирные переговоры, как вы могли понять из нескольких последних телеграмм, сегодня подошли к мертвой точке. Из-за своего искреннего желания успешного завершения переговоров и установления мира мы не только были очень тактичны в предъявлении своих требований и совершили столько уступок, сколько возможно в процессе примирительного обсуждения наших условий, мы также заявили, что должным порядком исключим два требования — о передаче нам российских интернированных военных судов и сокращении военно-морских сил России. Более того, мы приложили все силы к тому, чтобы привести переговоры к удовлетворительному решению, и предложили план компромисса по двум сложным вопросам, о Сахалине и компенсации. Но Россия настаивала на своих требованиях по этим двум пунктам и не делала ни намека на уступки. Насколько вам известно, президент в это время старался изо всех сил привести к удачному разрешению мирных переговоров. Несмотря на его старания, Россия не отступится от своих требований, и похоже на то, что она еще более укрепилась в своем решении. После реакции царя, о которой вы знаете, на первую телеграмму президента стало понятно, что вторая попытка президента будет столь же тщетной. Из того, что сегодня сказал мне на закрытом совещании Витте, я не могу сделать иного вывода, кроме того, что нет никакой надежды на то, что царь поменяет решение. Похоже, он на основании информации, полученной из докладов Линевича, верит, что его армия в Маньчжурии сейчас сильнее нашей и что у России есть верный шанс коренным образом изменить военную ситуацию в Маньчжурии. Из всего этого мы должны сделать вывод, что он не склонен к заключению мира.
Однако после того, как с самого начала конференции внимание всего мира обращено на эти два пункта, и после столь внимательного их обсуждения на последних сессиях честь нашей империи будет существенно затронута, если мы сейчас откажемся от них. Если мы не сможем продолжать переговоры соответственно с нашим компромиссным планом, я считаю, что у нас нет другого выхода, кроме как прервать переговоры.
Во время предстоящей сессии, после официального ответа России на наш компромиссный план, мы прекратим переговоры с целью пояснить позицию нашей империи.
С начала конференции мы, представители Японии, участвовали в переговорах с желанием взаимных уступок и примирения. После неоднократных уступок мы представили компромиссный план решения сахалинского вопроса и вопроса компенсации военных расходов и прилагали все усилия, во имя человечества и мира, чтобы успешно завершить переговоры. Россия с упрямством отказалась от нашего компромиссного плана и вынуждает нас прервать переговоры. Таким образом, вся ответственность за продолжение войны будет лежать на России.
Так как нет смысла продолжать переговоры, мы, японская делегация, немедленно покинем этот город после прекращения переговоров. Поскольку наши резкие действия могут изменить ситуацию, мы будем следить за ее развитием из Нью-Йорка.
В заключение мы очень сожалеем, что переговоры пришли к такому развитию, несмотря на наши огромные усилия в соответствии с целями нашей империи на этой конференции. Однако мы решили прибегнуть к крайней мере, так как мы не можем найти решения в сложившейся ситуации. Мы заранее предупреждаем вас о том, что собираемся сделать, и хотим, чтобы вы поняли наше решение.
Содержание сегодняшней закрытой встречи было передано лично президенту бароном Канэко.
Телеграмма № 105, 26 августа 1905 года, Нъю-Касл
27 августа 1905 года, Токио»
Это донесение пришло в Токио в 8 часов утра 27 августа. Встревоженное серьезностью ситуации, японское правительство распорядилось, чтобы Комура отложил следующую сессию на день, и созвало совместное совещание гэнро — членов кабинета в доме гэнро Ито. Ито, Ямагата и Иноуэ, премьер-министр и исполняющий обязанности министра иностранных дел Кацура, военный министр Тэраути, военно-морской министр Ямамото и вице-министр иностранных дел Тинда совещались до полуночи и после нескольких часов перерыва собрались снова рано утром на следующий день.
Японские руководители, которые пришли на это чрезвычайное собрание, чтобы сделать выбор между миром ценой уступок и войной, по сути дела, не имели выбора. Отъезжая в Портсмут, Комура определил четыре необходимых условия для укрепления военного положения и получения Японией выгодной позиции на переговорах: 1) нанести удар против вновь прибывших российских войск под предводительством командира Линевича; 2) получить новые иностранные займы на сумму 300 миллионов иен, чтобы покрыть расходы; 3) уничтожить вооруженные силы России в Северной Корее; 4) полностью оккупировать весь Сахалин. С большим трудом Япония смогла обеспечить выполнение второго и четвертого условий, но мирные переговоры начались прежде, чем она занялась достижением двух других. Уже по этой причине политики были хорошо осведомлены об уязвимости дипломатической ситуации Японии, а также о том, что ход мирных переговоров не внушает оптимизма.
Сразу после отъезда Комуры глава штаба Ямагата уехал в Маньчжурию. 21 июля он прибыл в Мукден, и командующий Ояма доложил ему о военной ситуации. На следующий день он лично проверил положение дел на передовой и 25 июля устроил совещание, на котором присутствовали Ояма, глава штаба Кодама и командующие Куроки, Оку, Ноги, Нозу и Кавамура.
Очевидно, что военные перспективы Японии были безотрадными. На тот момент армия России была в три раза сильнее японской. В то время как японская армия управлялась в основном офицерами запаса, так как большинство кадровых офицеров было убито или ранено, российская армия в основном состояла из первоклассных военных, недавно прибывших из Европы.
Боевой дух противоборствующих сторон также полностью изменился. Командир Линевич честно и прямо телеграфировал царю, чтобы договоренности о мире не достигали, пока военная ситуация в Маньчжурии остается очевидно выгодной для России. Куропаткин вспоминал: «Никогда за всю историю войн России она не выставляла на поле сражения столько войск, сколько находилось в 1-й, 2-й и 3-й маньчжурской армиях в августе 1905 года». Тем временем провоенная фракция вокруг царя с каждым днем становилась все больше, требуя немедленного прекращения мирных переговоров.
